Ольга Михайлова - Оборотни Митрофаньевского погоста (СИ)
-О! Он рвал и метал, - кивнул Постумий, - был в лютом гневе. Подумать только, его, уважаемого профессионального вампира, обставили как мальчишку! И кто? Человек! Но сами они, конечно, не дремали и основательно полакомились у Любомирского.
-Ну, не скромничайте, - зло прошипел Корвин-Коссаковский, - скандал вы спровоцировали отменный...
-Ну так, творить мерзости - ремесло нечисти. В чём вы меня укоряете?
-А почему Нина вас увидела на сеансе? Меня подразнить хотели?
Мертвец вытаращил глаза и покачал головой.
-И в мыслях того не было, дорогой Арсений Вениаминович, поверьте, просто не рассчитали, забыв о новолунии! Девица-то сомнамбула, а в день новой луны призраки проступают. Недосмотр вышел, одним словом! На вечер воскресения новолуние пришлось, а тут этот дурачок-спирит со своим сеансом... Идиот... - ухмыльнулся Постумий,- среди призраков сидит и призраков вызывает. Хоть и родня он мне, но не люблю эту публику, - брезгливо поморщился он, - остолопы.
Арсений зло хмыкнул.
-А с Любомирскими - вы "пошутили"?
Мертвец расхохотался.
-Трудно сказать, ведь и тут конкуренция была огромная. Голодный волкодлак Ратиев, шустрый мальчик, к приданому в сорок тысяч подбирался, тоже сожрать девиц хотел, да и мерзавцы Грейг с Энгельгардтом, хоть один с дырявым задом, а второй с оттоптанными вдовицей яйцами, тоже ребята не промах, уверяю вас. Стравить пришлось. Клодий-ленивец девку Лизавету совратил да и откланялся, Цецилий присосался к Анастасии и поужинал основательно, но Энгельгардт и Грейг на сорока тысячах жениться были готовы, будь девицы хоть в чахотке, хоть с люэсом. Но тут уж я вмешаться решил. Не будет того. Недостойны они таких денег.
-И как девушки погибли? Самолично постарались?
Оборотень удивился.
-С чего бы мне себя утруждать-то? Просто раскрыл я девицам, дорогим кузинам, глаза на мир, и открылись их очи и узрели они, что поклонники их - мерзавцы, возлюбленный одной - просто сонное видение, большая летучая мышь, а ухажер другой - упырь болотный призрачный, и сковало сердца их ужасом, и напала на них печаль-тоска. Надиктовал я им записки да и отправил одну в - Неву-реку, другую на чердак... А так как кузины мои были дуры удручающие, то противостоять мне не могли, ибо молитв нужных отродясь не знали, креста на себе не имели, да и в голове у них тоже совсем пусто было... И приняла их Геенна, и "возрадовахся ад всехмехливый" ...
-А ко мне вы зачем пришли?
Покойник развёл руками.
-Чтобы поторговаться. Мне, признаюсь, не понравилось ваше вчерашнее поведение, а тем паче - нынешнее. Клодию - тоже. Эта вода, амулеты, заступ, осиновый кол... Да ещё выставили напоказ. Такие вещи-с... нервируют. Глупо как-то, а?
-А я не дурак, - лениво проронил Корвин-Коссаковский, - и потому не боюсь казаться глупым. Вы всё поняли правильно. Если с Ниной случится то же, что с Любомирскими, - за все проказы дружков и ваши прихоти - ответите вы один. Я разнесу ту чёртову могилу в щепки и воткну этот кол вам в сердце... Точнее, в грудь. Какое там у вас сердце...Завтра я туда наведаюсь и погляжу, как сподручнее это сделать.
Протасов-Бахметьев с досадой откинулся в кресле.
-Я так и понял, и потому-то я и здесь. Мне, признаюсь, несколько странно взывать к милосердию человека, однако... приходится. Послушайте. Вашу племянницу я не трону, Клодий - тоже, Цецилий сыт, как клоп в барской постели. Но, дорогой Арсений Вениаминович... Я девиц Черевиных не трогал. Разве справедливо наказывать одного за вину другого? Мир и так переполнен подонками, - зачем нам им уподобляться? Зачем лишать меня крова за чужие грехи? Становиться бесприютным духом... - Постумий скривился.
-А девочек Любомирских вам не жаль было? Они же вам кузины...
-Полно, я не сентиментален, - усмехнулся оборотень, - будьте разумны, из этих девочек вышли бы разве что две великосветские потаскушки! На двух дурочек меньше стало. К тому же, не сожри их мы, их сожрали бы сабуровы да грейги, энгельгардты да ратиевы. Сабуров, заметьте, обделал свои дела быстрее нас всех... - Мертвец склонил голову набок, словно пытаясь, подобно ласковому псу, заглянуть в глаза Корвин-Коссаковского, - вы же не можете этого не понимать.
Это Корвин-Коссаковский к своей досаде понимал.
-Будь проклят этот мир, где люди обставляют упырей, - вздохнул он.
-Мир по определению лежит во зле, - поддакнул Постумий, то ли соглашаясь, то ли оспаривая тезис собеседника. - Но без воли Господней, вспомните, волос с головы человеческой не падает, и никакая сила бесовская не сможет помешать человеку спасти свою бессмертную душу. Потому нас... терпят. Наказание указует Бог, а сотворяют сатана и бесы. Так что... Нежить существует пусть и без благословения, но по допущению божьему, а стало быть, ей тоже есть надо...
Корвин-Коссаковский почувствовал, как на него со всех сторон наползает вялая тоска, та висельная хандра, что лечится только ледяным дулом пистолета. Арсений поднял глаза на Постумия и заметил серый блеск глаз нечисти, плотоядный и хищный. Невероятным усилием воли он стряхнул с себя дурной морок. В глазах просветлело. "А ведь меня он не трогает, только искушает...", пронеслось у него в голове. "А почему? А ну да... без воли Божьей..."
Арсений резко встал.
-Пусть ест, да с оглядкой. Всегда найдутся и те, кто вонзит в упыря осиновый кол, Постумий, - он с ненавистью окинул взглядом покойника, - и нетопырю скажи - ничего он обратно не получит. Я предупредил тебя. Если я переживу Нину только на один день, я и в этот день успею с тобой поквитаться. Я не отдам её.
Граф Протасов-Бахметьев уже стоял на ногах. Он улыбался.
- Откуда в вас эта глупая готовность вступить в борьбу с бесовщиной? Ведь это нелепо...
Корвин-Коссаковский схватил осиновый кол. Мертвец опередил его, отодвинувшись.
-Ну, полно-полно... Я ведь всё понимаю. Не гневайтесь. И все же... в наше время, когда любой щенок способен дать сто очков вперед нам, нечисти, стоит ли утруждать себя изготовлением осиновых колов? Плюньте, ваше сиятельство. Метафизическое обоснование существования зла у Канта...
Корвин-Коссаковский перебил демона.
- Заткнись, нечисть. Надо смотреть в глаза чёрту прямо, и если он чёрт, надо называть его чёртом и не лезть к Канту или Гегелю за обоснованием. Оттого бесы и разгулялись, что вас метафизически объясняют, нет, чтоб по рогам вас, проклятых. Глядишь - и провалились бы вы в преисподнюю...- Он поднял кол. - Убирайся...
Протасов-Бахметьев, сиречь, Постумий Пестиферус, покачал головой и исчез.
