Константин Якименко-Сегедский - Страна динозавров
У нас чуть челюсти не отвисли. Но, зная причуды профессора, мы быстро пришли в себя.
— Подводная лодка? — переспросил Рокстон.
— Да, и объясню почему. В условиях тропического климата очень часто бывают сильные штормы со шквалами, сильными ветрами, часты и тропические ливни, из-за чего многие надводные суда терпят крушение и часто не весь экипаж остаётся в живых. Поэтому я принял решение идти на подлодке, ведь под водой ей нестрашны никакие шторма. Кроме того, она оборудована всеми необходимыми приспособлениями, позволяющими вести наблюдения непосредственно под водой и визуально, что невозможно делать с надводного корабля.
— Но подводные лодки тоже тонут! — добавил Саммерли.
— Насколько мне известно, пока что все субмарины тонули только из-за халатности их командиров. Могу вас уверить, что наше судно поведут люди очень ответственные и профессиональные.
— Всё равно, там же не развернуться. Проходы на них узкие и грязные. Койки, пропахшие маслом. Там нет условий для нормального существования, не говоря уже о проведении на ней каких-либо исследовательских мероприятий.
Челенджер был готов к подобной атаке:
— На этот счёт можете не волноваться. Данную подводную лодку я разрабатывал сам с некоторыми известными инженерами-судостроителями, пользуясь опытом последних лет в строительстве подобных судов. Она строилась на верфи в Саутгемптоне, на деньги многочисленных спонсоров. Сейчас оно находится в этом же порту в военной гавани. Судно вместительно, вполне удобно, манёвренно и, могу вас заверить, очень чистое. Длина 164, ширина 33, высота от киля до вершины рубки 46 футов, водоизмещение в надводном положении 814, в подводном — 1070 тысяч фунтов. Впрочем, уже через неделю с лишним вы все сможете осмотреть её воочию, если, конечно, согласитесь отправиться в экспедицию.
— А какова глубина погружения? — спросил лорд Рокстон.
— Лодка испытывалась до глубины 660 футов, но её расчётная глубина достигает 820 футов. Такая глубина стала возможной благодаря идее одного очень перспективного инженера, предложившего разделить ёё многими поперечными и продольными переборками, которые увеличивают её жёсткость и даже при заполнении водой нескольких отсеков, судно, благодаря этому, сохранит способность нормально перемещаться.
— Ещё один вопрос, — сказал я, — она вооружена?
Тут Челенджер вдруг сделал паузу и, как бы извиняясь, продолжил, осторожно подбирая слова и не спеша, формулируя свою мысль:
— Об этом я как раз хотел сказать… Да, она действительно вооружена двухдюймовой пушкой и двумя носовыми торпедными аппаратами. Но не торопитесь делать какие-либо выводы по этому поводу. Сразу же могу разуверить вас, что ни в каких боевых действиях мы с вами не будем участвовать.
— Но тогда зачем…? — вопросительно посмотрел я на него.
Челенджер тяжело вздохнул:
— Вы наверняка заметили, что в моём доме многие вещи убраны, запакованы, закрыты от пыли. — Мимо воли мы оглянулись по сторонам, убеждаясь в словах Челенджера. — Вы могли предположить, что объяснение всему этому лишь предстоящая экспедиция, но боюсь это не совсем так… Я должен сказать вам об одном немаловажном факторе, который должен окончательно повлиять на ваше решение по поводу экспедиции. Господа, думаю всё, вы не живёте в замкнутом пространстве и хотя бы время от времени пролистываете газеты, журналы, слушаете радио, в общем, получаете некоторую информацию о тех событиях, которые происходят не только у нас в стране, но и за границей. Как вы знаете, я имею значительные информационные источники во многих странах мира, в том числе и в нашем политическом и военном руководстве. И вот не так давно я получил известие о неотвратимой войне между некоторыми европейскими странами, в том числе и Англией.
Если бы мы не читали газет, не слушали бы каждый день разных сплетен на улице, то, возможно, подобное сообщение повергло бы нас в шок. Но всё же, сколько бы об этом не говорили, мало, кто всерьёз верил, что война вообще возможна.
— Вы в своём уме? — недоверчиво спросил Саммерли.
— Можете мне поверить на слово. А начнётся она не позднее чем через несколько месяцев, так как одна из могущественных европейских стран, а именно Германия и вместе с ней Австро-Венгрия, имея численное превосходство в вооружении над другими странами, просто не могут себе позволить ждать, пока другие страны догонят их по вооружению и уже сейчас готовы атаковать своих соседей.
— Чего же они тогда ждут? — спросил лорд Джон.
Челенджер усмехнулся, но вмиг посерьёзнел:
— Всего лишь повода. Но начнётся она в любом случае, учитывая сложившееся очень резкое и амбициозное правительство в этих странах.
После некоторой паузы Челенджер продолжил:
— Узнав об этом, я обратился к военному руководству страны с просьбой принять это судно под военный флаг, как частная собственность научной группы, не желающей быть беззащитной в случае нападения агрессора. Всеми правдами и неправдами, но я добился этого. Мне дали согласие и поставили на субмарину оружие, а также снабдили и другим вооружением, с которым вы познакомитесь позже, если, конечно, в этом будет необходимость. Кстати, военные были столь великодушны, что предложили укомплектовать экипаж их моряками. Разумеется, я согласился, и теперь его составляют двадцать молодцев, во главе с капитаном второго ранга Гордоном Джеймсом.
— Понятно, — сказал я.
— Думаю, о других подробностях вам сейчас рассказывать нет смысла. И теперь, на основании всего вышесказанного, вы можете решить: ехать вам или нет. На размышления я даю вам одну неделю. За это время вы вполне успеете закончить ваши текущие дела. В любом случае, повторяю, вы обязаны никому не говорить о том, что вы услышали здесь. И вы должны обязательно известить меня, если кто-либо из вас откажется, так как мне придётся искать вам достойную замену. Если же вы согласитесь, то жду вас здесь к полудню ровно через неделю, — он выдержал некоторую паузу, после чего резко изменил тему разговора:
— А сейчас прошу вас идти спать. Сегодня вы переночуете у меня, а завтра сможете разъехаться по домам.
С округлёнными глазами под впечатлением всей той информации, что свалилась на наши головы за этот вечер, все встали и, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по комнатам.
Новые впечатления долго не давали покоя и мне, когда, забравшись под тёплое одеяло, я пытался заснуть, ворочаясь с одного бока на другой. Но вскоре усталость и сон, наконец, начали одолевать меня и, мысленно поставив свой биологический будильник на семь часов, я отключился.
