Артур Дойл - Тайна бильярдного шара. До и после Шерлока Холмса [сборник]
Возможно, истинной целью моего визита была красавица Роуз; даже если и так, то меня ждало разочарование, поскольку юная дама незадолго до моего прихода ушла в церковь, так что мне пришлось довольствоваться обществом ее брата.
— Как же хорошо, что вы пришли! — сказал Генри, с удовольствием потянувшись всем своим сильным телом. — Я сижу в этом проклятом кресле с раннего утра и оттачиваю свою роль. Думаю, что уже достаточно. Я даже сделал несколько выпадов кочергой, готовясь к последней сцене. Знаете, я когда-то был превосходным фехтовальщиком, а публика всегда приходит в восторг, если персонаж умеет обращаться со шпагой.
— Полагаю, ваш Гамлет тоже может фехтовать? — осведомился я.
— Более чем, это одно из его отрицательных достоинств, — ответил Генри, и его лицо на мгновение потемнело. — Однако пойдемте, Баркер. Нынче мой последний свободный день в обозримой перспективе, так что нам надо взять от него все.
Именно так мы и поступили. Молодой актер оказался настоящим знатоком Парижа. Он провел меня по музеям, картинным галереям и прочим достопримечательностям города с таким видом, словно все здесь принадлежало только ему. Генри пребывал в приподнятом настроении после того, как получил ангажемент в «Насьонале», который он считал блестящим началом актерской карьеры в столице.
— Существует только один недостаток, — заметил он. — Придется играть вторую скрипку в компании с этим отъявленным мерзавцем Лабласом. Он отпетый негодяй, Баркер. Говорят, что нынче утром в Булонском лесу он дрался на дуэли с молодым кавалерийским офицером и прострелил ему легкое. Боюсь, что рано или поздно мы с ним схлестнемся, поскольку, как сказано у Шекспира, «я справедливости поборник», и все поведение этого субъекта бесит меня больше, чем вы можете себе представить.
К тому времени уже стемнело, и мы оба устали и проголодались после всех наших долгих странствий по Парижу.
— Вон там, справа, — сказал Генри, — рядом с вокзалом есть кафе, где мы сможем перекусить в спокойной обстановке. Да, там, где свет горит. Идемте?
— Хорошо — согласился я, и мы направились туда.
Когда мы входили, из дверей пулей вылетел высокий молодой человек с саквояжем в руках, который буквально врезался в нас.
— Пардон, господа, — пробормотал он, повернувшись вполобо-. рота и торопливо поклонившись.
Он почти уже вышел на улицу, когда Генри ринулся за ним и схватил его за рукав.
— Джек, братишка, откуда ты здесь взялся?
— Генри, Баркер! Вот так встреча! — воскликнул мой старый университетский друг, с жаром тряся наши руки. — Вот уж нежданно-негаданно!
— Нежданно — это точно, — отозвался его брат. — Слушай, а мы думали, что ты в Эдинбурге, за сотни миль отсюда!
Именно там я и должен быть. Однако вчера я подумал, что смена обстановки пойдет мне на пользу. Наглая фамильярность наших британских торгашей начала действовать мне на нервы. Мой портной страстно возжелал презренного металла, так что я решил на несколько недель избавить себя от общения с ним.
— Опять твои старые штучки, Джек, — заметил я.
— Да, и что с того? Вы, я вижу, тоже решили тряхнуть стариной да пройтись по заведениям — прошу прощения, по кафе. «Кафе» звучит гораздо лучше, чем «кабачок».
— А чем объясняется твое собственное присутствие здесь? — хохотнул Генри. — Дружище, неужели ты и вправду думаешь, что я зашел сюда, чтобы немного выпить? Отнюдь нет, сюда меня привели мой каприз и желание поближе познакомиться с жизнью аборигенов. Друзья, а что вы думаете делать дальше? Полагаю, не стоит будить маму и Роуз, так что я останусь с вами.
— У нас нет никаких особых планов, — признался я.
— Тогда пойдемте со мной в «Англетер». Там еще двое ребят из Эдинбурга — Грант и Бакли. Ну что, идем?
— Да, пожалуй, — согласился я.
— Идемте, — сказал Генри.
Мы втроем отправились в гостиницу, где познакомились с друзьями Джека, студентами-медиками, такими же веселыми и бесшабашными, как он.
Нет никакой необходимости описывать наше пребывание в отеле. Я упоминаю его лишь потому, что оно непосредственно предшествовало последующим печальным и даже трагическим событиям.
Было уже за полночь, когда Генри взглянул на часы и объявил, что пора расходиться.
— Завтра мне надо еще раз пройтись по роли, — сказал он. — Можешь составить мне компанию, Джек, мы как-нибудь устроимся в моей комнате и никого не потревожим. У меня свой ключ.
— Я немного пройдусь с вами, — предложил я. — Хочу докурить трубку.
Боюсь признаться, но взглянуть на некое окно с совсем недавней поры стало мне милей и приятней, чем наслаждаться табаком, растущим на просторах Виргинии, пусть даже самым лучшим.
Братья очень обрадовались, что я провожу их, так что мы попрощались с соотечественниками и вышли на улицу.
Мы весело шагали по ярко освещенным бульварам, но когда свернули на тихие боковые улочки, всех нас, включая даже весельчака-Джека, охватило какое-то мрачное предчувствие.
Мы шли молча, каждый был погружен в свои мысли.
Вокруг было очень тихо, так тихо, что мы едва не вскрикнули, когда мимо с грохотом промчался крытый экипаж. Он пронесся в том же направлении, куда шли и мы.
— Ну и гонит же этот парень! — заметил Джек.
— К тому же без огней, — добавил я.
— Интересно, куда он направляется? Здесь особо на фиакрах не разъезжают, тем более в такой час.
— Ну, в любом случае, это не к нам, — рассмеялся Генри, — так что нас это не касается.
После этих слов он прибавил шагу, мы завернули за угол и оказались на улице Бертран.
Джек вдруг в изумлении остановился.
— Слушай, Гарри, — произнес он. — Что это, черт возьми? Они именно к нам!
В этом не было ни малейшего сомнения. Из-за туч выглянула луна, осветив своим холодным светом грязную улочку. В самом ее конце, напротив дома двадцать два виднелось какое-то темное пятно, скорее всего, тот самый экипаж. Он стоял у самого тротуара.
— Это еще что такое? — выдохнул Генри.
— Оттуда вышли двое! У одного из них фонарь!
—,Вот так дела! — воскликнул Джек. — Это же мой эдинбургский портной, чтоб мне лопнуть!
— Это не грабители! — прошептал я. — Давайте немного понаблюдаем.
— Боже правый, они приставляют лестницу к окну, к окну Роуз! — прошипел Генри еле узнаваемым от ярости голосом.
Луна на мгновение осветила его лицо, и я увидел, как оно потемнело от гнева, а губы сжались в упрямую тонкую нитку.
— Вот негодяи! — произнес он. — За мной, только тихо!
Быстро и бесшумно мы пошли вниз по улице. Джек был разъярен
не меньше, чем его брат, но сдерживал свои чувства. Он скрипнул зубами, и огромными шагами поспешил за Генри.
![Артур Дойл - Алмаз раздора. До и после Шерлока Холмса [сборник]](/uploads/posts/books/26015/26015.jpg)
