Глеб Исаев - Ангел специального назначения
— Юрий Петрович. — Произнесла я, плавно совмещая пунктир перекрестия с крестом на стене. — Как же Вы сейф‑то Авдеевский не проверили? Надо было смотреть.
— Какой сейф…? — Начал тянуть время, лихорадочно соображая, бывший куратор.
Курок пошёл, звук выстрела, не спрятанный глушителем, прозвучал почти одновременно с грохотом. Взрыв разметал крыло здания, и в небо рванулись языки пламени.
Винтовка лежала на траве, а я зачарованно смотрела на бешеный столб огня.
— Однако, ты постарался, — бросила я Глебу, который молча вглядывался в картину пожара.
— Там ещё бойлер был и котёл с топливом. — Пояснил он.
А уже через десять минут, перевалив через горку и закопав оружие в неприметном лесочке, мы шли к станции.
— Электричка в десять. — Буднично произнёс Глеб. — Успеем.
Я кивнула. Говорить было не о чем. Доедем до города и разойдёмся в разные стороны.
И тут меня осенило: «Сегодня двадцать второе сентября. Мой день рождения. Двадцать один год. А, кажется, полжизни прожито.
Словно подслушав мои мысли, Глеб обернулся и сказал.
— Ты не подумай, что пристаю, но, поехали ко мне, переночуешь. Заодно расскажешь про Алексея. Ведь обещала.
«Рассказать то можно, но вот сможешь ли поверить?» — Ладно, поехали. Только быстрее надо, а то на поезд не успеем. — Решилась я.
Мы побежали к станционным огням, мерцающим в ночной дымке. Оставляя позади всё плохое.
Часть третья
Олин сон
Берег вырос из тумана, словно рухнул занавес цвета бешеной зелени.
Раздвигаю невиданные тропические лопухи и, скользя на глинистом срезе, выползаю на сушу. Только здесь понимаю, что это не совсем я. Загорелые руки, огромный циферблат хронометра на запястье. В недоумении повожу плечами. Мышцы бугрят пятнистый камуфляж. И, словно в отменной стереосистеме слышу свой голос. Вернее голос Алексея, моего недавнего спутника. Оборачиваюсь и насторожённо слежу за парящей гладью.
— Оторвались. — Голос хрипит, срывается в кашель. — Азим, ты как? — обращаюсь к спутнику.
Смуглый, как подкопчённый варан, с мелкими чертами типичного латиноса, паренёк. Машет головой, разгоняя мошку, и сипло втягивает прокуренными лёгкими воздух. — Нормально, Алекс, только Мурена нас всё равно достанет. Он здесь хозяин. В этих местах, без его ведома, никто и охнуть не смеет.
— Всё, хватит, Азимушка, я твои разговоры про местного босса уже третий день, от самой базы, слышу. Однако живы пока.
Оля неожиданно сообразила, что разговор идёт на испанском. Диковинный сленг, или диалект. Но разбираю.
Причём, вроде думает про акцент Алексей, а я, как бы, понимаю. Ослабив доводы рассудка, понемногу растворилась в его сознании и перестала обращать внимание на своё неучастие в картинке.
Едва продышались, как Леха скомандовал. — Подъем, брат, отдыхать в Раю будем, если пустят. Бежать надо.
Громко сказано. Бежать по джунглям — это махать шашкой, по–Чапаевски рубая лианы, и всё равно ползти с черепашьей скоростью, притом не забывая осматриваться вокруг, чтобы не отдавить хвост местной ползучей твари. Изматывает подобный темп куда больше, чем бег по пересечённой местности. «Отмахав» за час около пятисот метров, упёрлись в тропу, пробитую кабанами. Идти стало проще. Однако удобство оказалось обманкой. Тропа, вильнув несколько раз среди могучих деревьев, повернула назад к реке.
Далеко уйти не успели, может и к лучшему. Результат был известен заранее. Долго сможет прятаться американец на захолустной российской помойке от местных хулиганов? Так же и здесь. Аборигены шли следом, не особо и напрягаясь. Могли дольше, да, видно, наскучило.
Изначально дохлое предприятие завершилось логическим итогом. Окружили и, выставив с десяток стволов, недвусмысленно предложили сдаться.
Превентивно избили. Без особого рвения, но умело. Впрочем, скорее не из природного гуманизма, а чтобы сохранить у пленных способность двигаться самостоятельно. Скрутив руки кожаными вязками, бросили под неприметным деревцем. Пока веселились, стемнело. Ночь в джунглях, время особое. Если уж застала, сиди где сидишь и не рыпайся. Леха задумчиво прикинул утренние перспективы. Несомненно одно, смерть им выберут самую что ни на есть лютую. Не имевший особых причин грустить о гибели старшего компаньона, преемник активно возражал против нездоровой тенденции. Стоит спустить с рук одному проходимцу, завтра появится десяток желающих проверить на прочность и его черепушку. Поэтому, наглец, застреливший главаря, заслуживал не просто жестокой казни, а показательного изуверства.
На авантюру Алексея подписали неделю назад, и имени, как говорится, не спросили. В общем, задачу нарезали в приказном порядке. А, то, что место незнакомое, и подготовки ноль, по барабану. Приказ есть приказ. Выполни, потом обжалуй. Поэтому, когда проводник указал на карте место работы, Алексей справедливо рассудил, что продукты брать в обратный путь лишнее. Никто их назад и не планирует. Спишут на боевые потери и всё.
«Ну, это мы ещё посмотрим». — Леха успел привыкнуть, что его норовили загнать, куда Макар телят не пас. И крайне удивлялись, когда он возвращался. Вот и сейчас. Переход, день на подготовку, выстрел, кстати, самое простое действие во всей этой истории. И теперь, на исходе третьих суток, в течение которых расстроенные кореша покойного гнали их по джунглям как зайцев, история, наконец, подошла к завершению.
Мурена, такое характерное прозвище носил брат застреленного мафиози, вызвал катер и расположился на ночлег возле безымянной речки.
Впрочем, экзекуцию Мурена решил начать, не дожидаясь прибытия в лагерь. Прямо здесь. Есть в местной флоре одно хитрое деревце, сок которого чуть крепче серной кислоты. Кожа от него сползает, как кожура с молодого картофеля, а уж какие муки испытает при этом человек, говорить излишне. Лёгкий надрез в коре даст достаточное количество этого рассола, чтобы освежевать их спины ещё до рассвета. Леха сосредоточился и направил ход энергии в места соприкосновения с изуверским соком.
Воздействие Ци какое‑то время сможет нейтрализовать кислоту. Необходима лишь концентрация. Время шло. Утомлённые погоней спутники зловредного родственника устроились невдалеке и, выставив часового, заснули. Только Мурена, сидя возле костерка, тянул из плетёной бутылки местный самогон, распаляя себя картинами завтрашней казни.
Изредка бросал на пленников кровожадные взгляды и явно наслаждался ситуацией. Азим, спутник и проводник Алексея, уже почувствовал действие чудо–дерева и вертелся, как уж на сковородке, взвизгивая от нестерпимой боли в спине и в руках. Леха молчал. Напрягая и расслабляя кисти, он старался, чтобы кожа связывающих его ремней лучше пропиталась соком. И уже через час заметил, что вязка начала слабеть. Энергия на верёвку не действует, поэтому она должна сгореть раньше. Ещё пара часов ушла на то, чтобы освободить руки. Наконец, удалось. Угомонившийся главарь мстителей тихо дремал у костра, сжимая недопитый жбан. Тишина прерывалась цокотом местных тараканов и громким воем. Кто орёт и зачем, Лехе было совершенно без разницы. Азим, потеряв сознание, обвис на верёвках.
