Коллектив авторов - Граница не знает покоя
Второй диверсант, по кличке «Джон», оперировавший в этих краях в период гитлеровской оккупации в качестве полицая, направился в сторону леса. Он бросился к кустарнику и стал уползать вниз — по склону перевала.
Склон был теневой. Это помогало прятаться. Поднять голову и осмотреться диверсант боялся, ему хотелось врасти в землю, зарыться в нее, стать невидимкой. Он, видимо, не подозревал, что его переползание уже обнаружила чуткая ищейка Рена, что за ним следят пограничники. И когда ему казалось, что он уполз далеко, затерявшись в густом кустарнике,— один из солдат внезапно обрушился на него из укрытия, железной хваткой сжал запястье, легко отобрал пистолет и мгновенно одел наручники.
Где же третий диверсант, вернее, третья?
Диверсантка в это время находилась в километре от места разыгравшихся событий, неподалеку от горного пастбища. Она была даже довольна, когда парашютисты решили разделиться. В этих местах у нее были родственники, кое—какие старые националистические связи. Хорошо знающей местные условия женщине легче было пробираться, не вызывая подозрений; к тому же пограничники, как она полагала, будут считать, что все парашютисты — мужчины. Дочь крупного кулака, в прошлом активная бандитка—«оуновка», она была готова ко всему. Отделившись от своих напарников, прикрытая скалистым пригорком, она сразу отбежала назад, в густой кустарник, из которого они выходили на вершину перевала, решив отсюда начать запутывать и заметать свои следы. Где—то возле пастбища могли находиться пастушьи хижины—колыбы. Здесь она могла найти временное пристанище.
Выкрики и выстрелы на перевале подхлестнули ее. И вот она уже у пастбища. Выиграть время, пробиться к большой, оживленной магистрали, затеряться в человеческом потоке, улизнуть, пока не поздно, из этих опасных мест — вот в чем был единственный смысл ее существования в настоящую минуту.
Зная, что где—то должен быть еще третий диверсант (Коваль еще не знал, что третий — это «третья», об этом знала только группа Воробьева), капитан без лишних церемоний обратился к «Джону»:
— Где третий?!
С уст «Джона» уже готово было сорваться признание, но слово «третий» насторожило его. Значит, эти пограничники еще не все знают. Стоит ли преждевременно раскрываться? Не лучше ли пока воздержаться.
— Н—не знаю...
— Вы были вместе?
— Да, потом разошлись...
— Где разошлись? Здесь вас двое.
— Раньше... Но трет...ий остался на дороге.
— Какой дороге?
— Внизу...
— Где внизу?
— Надо возвращаться, чтобы показать...
— Пойдем. Но учтите, обман вам дорого обойдется.
Снизу тем временем подходила группа майора Воробьева. Диверсанта ждало разоблачение.
Перед тем, как спускаться вниз, капитан Коваль решил все же «пошарить» в окрестностях. Вскоре один из пограничников, ефрейтор Баканов, заметив с опушки пастбищный луг, направился туда: нет ли там кого?
Между тем парашютистка скрытно, кустами пробралась уже наполовину. На лугу находился мальчик—пастушонок, лет двенадцати, пасший отару овец. Она подошла к нему.
Пастушонок с удивлением посмотрел на внезапно появившуюся незнакомую женщину. Та молча опустилась рядом с ним, поближе к отаре, чтобы выглядеть человеком, имеющим прямое отношение к пасущемуся стаду.
— Тетя, вы откуда?
Вопрос этот не понравился диверсантке. Она уже поняла, что пастушонок может ее выдать приближающемуся пограничнику. Как же быть?
Приветливо улыбнувшись, она погладила по голове мальчика.
— Разве не узнаешь меня?
— Не—ет...— протянул тот, как—то недоверчиво посмотрев на нее.
К счастью, испуганные кем—то овечки, пасшиеся в отрыве от общего стада, побежали к лесу.
— Смотри, хлопец, как бы не убежали!
Пастушонок вскочил, оглушительно щелкнул бичом и устремился в сторону убежавших овечек. Совсем близко вышел из—за деревьев ефрейтор. Он услышал, как женщина кричала вслед убетаншему пастушонку:
— Петро! Петро! Гони их сюды!
Внешне картина не вызывала подозрений. Баканов подошел ближе.
— Брат? — кивнул он в сторону убежавшего пастушонка.
— Так...
«Почему такое небольшое стадо пасут двое?» — подумал Баканов.
Пограничник еще раз окинул взглядом «пастушку»... Одежда местная, украинская, говор тоже, но вот... обувь...— туфли на низком каблуке и чулки... На пастбище в таком виде не ходят... И лицо уж очень бледное...
— Вы откуда, гражданка? — строго спросил Баканов,
— Здешняя...
— Из какого села?
— Не из села, а с хутора Горного.
Баканова этот ответ еще больше насторожил. Жителей хутора он знал наперечет. Такой женщины он там никогда не встречал.
Диверсантка поняла, что ей не избежать проверки. Значит — провал! Она решилась...
Нагнувшись, будто поправить чулок, она выхватила пистолет. В какую—то долю секунды ефрейтор, успев заметить пистолет в руке женщины, отклонился. Пуля просвистела мимо. В тот же миг Баканов ловким, сильным ударом вышиб пистолет из руки диверсантки. Тогда та бросилась на него, пытаясь вырвать автомат и подножкой свалить на землю. Баканов почувствовал в завязавшейся рукопашной, что женщина сильна, натренирована, владеет коварными, специальными способами борьбы. Но через несколько секунд диверсантка была приведена в «чувство» и связана.
Баканов дал сигнал автоматной очередью.
...На перевале встретились группы капитана Коваля и майора Воробьева. Слева подошла еще одна группа пограничников. Самолету, помогавшему в поиске, был дан сигнал возвращаться домой. Помахав крыльями, он полетел на своп аэродром.
Так провалилась шпионско—диверсионная операция «Ястребиная ночь», задуманная иностранной разведкой. Не удалось врагам Советского Союза перебросить через границу в наш тыл своих агентов для шпионажа и диверсий...
А как же самолет, нарушивший воздушные границы Советской страны? Неужели безнаказанно ушел?
IVКак любит каждый авиатор замечательное слово — воздух, без которого нельзя дглшать и жить; воздух, в котором можно с наслаждением парить на самолетах, летающих теперь со сказочной скоростью! Как надо беречь этот чистый воздух мира, воздух своей любимой Родины.
Но есть и другое слово «воздух» — слово тревоги, когда Родине угрожает враг, посягающий на твое небо, твою землю, счастье твоего родного народа, когда надо смело и решительно защищать их от врага, ие щадя — если это потребуется — собственной жизни,— и победить! Обязательно победить!
...В эту ночь в авиаполку дежурил командир эскадрильи майор Бывалов. В тот миг, когда пограничником Павловым был дан сигнал «воздух», воющая сирена тревоги взбудоражила аэродром.
