Николай Шагурин - Тайна декабриста. Сборник повестей
— Ты рехнулся! — на лице Сенатора выразился неподдельный ужас. — Да знаешь ли ты…
Рыжие Баки знал. Малейшее неповиновение — и его обезображенный до неузнаваемости труп найдут где-нибудь милях в двадцати от Лас-Азартаса, а может быть, и в другом штате.
— Белый свет велик, а у нас в руках будет волшебная палочка, которой можно выколачивать деньги из любого зеленого стола. Игорные дома есть и по ту сторону океана, и в Мадриде, и в Гонконге, и в Гамбурге… — продолжал искуситель.
Сенатор явно колебался.
— И хочется, и колется? — ехидно спросил Рыжие Баки.
— Нет, я просто не представляю, как ты мыслишь осуществить эту затею.
— Рыжие Баки тоже имеет голову на плечах, — хвастливо сказал гангстер. — Рыжие Баки имеет все козыри в руках. Я открою их тебе. Во-первых, мне доподлинно известно, кто такой Маэстро.
— Вот это да! — воскликнул ошарашенный Сенатор.
— Ты знаешь Спрэнтора, дошлого полицейского репортера из газеты “Лас-Азартасский джокер” [44]?
— Кто этого пьяницу не знает…
— Так вот: он разнюхал это дело. И, к счастью, никому не успел об этом сообщить. Первому он проговорился мне — дескать, шикарная сенсация, на которой я хорошо заработаю. Я вцепился в него мертвой хваткой: “Сколько ты рассчитываешь подшибить на этой сенсации?” — “Долларов сто”. — “Возьми двести”. — “Триста”. — “Получай, и забудь про твою информацию. Но помни, уговор дороже денег. Если хоть еще одна живая душа в Лас-Азартасе узнает об этом, ты не доживешь до утра”.
— И он не проболтается?
— Теперь он будет беспробудно пить целую неделю. А этого нам вполне достаточно.
— Кто же на самом деле этот Маэстро?
— Профессор Мориссон из Оберлинского университета в штате Огайо.
Потрясенный Сенатор снова потянулся к бокалу с вином, и снова Рыжие Баки остановил его.
— Закончим дело. По моим сведениям, профессор собирается сматывать удочки. Либо он считает, что достаточно подоил золотую коровку, либо почувствовал запах гари.
— Откуда тебе все это известно?
— Сегодня днем он, как обычно, отправился в банк, чтобы внести на счет выигранные деньги. Мы с тобой сопровождали его и остались дежурить у подъезда.
— Ну и что?
— Он не положил деньги на счет, а выбрал весь вклад. Теперь он сделает попытку удрать. Не знаю, как это ему удастся, но не сомневаюсь, что он обведет и Дака и Дырку в сыре вокруг пальца, на то он и профессор математики и еще какой-то там мудреной науки. Только одно не понятно: сегодня он отправил телеграмму. — Рыжие Баки протянул Сенатору клочок бумаги. — Что это значит?
Там было только четыре слова: “Разбери Джоану тчк Мор”.
— Понимаешь что-нибудь?
— Нет.
— Я тоже. Ну ладно, вот мой план. — Рыжие Баки посмотрел на часы. — Сейчас начало второго. В 3.30 ночи отправляется самолет с остановкой в Оклахома-Сити. Оттуда до Оберлина рукой подать. До утра нас никто не хватится. Мы прибываем туда раньше профессора, подготавливаем ему встречу, и — он сам валится к нам в руки.
Рыжие Баки откинулся на спинку стула и уставился на Сенатора, любуясь произведенным эффектом.
— По рукам?
— По рукам, — сказал Сенатор.
— Клянусь еще раз — своей жизнью.
— И ты тоже.
Они совершили обряд.
— Вот теперь и выпить можно, — заявил Рыжие Баки. С этими словами он взял бокал Сенатора, вылил содержимое в плевательницу, выполоскал, протер чистым носовым платком и вторично наполнил.
— Что это значит? — спросил удивленный Сенатор.
— Очень просто. Если бы мы расстались, не придя к соглашению, ты скончался бы на пути домой… или к Маленькому Яну.
— Ты хитрый парень! — сказал Сенатор, глядя на компаньона с неподдельным восхищением. Они чокнулись.
* * *В два часа ночи запыхавшийся Дак влетел в казино “Любимцы Фортуны” и принялся разыскивать Большого Дика. Он нашел его в особой, гостевой комнате, где Дик с шефом полиции играли в невинный безик, старинную игру, утеху наших прабабушек.
Увидев подручного в необычном состоянии (вытаращенные глаза, галстук набок), Дик встал и вопросительно посмотрел на Дака.
— Он, — еле переводя дух, выпалил Дак, — он… проигрывает!
— Кто?
— Маэстро.
— Ты пьян?
— Посмотрите сами…
* * *Маленького Яна Дырка в сыре поднял с постели. Задача была не из легких, так как босс прибыл домой “с полными трюмами”, как выражаются моряки. Нашатырный спирт и сифон содовой вернули ему относительно человеческий образ.
“Счастливый шанс” гудел, как растревоженное осиное гнездо. По прибытии Маэстро, как обычно, вокруг стола сразу выросла толпа.
Маэстро поставил и, как всегда, выиграл.
Потом — о, ужас! — проиграл дважды кряду (стон!). Потом опять выиграл (гул одобрения), затем опять проиграл, и стал проигрывать раз за разом. В течение часа он спустил 40 тысяч долларов.
Когда прибыли Ян и Дик, его уже не было. Свидетели катастрофы делились подробностями, одни удивленно, другие с негодованием, так как, пытаясь прокатиться на запятках чужого успеха, ставили вслед за Маэстро и, разумеется, пострадали.
В баре боссы столкнулись нос к носу: трезвый Дик и Ян, еле державшийся на ногах.
— Ну? — сказал Дик.
— Ну? — ответил Ян. — Это было просто чудовищное везение… Я сам видел на своем веку подобные вещи… это ваш Сид заморочил нам голову со своей математикой…
— Нет! — визгливо закричал Дик. — Это — блеф, понимаете ли вы, толстый болван… А вы что тут? — напустился он на Дака и Дырку в сыре. — Почему не на своих местах? Ах, да… Где Маэстро, спрашиваю я вас?
— В гостинице, вероятно! — испуганно отвечали телохранители Маэстро.
— Чертовы олухи!
Дик и Ян вихрем ворвались в гостиницу.
— Мистер Ларгетни у себя?
— Мистер Ларгетни убыл час назад, — доложил портье.
— Ключ от номера! — завопил Ян.
В номере еще не убрали, здесь валялся обычный после постояльца мусор — окурки сигар, пара пустых бутылок, старые газеты… и в туалете, в корзине с использованной бумагой, великолепная львиная шевелюра, черные очки с приделанной к ним аристократической горбинкой носа, искусно изготовленной из пластика телесного цвета.
— Эх, вы! — с презрением сказал Дик.
— Нет, это вы — “эх, вы!” — закричал Ян. — Это вы…
Часы показывали 3.30 ночи.
Эпилог
Меч, наконец, опускается
… И когда настала 1002-я ночь, Шахразада сказала:
— Дошло до меня, о великий царь, что Рыжие Баки и Сенатор, сговорившись, пустились в Оберлин. В ту же ночь они прибыли на аэровокзал…
