Максим Пачесюк - Легионер Его Величества
Вот теперь Шон действительно испугался. Он дернулся, набрал полную грудь воздуха чтобы закричать, но вампир одним ударом по дых заставил забыть об этом намерении. А пока незадачливый денщик глотал воздух, вампир впился в голень. Длинные верхние клыки пробили кожу и уперлись в кость, а вот короткие нижние вошли в мышцу. Длинные клыки вампиры использовали именно для кормления, а вот короткие нижние выпускали только для обращения. Вампир напряг челюсть, и сквозь тоненькие, почти не видимые дырочки у самого острия клыков прыснул яд. Здесь важно было не переборщить, иначе человек просто умирал.
Вампир втянул клыки и, сплюнув, брезгливо вытер губы платком.
— Ублюдок, — прошипел Шон, превозмогая жуткую боль, что сотрясала все тело.
— Сильный, — он вновь сплюнул. — Это хорошо. — Несколько минут вампир наблюдал за тем, как закатываются глаза солдата, как выступает пена на губах и он припадочно бьется затылком о дерево.
— Ну, вот и все, — вампир приложил два пальца к горлу солдата и нащупал слабый пульс. Теперь человек был полностью в его власти. Он замахнулся, и отвесил звонкую оплеуху. Голова денщика слабо качнулась.
— Проснись!
— Й-я не сплю, ты говняный… — Еще не успев договорить, Шон перешел на хрип от жуткого приступа боли.
— Теперь, тварь, — сказал он это без злобы, словно констатировал всем известный факт, — я твой хозяин и говорить со мной надлежит уважительно!
— Да пош-ш-ш…
— Посмотри мне в глаза! — приказал вампир. — Голова Шона дернулась сама собой. Конечно он не видел глаз в этой тьме, просто две точки на силуэте вампира показались ему еще темнее, чем сама темнота. — Подчинись мне тварь. — Шона затрясло. Память человека еще пыталась сопротивляться, но яд уже успел искалечить разум превратив его в бездушную тварь. И тварь эта терпеть не могла боли. Она подчинилась.
— Прекрати, — взвизгнул Шон заискивающим голоском, — боль отступила.
— Прекрасно. Расскажи мне, что происходит в лагере, — приказал вампир. И Шон рассказал все, не утаив у крупицы своих знаний. — Чудесно, значит, и у вас нашлись хитрецы. С этими подполковниками нужно что-то решать… — Все еще пребывая в задумчивости, вампир полоснул когтями по веревках стягивающих Шона. Пенька треснула и солдат повалился на землю. — Завтра ночью придешь сюда, получишь первое задание, тварь. И не вздумай помереть! Береги свою жизнь, заботься о теле.
— Да, хозяин, — удивился такой заботе Шон. А все потому, что в бытность свою человеком, не слишком интересовался породой вампиров, и не знал, что укушенный только после смерти становится настоящим вампиром и обративший теряет над ним власть. И вот сейчас, Шон был гораздо выгодней в роли застрявшей между мирами людей и вампиров твари, нежели еще одного нетренированного кровопийцы.
— Иди через четвертый пост. Часовой будет спать. Вот тебе, — подал он Шону небольшой жезл с крупным камнем желтого цвета на конце.
— Что это?
— Твой пропуск. Наводишь на человека узким концом, говоришь "замри", и на минуту он превратится в неподвижный столб. Когда же придет в себя, ничего помнить не будет. Только когда оглушать будешь, прячь камень в рукав, а то светится сильно. Еще, можно усыпить надолго, но это на крайний случай, понял?
— Да.
— Да хозяин!
— Да хозяин.
— Не злоупотребляй. Скажешь "усни" и человек уснет на несколько дней.
Глава 71
— Значит, сначала подрыв врат, после освобождение наших ребят, — Рикман постучал пальцем по карте. — Вы хоть понимаете, что предлагаете? Это же ночная атака.
— Днем мы не успеем подойти достаточно близко, чтобы успеть к нашим ребятам внутри, пока их не перебили, — возразил Нэн.
— Ночная атака, это ад. Поверьте мне, я знаю о чем говорю. Старик О" Киф любил ночные атаки. Мне пришлось участвовать в семи, но никогда не попадалось настолько хорошо укрепленной позиции.
— Вы можете предложить что-то лучше? — спросил Лиам.
— Ты дерзок парень…
— Я не вижу иного выхода.
— Я тоже, — наконец согласился Рикман. — Нужно позаботиться об освещении. Блуждающие огни там не сработают.
— Как насчет осветительных ракет? — предложил лейтенант Брукс.
— Можно, но нужен расчет ракетчиков возле самого форта. Их могут быстро перебить.
— Если запустить ракеты уже после того, как мы ворвемся внутрь, ракетчики останутся последней заботой защищающихся.
— Тоже верно, но еще нужно как-то обозначить наших ребят внутри.
— Пускай будут в рубашках, — предложил Лиам.
— Во-первых, — поправил его Нэн, — многие из защитников тоже повыскакивают в рубашках.
— А во-вторых?
— А во-вторых, — сказал Рикман, — Мы не можем никому рассказывать о том, что кто-то будет ждать нас внутри. Пленные должны быть одеты в точности как наши парни так, чтобы их узнали. И ни слова не должно прозвучать дальше этого костра. Ни рядовым, ни офицерам.
— Сэр? — удивился Лиам.
— Не думаете же вы лейтенант, что наш старик заболел случайно. Здесь такая твердыня, а нам в командиры ставят бездарного идиота. Враг вполне мог озаботится и парой шпионов в бригаде или вашей роте. Не стоит подполковник, — остановил он Нэна. — Не надо заверять меня в непоколебимости легиона. У вас тоже люди служат. — От Рикмана не укрылся подозрительный взгляд, который Лиам бросил на Брукса.
— Брукс был ординарцем старика. У него феноменальная память и он прекрасно владеет заклятьем тишины, из-за которого нас сейчас никто не слышит.
— Без обид, — поднял руки Лиам.
— Понимаю, — пожал плечами Брукс.
— Кода дежурят твои парни? — спросил Рикман.
— Один завтра, другой через три дня.
— Хорошо, передавай зелье. Как только разберутся с решеткой, зашлем парней к пленным.
— Понял, сэр.
— Сэр, разрешите мне в ночную смену отстоять? — попросил Пол лейтенанта.
— Все с ночных дежурств бегут, а ты наоборот. В чем дело, Пол?
— Да так, бессонница…
— Неужто Боствику не хватило, опять достает?
— Нет, сэр, — улыбнулся Пол, а потом, немного стушевавшись, добавил шепотом. — Я кровососа боюсь.
— Чего? Откуда знаешь?! — зашипел лейтенант.
— Так все уже знают, — удивился Пол.
— Понятно… Ладно, станешь на четвертом на стене.
— Есть сэр, — повеселел Пол.
Когда тьма уже полностью опустилась на землю, и часового на следующем посту было уже почти что не различить, Пол достал из кармана катушку ниток, длинный гвоздь и камешек. Камешек он обернул клочком бумаги, а после привязал его нитью к камню, но свободный конец не стал отрывать. Теперь он вставил в катушку гвоздь, взялся за острый конец левой рукой, а правой бросил камешек подальше от форта. Зашуршала разматывающаяся нить. Звук совершенно потонул в шуме прибоя, да и столкновение камешка с землей, Пол не услышал, а почувствовал. Теперь оставалось только подтянуть камешек к стене и бросить катушку с гвоздем в жестяную солдатскую чашку.
