Юрий Гаврюченков - Кладоискатель и сокровище ас-Сабаха
Фраза вылетела из моих губ, как плевок. Сама по себе. Неожиданно для всех, включая Славу. Даже здоровяк, единственный качок в этой компании, подошедший ко мне вплотную, чтобы забрать предметы, удивился и притормозил. Наверное, под прицелом мы казались испанцам неопасными.
В ту же секунду кулак другана врезался в челюсть здоровяка. Качок мотнул головой, ноги его заплелись, и он повалился как куль. Слава в это время схватил ближайшего к нему рыцаря за цыплячью грудь, треснул лбом в переносицу и развернул обмякшее тело. Прижал его к себе, обхватив за шею сгибом левой руки, и прицелился в Эррару поверх плеча заложника.
– Стой, мудак! – сказал «афганец».
Эррара нерешительно навел пистолет на меня, передумал, прицелился Славе в голову, торчащую над хилым испанцем. Третий подручный, по виду типичный клерк, замешкался, испуганно поглядывая на своего командира. Я быстро отступил вбок и оказался прикрыт его корпусом. ТТ тут же перекочевал из-за пояса в руку.
– Стой на месте! – приказал я клерку. Тот вытаращился на меня и застыл.
Качок заворочался на земле, встал на карачки и помотал головой. Разглядев и уяснив ситуацию, он тяжело опустился на зад и остался сидеть, угрюмо поглядывая на нас снизу вверх.
Ситуация была гнилая. Убить людей в своем дворе при неизбежных средь бела дня свидетелях значило до конца дней скрываться от закона.
– За мокруху срока давности нет, – громко предупредил я корефана. – Не шмаляй, попробуем краями разойтись.
– Не ссы, все будет ништяк, – отозвался «афганец».
Не знаю, уяснил ли что-нибудь Эррара из нашего диалога, его лица я не видел, но рыцарь-клерк заметно растерялся. Судя по тому, как он напряженно вслушивался, русский язык знал. Только сейчас он почему-то ничего не понимал. Мне впервые в жизни пригодилась феня.
– Положи оружие на землю! – командный голос «афганца» доканал комтура. Эррара сломался и поспешно опустил «дезерт игл» на асфальт. – Пять шагов назад, шагом марш!
Из-за клерка показался Хорхе Эррара. Руки он держал перед собой ладонями вперед.
– Отойди к нему, – показал я стволом. Клерк повиновался.
Слава отпустил полузадохшегося рыцаря, из носа которого обильно текла кровь, и подобрал пистолет. Я разблокировал центральный замок, уложил на заднее сиденье сумки, сел за руль. Завел двигатель и, когда Слава присоединился ко мне, рванул машину с места. – Соскочили с прожарки, – выдохнул корефан. – Думал, стрелять начнут?
– А кто их знает... У кабальеро, вообще-то, с головой проблемы, если он такую пушку таскает, – Слава вертел в руках никелированную волыну Эррары. – Долбануться! «Дезерт игл», калибр ноль-пятьдесят! Охренеть!
– Что там охрененного? – покосился я, стараясь не отрывать глаза от дороги. Мы выехали на оживленный проспект, где от окружающих можно было ожидать любой подлости. – Я понимаю, пулемет двенадцать и семь десятых миллиметра, типа ПКТ, но пистолет пятидесятого калибра – это, по-моему, перебор. Выстрелишь, руку оторвет.
– Это вообще-то спортивный пистолет, – заметил Слава, – только его в коммерческих целях переделали под пятидесятый калибр. Вот с ним и шарятся отморозки вроде Эррары, компенсируя недостаток в другом месте.
– Это не оружие, это злое безумие, – сказал я. – Здесь к нему и патронов не достать.
– Ха, Ильюха, зацени, какая классная плетка! – заржал Слава. – Килограмма два точно весит.
Даже в лапище корефана пистолет казался огромным. – Странно, как его Эррара на себе таскал?
– Я ж тебе говорю, что он на голову больной. В мире есть три великие и бесполезные вещи: Египетские пирамиды, Китайская стена и «дезерт игл». Кабальеро, наверное, из него и стрелять-то не собирался, когда с собой брал. Так, для понта носил. Поэтому, наверное, и не выстрелил. А если бы выстрелил, башку бы мне снес, – философски заключил Слава.
Я представил эту картину, и холодок пробежал по спине. Затем сделалось немножко грустно и тошно. События последнего месяца необратимо проредили круг моих друзей. «Хватит, – подумал я. – Пора завязывать с этим экстримом».
– Может быть, свалим из Питера до весны? – спросил я, отслеживая в зеркале идущие следом машины. «Хвост» становился моим кошмаром. Теоретически, испанцы могли поставить наблюдателя. Я уже ничего не исключал.
– Зачем? – изумился Слава.
– Отсидимся, к весне эта катавасия уляжется, вернемся и будем жить, как нормальные люди. На лице другана появилась улыбка.
– Ерунда, перезимуем, – обнадежил он. – Мы и сейчас живем как нормальные люди. Не ссы, Ильюха!
Я вдавил педаль в пол и погнал болид по проспекту. Улучив момент, резво свернул налево под зеленый сигнал светофора. Посмотрел в зеркало. Никто не гнался за нами. – Ты чего? – Проверяю слежку.
– Вечно у тебя, Ильюха, не понос, так золотуха, – вздохнул корефан. Он повертел в руках «дезерт игл» и пристроил за ремень. Пистолет был треугольный. Слава ерзал и пыхтел.
Покружив по району, я подъехал к маминому дому. Золото я собирался хранить у нее. В сопровождении корефана, разобравшегося-таки с «пустынным орлом», поднялся в квартиру. Мама куда-то ушла, я затолкал сумку под кровать, и мы отправились прятать Славину долю.
– С машиной придется расстаться, – известил я корефана. – Она стала слишком приметная. Испанцы нас вычислят по ней на раз, а то и в угон заявят. Придется тачку вернуть.
– Брось ее во дворах.
– Нет, ее надо возвратить честь по чести, чтобы хоть в этом претензий к нам не было. Составишь компанию?
– Не вопрос!
К офису на Миллионной я подъехал не без опаски. Вдруг как выскочит оттуда Эррара с базукой! От человека, таскавшего на себе «дезерт игл», всего можно ожидать.
Вопреки опасениям, никто не выскочил. Похоже, нас даже не заметили. Мы со Славой вылезли из машины, я кинул прощальный взгляд на «гольфик», к которому успел привыкнуть, и мы пошли по улице прочь. Отдалившись на безопасное расстояние, я достал мобильник, вытащил из бумажника визитную карточку и набрал номер личного телефона приора.
– Сеньор де Мегиддельяр? – сухо спросил я. – Это Илья Потехин вас беспокоит. Возвращаю вам автомобиль. Машина стоит под окнами «Аламоса», ключ и документы – в перчаточном ящике. Всего вам доброго.
– Подождите, Илья Игоревич! – заторопился де Мегиддельяр. – Постойте, у меня есть новая цена на интересующие нас предметы. Сто тысяч евро вас устроит?
– Эти вещи бесценны, – назидательно сообщил я.
– Давайте будем практичными людьми. Я поговорю с Мадридом о деньгах. Мы сможем с вами договориться?
– Сегодня со мной уже пробовал договориться Хорхе Эррара вместе с троими вашими людьми. Эррара начал с того, что наставил на нас пистолет. Какие после этого у нас с вами могут быть разговоры? Никаких. Прощайте!
