Дарья Кузнецова - Боги глубокого космоса (СИ)
— Да ни хрена ты не понял! — раздражённо оборвал его я, едва удержавшись от более грубого высказывания. — Не в Ильке дело, хотя в морду я тебе дал действительно из-за неё. Неужели тебе самому приятно день за днём ковыряться в этой своей проблеме, смаковать собственную боль? Я не понимаю, какое в этом удовольствие, кому ты делаешь лучше?
— Дань, она мне снится, понимаешь? До сих пор, — друг мучительно скривился.
— Потому и снится, что не можешь из головы выкинуть, — поморщился я. — Ну, что ты на меня так косишь недовольно? Опять врагом-предателем-трусом назовёшь, только теперь сознательно и спокойно, не в припадке бешенства? Я что ли никого не потерял, мне не за кого мстить? Есть, и ты это прекрасно знаешь. И у всех прочих есть. Мой капитан, с которым я сейчас летал, и жену, и дочку потерял; ему тоже надо с кулаками на каждого альдарца бросаться? Месть — путь в один конец, и назвать этот конец хорошим я не могу.
— Ну, видишь, ты оказался мудрее меня, — Макаров вымучено улыбнулся, не глядя в мою сторону. Я только раздражённо сплюнул себе под ноги.
— Знаешь, кого ты мне напоминаешь в этом своём слепом упрямстве? — проговорил я, пристально разглядывая друга детства. — На том же корабле, с которого мы сняли Илю, летела молодая альдарка с ребёнком. Совсем крохой ещё; не знаю, я в детском возрасте не разбираюсь, ну, год где-то, не больше. Летела она в камере для содержания особо опасных преступников, и летела в ссылку на дальнюю колонию, выжить где — удача для взрослого, а ребёнку верная смерть. И отправил её туда родной отец, Мертвитель и высокопоставленный офицер. Знаешь, за что? За то, что отцом малышки и мужем этой женщины был человек. Вот на этого Мертвителя ты сейчас похож: одно лицо, одинаковый образ мыслей и дурость тоже общая. Есть подонки, ублюдки и сволочи, но это, к сожалению, не видовой признак, а личностный.
Андрей, мрачно нахохлившись, всё так же неотрывно разглядывал землю под ногами.
— Не извиняешь, стало быть? — наконец, хмыкнул он, явно чтобы просто нарушить тишину.
— Ты для начала сам себя извини за то, на что повлиять не мог, — вздохнул я, поднимаясь с места. — До тех пор тебе все прочие извинения без надобности. Ладно, пойду я; меня ждут, — проговорил, протягивая ладонь для рукопожатия. И от этой мысли, что — да, действительно, ждут, стало очень тепло и радостно на душе.
— Дань, можно я как-нибудь к вам в гости зайду? — ответив на рукопожатие, друг наконец-то сумел поднять взгляд на меня. Не понять, зачем ему понадобился этот визит, было сложно.
— Заходи, буду рад, — вполне искренне улыбнулся я в ответ и пошёл домой. Может, это действительно будет самый лучший выход. После знакомства с Илей у него вряд ли останется возможность ненавидеть всех демонов скопом.
Ильтурия
Сидеть дома в одиночестве оказалось ужасно скучно.
Впрочем, нет, дело было не в одиночестве и не в скуке. Дело было в отсутствии рядом Нила, без которого, как оказалось, мне делается очень неуютно и не по себе. Даже жутковато от таких мыслей; как я учиться буду, если в отсутствие мужчины только о нём и могу думать? Одна надежда, рано или поздно привыкну и освоюсь.
Весь день прошёл вяло и скучно, хотя не без пользы. Я, например, написала письмо отцу и матери, отчаянно пытаясь держаться в рамках сдержанного официального послания на тот случай, если письмо пройдёт через чьи-то посторонние руки. Правда, получилось плохо, и из каждой строчки буквально выпирала моя радостная улыбка, с чем я в конце концов смирилась. Чёрт с ними, этими официальными лицами и прочей нечистью; зато родители за меня порадуются.
Пообщалась я и с преподавателем Академии; тем самым, который приглашал меня учиться. Он ответил, что приглашение всё ещё в силе, и будет очень рад видеть меня «живьём». Правда, я смалодушничала, так и не сознавшись, кто я такая и откуда именно прилетела. Оставалось надеяться, Нил действительно сможет меня проводить и оказать моральную поддержку при знакомстве.
Ещё я провела инвентаризацию кухонных приспособлений, разобравшись (частью — по памяти о «Гордой деве», частью — благодаря местной информационной сети, с которой мой планшет оказался вполне совместим) с назначением каждого из них, и даже ознакомившись с правилами пользования. Экспериментировать с кулинарией, правда, пока поостереглась, да и не из чего было готовить: вчера Нил нашёл только некоторое количество полуфабрикатов из разряда «сунул пачку в ящик прибора — достал готовую еду».
Единственным событием за весь день стало появление на пороге вчерашнего товарища Нила. Человек вполне вежливо извинился за своё поведение и попросил позвать Данилу; я точно также вежливо заверила, что не сержусь (что было чистой правдой), что Нила дома нет и что он велел в его отсутствие никого не пускать (что тоже было правдой). На чём мы и расстались: я продолжила мучить своё единственное, но очень полезное имущество в виде планшета, а гость отправился восвояси.
Странно, но возвращение сканера я почувствовала загодя. Где-то за час до этого у меня вдруг поднялось настроение, а буквально за пару минут до момента, когда дверь открылась, я вдруг ясно осознала: сейчас он будет дома. Интересно, это просто интуиция, или какое-то из свойств Дара?
— Привет, бесёнок, — улыбнулся мне Нил, появляясь на пороге.
— Привет! — радостно сообщила я, тут же повисая у него на шее. — Я соскучилась! — заявила я, получив долгий приветственный поцелуй.
— Взаимно, — сообщил мужчина, крепко обнимая меня, после чего приподнял над полом и понёс в сторону кухонного уголка. — Сейчас будем с тобой эксперименты ставить, я еду купил. Предлагаю начать с простого: с яичницы.
— Как скажешь! — не стала спорить я, весело болтая ногами. — Ой, Нил, тут твой друг заглядывал; ну, тот, с которым вы вчера подрались, — опомнилась я, когда сканер поставил меня на ноги и принялся разгружать содержимое своего рюкзака.
— Я уже в курсе, он меня на улице дождался, — кивнул мужчина. — Как твой планшет, нормально перенёс вчерашние потрясения?
— Какие… А, ты драку имеешь в виду? Да, всё нормально; я же тебе говорила, он крепкий. Папа же выбирал, — с ноткой гордости сообщила я.
— Да, кстати, о папином выборе, — насмешливо ухмыльнувшись, мужчина залез в какое-то другое отделение рюкзака и извлёк из него лист бумаги. — Ознакомься, дочь богатых родителей, чем твой папа нас поздравил, и решай, когда поедем удовлетворять любопытство.
— А что это? — растерянно уточнила я, разглядывая бумагу, пестрящую незнакомыми словами вроде «кадастр», «инженерно-геодезический» и какими-то цифрами.
