Игорь Минаков - Сокровище Безумной луны. Похождения капитана Гагарина
— Взгляните в иллюминатор! — обратился он к ошеломленным картежникам. — Вы увидите миллиарды звезд, делайте ставку на них.
Федор Степаныч оказался первым, кто сообразил, о чем речь.
— Ставлю Спику против Альдебарана! — заявил он.
Другие игроки ориентировались в «звездной валюте» несколько слабее, поэтому князь велел Сандерсу-младшему принести из кубрика галактический атлас. Игра закипела с новой силой. Не прошло и нескольких часов, как Билл проиграл своему хозяину Большую Медведицу, но выиграл у Юджина Полярную звезду. Левшин стал владельцем Малого Магелланового облака, а лорд расчетливо распорядился Гиадами.
Женщин на борту «Феллигана» не интересовали ни игральные, ни звездные карты. Они коротали время полета по-своему. Леди Рокстон и ее горничная Бетти занялись рукоделием. Мисс Зайчик, презиравшая женскую работу, тем не менее не гнушалась их обществом. Светские сплетни многомесячной давности оказались для женской части команды главным объединяющим фактором.
Майкл совсем было заскучал. Даже неисчерпаемые рассказы мистера Голда утратили для сорванца свое очарование, но Рокстон назначил его казначеем новообразованного покерного клуба, и рыжий сорванец с удовольствием принялся распоряжаться как отдельными светилами, так и целыми созвездиями, скоплениями и даже — галактиками. Эта идиллия продолжалась целую неделю, когда в иллюминаторах не было видно нечего, кроме Млечного Пути, который охватывал корабль ослепительным полукольцом. Казалось, что космическая яхта вовсе не движется, даже Гагарин ловил себя на том, что ему хочется поминутно бегать в рубку, дабы убедиться в обратном. Оживление в несколько однообразную жизнь межпланетных путешественников внес Сатурн, однажды появившийся в иллюминаторах.
Каждая планета прекрасна по-своему…
Неспокойный, серебристо-серый Меркурий. Стыдливо прячущаяся за покровом оранжевых туч Венера. Голубая, в легкомысленно-белых кудряшках облаков Земля. Красноватый усталый Марс. Могучий кофейно-рыжий Юпитер. Зеленый бурливый Уран. Нежно-синий меланхоличный Нептун. Застенчивый, льдистый с розовыми прожилками Плутон. И тем не менее первенство остается за желтовато-зеленым Сатурном — большой планетой с ожерельем громадных синевато-серых колец. Где-то, по отведенным им орбитам, скользили луны кольценосного гиганта: Мимас, Энцелад, Тефия, Диона, Рея, Титан, Япет — и множество более мелких, и чаще всего безымянных, но их бег не привлекал внимания. Все затмевала сверкающая, словно мириады елочных гирлянд, радуга, которую с близкого расстояния не охватить единым взором.
И хотя Гагарину, Левшину, Крэпсу и Голду это зрелище было не в диковинку, но даже они не могли отвести взгляд от величественной панорамы. Что уж говорить об остальных? Пассажиры прилипли к иллюминаторам, обмениваясь невнятными, выражающими восхищение междометиями. Первой справилась с потоком нахлынувших эмоций мисс Зайчик.
— Скажите, князь, — обратилась она к капитану. — Нельзя ли подойти к кольцу поближе? Хочется рассмотреть его в подробностях.
— Это довольно опасно, — отозвался Гагарин. — Отдельные смельчаки время от времени пытаются даже проскочить через щель Кассини, это такой промежуток между внешним кольцом и внутренним, но чаще всего это кончается плачевным образом. Пожалуй, единственным капитаном, которому это удалось, и по сей день остается командор Пиркс.
— О, расскажите о нем, капитан! — попросила леди Рокстон, и другие пассажиры охотно ее поддержали.
Польщенный вниманием, князь продолжал:
— История эта во многом загадочная… Межпланетный крейсер «Голиаф» был направлен в систему Сатурна с исследовательскими целями. По крайней мере, так сообщалось в официальном коммюнике агентства. Проход через щель Кассини полетным заданием не предусматривался, но на борту «Голиафа» что-то произошло. То ли команда взбунтовалась, то ли еще что стряслось, но поговаривали, будто бы Пиркс вынужден был направить корабль в межкольцевое пространство. Кончилось это для командора дисциплинарным трибуналом. И хотя закрытое судебное разбирательство завершилось в пользу Пиркса, в пространство он больше не вернулся. Говорят, сейчас он с упоением покоряет горные вершины на Земле и чрезвычайно доволен своей судьбой.
— И тем не менее, князь, почему вы не хотите пройти хотя бы возле кромки этого великолепного кольца? — не дала ему уйти от ответа Даяна. — Вы опасаетесь дисциплинарного трибунала?
— Отнюдь нет, мадемуазель, — отозвался Гагарин. — Просто не считаю возможным рисковать, когда целью является поиск потерпевших кораблекрушение. Поверьте мне, вблизи очарование этих колечек меркнет. Ведь, по сути, это лишь рой кометных ядер, захваченных притяжением Сатурна на протяжении миллионов лет. Представьте себе гору снежков, разбросанных по площади в сотни тысяч километров. Да, их вечное движение завораживает, но не следует забывать, что при нашей скорости задеть такую ледышку — означает пропороть обшивку корабля самым неприятным образом. Не верите мне, спросите у Левшина!
Механик-двигателист скромно помалкивал, задумчиво разглядывая бокал шерри в своих руках. За обедом больше одного бокала спиртного для членов экипажа не полагалось. И Левшин размышлял, не стоит ли накопить этого довольно-таки слабого напитка за несколько обедов, чтобы потом выпить все сразу?
— Что скажешь, Федор Степаныч?
— Его сиятельство прав, — пробубнил тот. — Хотя мне некогда было рассматривать каждую дырку, которую проделал в старушке «Грезе» тот снежок… Ну это когда мы вытаскивали из щели тех обормотов, помните, капитан? Правую дюзу нам разворотило так, что вся фокусировка насмарку пошла. Если бы не Георгий Михалыч, живыми нам не выбраться…
— Выходит, вам тоже довелось проходить через щель Кассини, князь! — проницательно заметил лорд.
— Приходилось, — вздохнул капитан, одаривая своего излишне болтливого товарища взглядом, не обещающим ничего хорошего: кто его просил вспоминать о том давнем деле? Подтвердил бы, что, дескать, да, страшно опасно подходить к кольцу, и все! — Но не из спортивного интереса, отнюдь. А спасательные работы в щели не считаются реальным прохождением. Во всяком случае, не признаются спортивным комитетом как рекорд.
— Да и надо ли… — произнес механик, думая о своем.
— Нет, разумеется, — сказал Гагарин. — Рекорд как раз пытались поставить те парни, которых нам пришлось вытаскивать.
— А мне папа рассказывал, — встрял во взрослый разговор Майкл, — что однажды русский капитан спас британских спортсменов. Неужели это сделали вы, мистер Гагарин?
