Томас Майн Рид - Гвен Винн. Роман реки Уай
Все это сообщается капитану Райкрофту в первый же день его приезда в Булонь. Но не утром. Утро прошло в прогулке по улицам городка и вдоль jetee (Пирс, дамба, фр. – Прим. перев.), а также в посещении «кружка», членом которого является майор и в котором его старый товарищ представлен, как «добрый малый, какой когда-либо скрещивал ноги под столом красного дерева».
И только гораздо позже, после спокойного обеда в доме майора, во время прогулки по Haute Ville (Верхний город, фр. – Прим. перев.), эти сведения становятся известными капитану; майор говорит с откровенностью подлинного ирландца.
Райкрофт, тоже ирландец по рождению, гораздо сдержаннее. Уроженец Дублина, он потомок саксов и унаследовал их скрытность; и майору не удается вытянуть у него причины прерванной поездки в Париж. Однако он продолжает стараться, приступая таким образом:
– Сколько времени прошло, Райкрофт, когда мы с вами были вместе, – целый век! И все же, если я не ошибаюсь в своих подсчетах, на самом деле это было год назад. Да, двенадцать месяцев или около того. Помните, как мы встретились с вами в «Раге» и обедали там с Расселом, артиллеристом?
– Конечно, помню.
– Я видел Рассела с тех пор, примерно три месяца назад, когда был в Англии. И кстати, от него я в последний раз слышал о вас.
– И что он говорил обо мне?
– Только что вы где-то на западе, на Уае, мне кажется, ловите лососей. Я знаю, вы всегда любили порыбачить.
– Это все, что он сказал?
– Нет, – признался майор, бросив украдкой вопросительный взгляд на собеседника. – Он кое-что добавил о вашем местоположении и занятиях.
– Могу я спросить, что именно?
– Что вам очень повезло на рыбалке: вы поймали на крючок отличную рыбу – и очень крупную – и ушли из армии; чтобы чувствовать себя свободней с удочкой; короче, вы намерены были там оставаться до конца дней. Послушайте, старина! Не краснейте так! Вы знаете, что можете довериться Чарли Магону. Это правда?
– Что правда? – спросил капитан, делая вид, что не понимает.
– Что вы поймали богатейшую наследницу Херефордшира или она вас, или вы поймали друг друга, как выразился Рассел, и что так лучше для вас обоих. На колени, Райкрофт! Признавайтесь!
– Майор Магон! Если вы хотите, чтобы я на ночь остался вашим гостем – еще на один час, вы больше не будете меня спрашивать об этом деле, не скажете ни слова. Со временем я, возможно, расскажу вам все; но сейчас разговоры об этом причиняют мне боль – и даже вы, мой старейший и, поверьте мне, лучший друг, не сможете этого понять.
– По крайней мере я понимаю, что дело серьезное. – Заключение сделано на основании скорее тона, чем слов капитана Райкрофта, и сопровождавшего слова отчаянного вида. –Однако, – продолжает глубоко тронутый майор, – простите ли вы меня, старина, за навязчивость? Обещаю больше вас не расспрашивать. Давайте оставим эту тему и поговорим о чем-нибудь другом.
– О чем же? – спрашивает Райкрофт, едва сознавая, о чем говорит.
– Если хотите, поговорим о моей маленькой сестренке. Я называю ее маленькой, потому что она была такой, когда я отправился в Индию. Теперь это взрослая девушка, высокая и, как говорят льстивые друзья, очень красивая. Что еще лучше, она хороший человек. Видите то здание внизу?
Они по другую сторону крепостной стены и смотрят на лужайки, примыкающие к древнему городскому центру. Склон, который в древние воинственные времена служил glacis (Крепостной откос, фр. – Прим. перев.), теперь застроен домами; среди них много больших, с садами. Здание, на которое показывает майор, самое большое, с большим обнесенным стеной участком; через эти стены может заглянуть только человек на ходулях.
– Вижу. Что это? – спрашивает бывший гусар.
– Это монастырь, где Кейт учится в школе, тюрьма, в которую она залючена, лучше сказать, – добавляет Магон со смехом, но одновременно и серьезным тоном.
Вряд ли стоит пояснять, что майор католик. Доказательство – пребывание его сестры в католической школе. Но он не фанатик, как известно Райкрофту и без последнего замечания.
Его старый друг и товарищ по оружию никаких объяснений не спрашивает, только заключает:
– Территория кажется очень красивой: дорожки, тенистые деревья, беседки, фонтаны. Я не думал, что монашки могут так жить. Они должны быть очень счастливы в таком прекрасном месте. Но запертые, подчиненные, принуждаемые, лишенные свободы! Свобода – единственное, что позволяет жить в мире.
– Совершенно с вами согласен. Поддерживаю ваши слова, старина, и полностью их разделяю. Если бы не разделял их, давно перестал бы жить холостяком, нацепил камень на шею и еще дполнительно с полдюжины камешков – ребятишек. А так я свободен, как ветер, и клянусь Молли Келли! намерен таким и оставаться.
Это свое далеко не галантное утверждение майор заканчивает хохотом. Но спутник не поддерживает его; его эти слова задевают за больное место.
Поняв это, майор меняет тему разговора, начиная заново.
– Становится немного прохладно. Не хотите ли прогуляться в «кружок» и сыграть в биллиард?
– Если вам все равно, майор, я бы предпочел сегодня туда не ходить.
– О! Мне все равно. Идемте домой и согреемся хорошим виски. Я приказал оставить котелок на огне. Вижу, вам нужно подбодриться. Для этого нет ничего лучше капли доброго виски. Идемте!
Не сопротивляясь, Райкрофт вслед за своим другом спускается с крепостной стены.С того места, где они находились, кратчайшая дорога на Рю Тинтелье ведет по узкой, редко посещаемой тропе, на которую выходят только задние стены садов, с воротами и калитками. Одни из таких ворот, напоминающие вход в тюрьму, принадлежат монастырю, в котором учится в школе мисс Магон. Когда они проходят мимо этих ворот, возле них стоит фиакр, который как будто подъехал только что, доставив пассажира. Горит лампа, и при ее тусклом свете они видят, как внутрь заносят багаж. Кто-то навещает монастырь или возвращается после отсутствия. Во всем этом нет ничего необычного; и мужчины проходят мимо, не обращая внимания.
Однако когда они минуют собирающийся отъезжать экипаж, капитан Райкрофт заглядывает в полуоткрытую дверь монастыря и видит лицо, которое заставляет его вздрогнуть.
– В чем дело? – спрашивает майор, который чувствует это невольное движение: они идут рука об руку.
– Если бы я был не в Булони, а на берегах Уая, я бы поклялся, что видел человека, которого совсем недавно встречал в графстве Херефорд.
– Что это за человек?
– Священник!
– О! Черных овец в стаде не различишь! Pretres (Святые отцы, фр. – Прим. перев.) все одинаковы, как горошины или полисмены. Я часто сам не могу отличить одного от другого.
