Александр Абрамов - «Мир приключений» 1966 (№12)
— И все же, фрау Шрамм…
Молодой человек предупредительно стоит в дверях; он уже стер полотенцем мыльную пену со щеки и терпеливо выжидает, когда же выяснится это странное недоразумение.
— Но как же так… где же мой муж?..
— Простите, фрау Шрамм, — на лице молодого человека недоумение, готовое перейти в досаду, — я не могу знать, где находится ваш муж. Потрудитесь зайти в комнату и убедиться: это не ваша, а моя комната. Прошу вас!
Молодой человек посторонился, пропуская Агнессу. Нет, конечно, это не их комната. Тут все иное: мебель, занавески, постель — и нет ни единой из их вещей; облака табачного дыма — Гельмут некурящий — плавают под потолком, на столе пепельница с окурками, бритвенный прибор, кисть со свежей мыльной пеной… Мысли Агнессы путаются, она, шатаясь, выходит из комнаты, чувство предельного одиночества сжимает ей сердце.
Молодой человек, видимо, понял ее состояние: он набрасывает на себя пиджак и идет вслед за ней.
— Пройдемте, пожалуйста, к портье, фрау Шрамм, здесь явное недоразумение.
Портье услужливо достает книгу для приезжающих.
— Фрау Шрамм спрашивает, какой номер она занимает? Пятнадцатый. Нет-нет, именно пятнадцатый. Господин Гельмут Шрамм? Такого постояльца у нас не значится. Разве фрау не помнит, что приехала одна? Да, фрау Шрамм, я твердо помню, что вы приехали в гостиницу одна в понедельник 11 июля. Я сам записывал вас и принимал ваши вещи. Семнадцатый номер. Но, право же, фрау ошибается — там уже второй месяц проживает господин Герман Винкель!.
— Нет-нет, я приехала не одна…
Агнессе кажется, что она сейчас лишится рассудка, медленная бледность заливает ее лицо. Очнулась она через полчаса на диване в комнате номер пятнадцать, куда ее бережно, под руки, отвели господин Герман Винкель и портье. Агнесса огляделась: эта комната действительно ничем не отличается от той, где поселились они с Гельмутом. Но, странное дело, в ней нет никаких следов пребывания Гельмута: ни его книг, ни его двух чемоданов, ни знакомых ей предметов обихода. Зато ее, Агнессы, вещи остались на тех же местах, что и прежде. Пожилой усатый врач слушает ее пульс.
— Скажите-ка, фрау Шрамм, не страдаете ли вы галлюцинациями, выпадениями сознания?
— Где мой муж, Гельмут?..
— Опять муж! — поморщился врач. — Своей нелепой выдумкой вы всполошили администрацию гостиницы, без всякой надобности обеспокоили господина Винкеля…
— О, какое же беспокойство? — деликатно отозвался господин Винкель. — Я только сожалею…
— Должны же вы понять наконец, что приехали в Мюнхен одна! Совершенно одна!
— Гельмут… Но где же Гельмут?
— Сколько раз вам повторять? — В голосе врача звучит нетерпение. — Никакого Гельмута…
— Подождите, доктор, — строго сказал Герман Винкель. — Скажите, фрау Шрамм, нет ли у вас родных в нашем городе?
— Н-нет…
— А откуда вы приехали в Мюнхен?
— Из Бремена.
— Где работает ваш муж?
— В Институте химической кинетики, в лаборатории номер семь…
— Так, так… — Винкель взглянул на свои ручные часы. — Сейчас три часа. Быть может, вы хотели бы позвонить в Бремен по телефону? Справиться, не знают ли там что-либо о вашем муже?
— Но это же нелепо… мы приехали вместе… они не могут знать…
— А все же?
— Хорошо, я позвоню.
— С кем хотели бы вы говорить, фрау Шрамм?
— Леман. Ассистент мужа, Артур Леман…
Герман Винкель берет телефонную трубку, и через несколько минут телефонистка соединяет его с Бременом, с Институтом химической кинетики.
— Лабораторию номер семь! Благодарю. Господина Артура Лемана! Господин Леман? С вами желает говорить фрау Агнесса Шрамм. Передаю трубку…
Приподнявшись с дивана, Агнесса нетвердой рукой прижимает трубку к уху: наконец-то свой, близкий человек, друг Гельмута.
— О, Артур! Здесь такое творится… — Она умолкает, спазм перехватывает ей горло.
— Что с тобой, Агнесса, дорогая?
— Гельмут…
— Что — Гельмут?
Молчание. Слышен только сдержанный плач.
— Но Агнесса… Пусть Гельмут возьмет трубку.
— Гельмута нет… он исчез… я не знаю, где он…
— Что значит — исчез? Он же вылетел к тебе третьего дня па самолете! Что же он — не прилетел в Мюнхен?
— Что ты говоришь, Артур? — Агнесса мгновенно пришла в себя. — Ты же знаешь, что мы с Гельмутом выехали в воскресенье из Бремена, — ты же сам провожал нас на вокзале! Мы вместе приехали в Мюнхен и прожили здесь три дня! Слышишь ли ты — вместе! — почти исступленно кричит Агнесса в трубку. — А сегодня… сегодня… он исчез!
— Ты, наверное, нездорова, Агнесса, — послышался в трубке тихий, печальный голос Лемана. — Выслушай меня внимательно, постарайся восстановить в памяти ход событий… Десятого числа, в воскресенье, я и Гельмут проводили тебя на вокзал, Гельмут купил в кассе билет, мы усадили тебя в вагон, простились… Было решено, что Гельмут вылетит в Мюнхен дня через два, лишь только закончит начатый ранее опыт. Во вторник, двенадцатого, в семь утра я проводил Гельмута на аэровокзал. Самолет взлетел на моих глазах…
— Ты с ума сошел, Артур! — холодно сказала Агнесса и положила трубку. Ей надо было как-то разобраться во всем, чтобы овладеть собой, жить и действовать дальше.
Молчание длилось уже несколько минут, его прервал Герман Винкель.
— Фрау Шрамм, что сказал вам Леман?
— Леман сумасшедший. — В голосе Агнессы звучало спокойное ожесточение. — Вы все сумасшедшие… — Она внимательно оглядела Винкеля и врача и неожиданно добавила: — А может быть, негодяи.
— Но фрау Шрамм!..
— Я прошу вас, господин Винкель, и вас, доктор, оставить мою комнату! Я жду, господа!
— Если вам угодно…
Винкель кивнул доктору, и они направились к двери.
— В случае если вам понадобится моя помощь, фрау Шрамм, — обернулся на пороге Винкель, — я всегда к вашим услугам…
Агнесса не ответила.
Примерно через час к подъезду гостиницы “Старая Бавария” подкатила закрытая машина. В номер пятнадцатый поднялся тот же врач в сопровождении двух дюжих санитаров, и Агнессу Шрамм увезли в городскую психиатрическую больницу.
ДИАЛОГ В БОЛЬНИЧНОЙ ПАЛАТЕЧто испытывала Агнесса Шрамм, запертая в одиночной палате городской психиатрической больницы?
Маленькая комнатка была обставлена лишь самой необходимой стандартной мебелью: сиротского вида кровать, застеленная тонким серым одеялом, низкорослый шкаф для платья, стол, стул, умывальник. Небольшое окошко, сродни тюремному, было расположено так высоко, что Агнесса, даже встав на стул — она уже раз предприняла такую попытку, — не могла дотянуться до него рукой. Массивная дверь, выходившая в коридор, была снабжена круглым окошком, позволявшим видеть извне все, что творится в палате…
