Ольга Куно - Горький ветер свободы (СИ)
— Так пусть мамаша его покормит, — рассудительно сказала Бьянка.
— Пусть, — согласилась я. — Но беда в том, что у мамаши в данный момент совсем другие дела. Надо искать кормилицу. Ты не знаешь, здесь в армоне у кого-нибудь есть грудные дети?
Должны же быть, по логике вещей. Слуг здесь проживает немало, многие из них семейные.
— А знаете, он не есть хочет, — заметила Бьянка. — Он же весь мокренький! Потому и плачет. Ему пелёнки надо поменять.
— Пелёнки. Поменять, — «глубокомысленно» повторила я. Всё бы хорошо, но я с трудом могла себе представить, как меняют пелёнки. Впрочем, начинать следовало с другого вопроса. — А где мы возьмём сухие пелёнки?
Ребёнок кричал всё громче, и от этого искать решение проблемы становилось ещё труднее.
— Дайте мне минут двадцать, я их у кого-нибудь найду, — оптимистично вызвалась Бьянка.
Мысль о том, чтобы ещё двадцать минут держать чадо на вытянутых (уж теперь-то точно вытянутых!) руках, в том время как оно продолжит вот так вот вопить на одной ноте, привела в ужас.
— А побыстрее решить проблему нельзя? — взмолилась я.
Бьянка оказалась человеком понимающим.
— Я сейчас что-нибудь приспособлю вместо пелёнок, — кивнула она и полезла в шкаф, где хранилось постельное бельё. — Сможете его пока распеленать?
— Попробую.
Распеленать ребёнка всё-таки должно быть легче, чем запеленать.
Я положила младенца на торопливо расчищенный Бьянкой столик. Освободить его от пелёнок действительно оказалось не так уж сложно. Оставшись голым и сухим, ребёнок действительно успокоился. Даже улыбнулся мне, и было что-то такое в этой детской улыбке, от чего сердце действительно чуть-чуть защемило.
Но ненадолго. Потому что дальше ребёнок занялся делом.
Видимо, пелёнкам досталось не всё. Вполне внушительная струя ударила мне в левый глаз, пробежала по волосам, описала дугу, забрызгав ковёр и, наконец, в качестве апогея, попала на голову самому ребёнку. Признаюсь откровенно, прежде я никогда не думала, что в этом процессе возможно намочить свои же собственные волосы. Как оказалось, возможно.
— Меткий мальчик, — произнесла я вслух после того, как все нецензурные мысли миновали, оставшись не озвученными.
— Да, они такие! — со знанием дела заверила Бьянка, передавая мне кусок чистой тряпки.
Я поспешила утереть глаз и щёку.
— Вы только не отходите от него, чтобы не упал! — распорядилась горничная, заканчивая разрезать белую простыню.
Я сглотнула. Инстинкт самосохранения как раз-таки требовал отойти подальше. Лучше всего — выбежать из комнаты и закрыть за собой дверь. Практика показала, что в противном случае трудно оказаться вне зоны обстрела. Но я мужественно сдержалась. Ребёнок снова улыбнулся.
— Как дела?
Я осторожно заглянула к Данте полтора часа спустя. Обнаружив, что он один, зашла в кабинет. Остановилась у стола, за которым он сидел.
— Ты в порядке?
За это время я успела подрастерять ту злость, что охватила меня в самом начале, когда появление Аниты застало меня врасплох.
— Да.
Данте устало улыбнулся.
— Чем закончилось общение с Анитой?
— Она пока останется здесь в качестве гостьи.
Я молча кивнула, принимая это как данность. Опустила руки на спинку стоявшего рядом стула.
— Ты ей веришь?
Данте криво усмехнулся.
— Смотря в чём. В трогательную историю о том, как она воспылала ко мне страстью с первого взгляда, не веришь ни на грош.
Я тоже ухмыльнулась, не менее криво. Отчего-то такое недоверие нисколько меня не удивляло.
— А ребёнок? — спросила я. — Думаешь, это действительно твой сын?
Данте вздохнул.
— Не знаю. — Немного подумал и, покачав головой, повторил: — Понятия не имею. Никаких доказательств того, что это действительно мой ребёнок, она не представила, но и быть уверенным в том, что это не так, я тоже не могу. Поэтому пока и оставил её здесь. Хотя поводов для сомнения предостаточно. Обрати внимание, насколько вовремя она появилась.
— Именно тогда, когда ты стал хозяином месторождения камней, и эта информация успела сделаться достоянием гласности, — озвучила его мысль я.
— Именно. И это наводит на подозрения. Но и не гарантирует, что она лжёт.
— Ты женишься на ней, если выяснится, что ребёнок действительно твой?
Я постаралась подготовить себя к тому, что ответ окажется положительным.
— Нет, — ответил Данте. — Это исключено. Но я, конечно же, не брошу своего ребёнка. Признаю его и обеспечу всем необходимым.
— А… как отнесётся к такому решению общество? — проговорила я, стараясь скрыть за этим вопросом собственное чувство облегчения. — К тому, что ты не женишься на матери своего ребёнка?
Данте безразлично, мне показалось, что даже брезгливо, пожал плечами.
— Общество такое решение не одобрит, — ответил он. — Но неравный брак оно не одобрит тем более, а брак с Анитой, сама понимаешь, был бы мягко говоря неравным. Так что оглядываться на общество в таких вопросах не имеет смысла. В сущности, мне от их одобрения ни холодно, ни жарко.
Он встал из-за стола, прошёл совсем близко от меня и подхватил висевший на спинке стула камзол. Действительно становилось зябко. Причём снаружи в дневное время по-прежнему было жарко, а вот стены армона уже успели впитать и источать вокруг себя ночной холод.
— Совсем забыл, — нахмурился он. — Эта история, когда Анита передала ребёнка тебе. Надеюсь, это не доставило тебе слишком много хлопот?
— Нет. — Я инстинктивно поднесла руку к левой щеке, хоть и успела основательно умыться. — Зато теперь я точно знаю, что хочу девочку. Ну, если у меня вообще когда-нибудь будет ребёнок.
— Почему именно девочку? — полюбопытствовал Данте.
— Э…по чисто техническим причинам.
— Сандра!
Ренцо окликнул меня, когда я направлялась в свои покои. Я остановилась, поджидая кастеляна.
— Я слышал, тебе сегодня досталось от новой визитёрши?
— Да нет, — поморщилась я. — Так, ерунда.
— Жаль, что меня не было, когда она приехала. Что она вообще из себя представляет?
— Ты до сих пор её не видел?
— Увы. Меня не было довольно долго. Но то, что я слышал, мне не понравилось.
— Не думаю, что смогу сообщить тебе что-нибудь более приятное, — пожала плечами я. — Она — довольно-таки хваткая особа, из тех, которые своего не упустят.
— М-да, единственное, чего нам не хватает, — это такой особы в качестве хозяйки армона, — пробормотал Ренцо.
