Уилбур Смит - Взгляд тигра
Как-то раз у меня на глазах пол-ящика взрывчатки извели на небольшое дерево, а ему хоть бы что – только листья облетели да кора местами отвалилась. Мне достаточно полбруска, чтобы аккуратно свалить такое же поперёк дороги и наглухо её заблокировать, причём крона не пострадает. В подрывном деле я, можно сказать, артист, и всему, что умею, научил Чабби. Он от природы не без способностей, но артистом его не назовёшь – грохоту и шуму радуется просто по-детски. Сейчас, возясь с детонаторами, он от избытка чувств даже напевал под нос.
За несколько минут до полудня мы заняли своё место в заводи, и я спустился на дно один, с пневматическим ружьём для подводной охоты. Наконечник копья придумал и сделал сам: острый как игла, с двадцатью четырьмя мелкими шипами – вроде тех, какими туземцы племени батонка добывают зубатку в реке Замбези. Под шипами – четырехдюймовая крестовина, чтобы добыча не соскользнула вниз и не напала на меня, когда возьмусь за другой конец копья. Под стволом висел свёрнутый кольцами прочнейший нейлоновый линь.
Перебирая ластами, я подплыл к амбразуре, на несколько секунд зажмурил глаз, привыкая к темноте, а после осторожно заглянул в квадратное отверстие, просунув впереди себя ружьё.
Учуяв моё присутствие, свернувшаяся в клубок мурена расправила тёмное скользкое тело и попятилась, обнажив грозные жёлтые клыки. Огромный старый самец, толщиной с мою голень и длиннее, чем размах рук, угрожающе вздыбил гриву спинного плавника, заколыхавшуюся в воде.
Я тщательно прицелился, выжидая, когда он повернёт голову и станет более надёжной мишенью. Ощущения в эти секунды были не из приятных: рассчитывать можно всего на один выстрел, и, если бы я промахнулся или не туда попал, мурена бы на меня бросилась. Выловленная мурена легко прогрызает деревянную обшивку ялика – только щепки летят. Такие клыки в два счёта справятся с резиновым костюмом и доберутся до костей.
Гигантский угорь следил за мной и медленно извивался, словно рассерженная кобра. С предельного для точного выстрела расстояния я ждал подходящего момента, и наконец агрессия чудища перешла во вторую стадию – раздув горло, мурена повернулась в профиль.
«Господи, раньше случалось делать такое забавы ради», – подумал я, спуская курок. Зашипел воздух, копьё вырвалось из ствола, разматывая за собой линь.
Я попал на полтора дюйма выше и на два дюйма правее точки на голове, в которую целился. Извивающийся клубок сворачивающихся и распрямляющихся колец заполнил амбразуру. Бросив ружьё, я оттолкнулся ластами, проплыл вперёд, ухватился за копьё и потащил мурену из логова – она обвилась вокруг древка и билась так, что оружие, словно живое, вырывалось из рук.
Наконечник пронзил толстую кожу и упругие мышцы – мурена висела на острие, распахнув пасть в беззвучном визге ярости, и, распустив кольца, раскачивалась и извивалась, как обрывок верёвки на ветру.
Хвост ударил меня по лицу, сдвинув маску. Вода попала в нос и глаза, я не сразу смог начать подъём. Угорь извернулся под самым невероятным углом и сомкнул челюсти на металлической штанге копья. Клыки со скрежетом грызли сталь, оставляя блестящие серебристые царапины.
Я вынырнул на поверхность, держа трофей над головой. Увидев змееподобное чудище, Шерри завизжала от ужаса.
– Иди, красавица, к папочке, – проворчал Чабби и, перехватив копьё, втащил рыбу в лодку.
Он довольно улыбался, демонстрируя пластмассовые челюсти, – мурена была его любимым блюдом. Прижав её шею к планширу, Чабби умелым ударом ножа отсёк страшную голову, и та упала в воду.
– Она очень вкусная, мисс Шерри, сами увидите.
– Ни за что! – содрогнулась Шерри, отодвигаясь подальше от истекающей кровью, бьющейся в судорогах рыбы.
– А теперь, детки, попробуем желе.
Анджело передал мне сетчатую сумку с взрывчаткой и детонаторами, и Шерри ушла под воду с катушкой изолированного кабеля, вытравливая его на ходу.
На дне я сразу же заполз внутрь через амбразуру, лишившуюся жильца. Казённая часть пушки прочно застряла среди обломков разрушенных переборок. Заряды устанавливались в двух местах, с расчётом, что первый отбросит в сторону пушку и она, как гигантский рычаг, выломает кусок окаменевшей обшивки корпуса, а одновременно взорванный второй заряд разворотит завал, преграждающий доступ к батарейной палубе.
Шерри передала мне конец провода, я зачистил его бокорезами и подсоединил оголённые медные провода к контактам. Проверив законченную работу, я попятился наружу. Положив ногу на ногу, Шерри сидела на корпусе с катушкой на коленях. Я показал ей два больших пальца и подхватил подводное ружьё.
На вельботе Чабби сгорал от нетерпения и по-хозяйски сграбастал коробку переключателя, к которой уже подвёл второй конец провода. Лишить его радости нажать кнопку можно было только силой.
– Всё готово, шкипер, – доложил он.
– Взрывай!
Чабби ещё немного повозился с коробкой, растягивая удовольствие, и повернул тумблер. Поверхность заводи дрогнула, и сквозь днище лодки мы ощутили глухой толчок. Через какое-то время набежали волны, вода вскипела пузырьками, точно в неё сбросили тонну алка-зельцера. Постепенно всё улеглось.
– Придётся, милая, надеть брюки гидрокостюма, – велел я Шерри.
Как нетрудно догадаться, она тут же принялась оспаривать правомерность распоряжения.
– Зачем? Вода ведь тёплая!
– А также перчатки и обувь, – добавил я, натягивая резиновые штаны. – Если сможем проникнуть в корпус, они защитят от острых обломков.
Нехотя Шерри согласилась сделать то, что положено исполнять беспрекословно. «Изрядно предстоит потрудиться, пока её вымуштрую», – подумал я и занялся сборами к следующему погружению: приготовил подводный фонарик в герметичном корпусе, короткий лапчатый ломик и бухту тонкого нейлонового троса. Шерри с помощью верного Анджело втиснулась в обтягивающие резиновые брюки. Мы были готовы к спуску.
На полпути ко дну встретилась первая, плывшая брюхом вверх, рыба. После взрывов их были сотни – убитых и изувеченных, от мелких, не больше пальца, рыбёшек до крупных полосатых снепперов и морских окуней длиной с руку. Совесть мучила за содеянное, но я утешался тем, что погубил меньше живности, чем идёт на дневной прокорм синему тунцу.
Мы опускались сквозь бойню. В тёмной глубине, попадая в полосу света, бездыханные рыбьи тела мерцали гаснущими звёздами на сером предутреннем небосводе. На дне заводи взрыв замутил воду песком и прочей мелочью, а в навесе из водорослей и морского бамбука проделал брешь, сквозь которую мы и проплыли.
Я сразу увидел, что добился намеченного. Массивную пушку вырвало из чёрной пасти амбразуры, точно гнилой зуб, и бросило на дно среди обломков корпуса, которые она унесла с собой. Отверстие, из которого раньше торчал ствол, увеличилось настолько, что в нём во весь рост мог стоять человек. Направленный в чёрную дыру луч фонарика упёрся в плотную взвесь из грязи и мусора, которая не сразу осядет. Впрочем, мне не терпелось, и ждать я не собирался. Уточнив, как долго мы находились под водой и сколько у нас имелось воздуха, я быстро прикинул, сколько времени осталось для работы. С учётом двух предыдущих погружений, требующих дополнительной декомпрессии, у нас было семнадцать минут для проникновения в корпус.
