Дарья Кузнецова - Ищейка
— Он хотел, — девушка вздохнула. — Только его правда нельзя было отменить. Я не интересовалась, почему, но там чуть ли не законодательно всё. Что-то связанное с протоколом вручения этих наград. Не одному тебе происходящее кажется танцами на могилах, но сделать ничего было нельзя.
Мне совершенно искренне стало стыдно. Мог бы и сам головой подумать, а не ругать привычно "бесчувственных аристократов". Сложно придумать что-то худшее, чем замусоренное стереотипами — кем-то навязанными или же собственноручно созданными — сознание. Но ладно, первый шаг на пути к выздоровлению я, будем считать, сделал. Придумать бы, как дальше лечиться…
Вот кто из присутствующих совершенно не мучился угрызениями совести и прочими неприятностями, так это Гор. Горец, облачённый в парадный мундир, щеголял рукой на перевязи, вокруг которой клубилось зыбкое марево магического лубка[16].
К слову, мундиры Гончих — вещь весьма примечательная. То есть, покрой-то у них достаточно стандартный, но чёрный китель с бордовым и золотым шитьём выглядит впечатляюще. Притом, что чёрный цвет у нас не распространён — сложно найти подходящий достаточно стойкий краситель, приходится пользоваться магией. В общем, смотрится весьма угрожающе. Особенно на главе Гончих, которому присутствовать на сегодняшнем мероприятии было положено по должности. Макс и так-то вызывает у окружающих оторопь и страх, а уж в парадном мундире даже на тех, кто его неплохо знает, производит неизгладимое впечатление. В особенности, в сочетании с мрачной угрожающей гримасой на физиономии. Так что Крэг стоял в стороне от всех, отделённый полосой отчуждения в добрых пять футов, и его это, кажется, вполне устраивало.
— Да, судя по всему, на целительской койке тебя удержать так и не смогли, — поприветствовал я горца.
— А, да что я там не видел, на той койке? — отмахнулся он. — Здесь интереснее. Добрый день, миледи Реи, — Гончая поклонился.
— Добрый вечер, Гор, — улыбнулась моя подруга. — И без "миледи", хорошо?
В общем, вручение наград прошло просто, быстро, без особой торжественности и речей. Так что, оказавшись дома не позже восьми, да ещё и в мрачно-сосредоточенном расположении духа, я понял, что самое подходящее мне сейчас занятие — это работа с бездушными цифрами, и занялся разбором счетов и отчётов управляющих, скопившихся в изобилии. Совершенно неожиданно увлёкшись расчётами, с чувством глубокого удовлетворения аккуратно сложил все бумаги в стопку и запечатал несколько писем с распоряжениями. На часах был уже второй час ночи, так что я с чистой совестью отослал письма и отправился спать.
…У Аморалеса дома был бардак. Впрочем, это скорее норма жизни — даймон и порядок вещи несовместимые. Хозяин обнаружился в дальнем конце комнаты, на том, что заменяет этому охламону кровать — утопленный в пол на полфута матрац по меньшей мере пять на пять футов размером. Само собой, Энрике был не один — в комплекте имелись две барышни. Кроме того, принюхавшись, я поспешил создать защиту для дыхательных путей — в комнате было ощутимо накурено, причём отнюдь не табаком, а, судя по всему, граценией. Ещё мне этой дряни надышаться не хватало!
Мысленно прикинув размеры полагающегося коллеге штрафа (выходило что-то чуть больше стоимости этой квартиры), я только вздохнул. Аморалеса переубеждать в чём-то бесполезно, тем более, у него есть один весьма веский аргумент: на него вся эта дрянь вредного влияния оказать просто не может.
Я подумал, как бы поаккуратнее разбудить довольно улыбающегося во сне коллегу, желательно не задев девушек (хотя какие они, с позволения, девушки?). Надумав пару относительно безобидных вариантов, создал на ладони небольшой, с два кулака размером, шарик воды, пару раз подбросил. Поскольку просыпаться даймон явно не спешил, я пожал плечами и запустил в него этим самым шариком. Буду я ещё изгаляться из-за всяких несознательных личностей, в загулы уходящих по поводу и без! Я не только вместе с ним пентаграмму ликвидировал и свидетелей допрашивал, я ещё и с Лафером поговорил, и на приём сходить успел, и с бумагами поработать, однако ж терплю, и не пытаюсь релаксировать примитивными методами!
Почувствовав на коже нелюбимую влагу, огненный наш с шипением шарахнулся назад, из положения "лёжа" в положение "сидя". Одна из девушек тоже отпрянула в сторону с пронзительным визгом, вторая резко села, озираясь вокруг совершенно круглыми от удивления, но при этом абсолютно пустыми (видимо, не до конца ещё проснулась; что в свете царящих в помещении ароматов не удивительно…) глазами.
Вдосталь насладившись произведённым эффектом, я решил подать голос.
— Девушки, прошу прощения за грубость, но свидание окончено, — хмыкнул я, скрещивая руки на груди. — Дайте и мне уже насладиться обществом этого обаяшки.
— Блэйк, с-с-с… — прошипел Аморалес, испаряя влагу с кожи и мрачно озираясь.
— Давай-давай, договаривай, — продолжал ехидствовать я. — Только перед этим на часы всё-таки посмотри, хорошо? И, да, поблагодари Ядро за то, что тебе не придётся сегодня дышать на начальство граценией.
— Скотина ты, — наконец изрёк Рико, покачав головой. Хотя, готов поклясться, назвать он меня хотел по-другому.
— Да, я такой, — я с достоинством кивнул. — Десять минут тебе хватит собраться?
— Как в небо плюнуть, — даймон пожал плечами, поднимаясь. А девушки, судя по всему, в себя ещё не пришли — обе ошарашенно смотрели то на меня, то на Энрике, видимо, пытаясь понять, где кончился приятный вчерашний сон и начался жуткий сегодняшний кошмар.
— Вот и отлично, я жду в той милой чайной напротив твоего дома, — кивнул я и телепортировался. Зная Аморалеса, можно с уверенностью заключить, что раньше чем через полчаса я его не дождусь.
Чайная действительно была довольно симпатичная. Жизнерадостное светлое местечко в стиле юга Империи из разряда тех, которые можно посетить с семьёй и детьми, или просто забежать пообедать в течение рабочего дня. Несколько десятков видов чая (начиная от собственно чая и заканчивая всевозможными отварами, к чаю не имеющими никакого отношения), выпечка, приятная домашняя кухня.
Как ни странно, даймон в десять минут уложился. Я, правда, не догадался засечь, но вряд ли он провозился намного дольше: я даже первую чашку не допил.
— Вот объясни мне, нельзя было как-то по-другому будить? — едва ли не с порога начал возмущаться коллега.
— "Как-нибудь по-другому" — это как? — полюбопытствовал я.
— Не знаю! — огрызнулся он. — Но не так, чтобы мои гостьи посчитали это сценой ревности… И не вижу ничего смешного!
