Жюль Верн - Север против Юга
Теперь понятно, почему жилища плантаторов строились в старину в виде укрепленных замков, в которых можно было бы отсидеться до прихода отрядов волонтеров из города или соседней деревни. Именно таким укрепленным замком и был Касл-Хаус в Кэмдлес-Бее.
Дом стоял на пологом холме посреди парка, обнесенного высоким палисадом. Парк был площадью в три акра, он кончался в нескольких стах ярдах от реки Сент-Джонс. Довольно глубокий ручей протекал вокруг парка, а высокий палисад делал его еще неприступней. Попасть в парк можно было только по мостику, переброшенному через ручей. От самой пристани Кэмдлес-Бея до первых лужаек усадьбы вела чудесная тенистая бамбуковая аллея. Всюду в просветах между деревьями виднелись зеленые газоны, пересеченные широкими аллеями, которые сходились у обширной, усыпанной песком площадки перед главным фасадом Касл-Хауса.
Архитектура замка строгостью не отличалась, в ней было много несообразностей как в общих очертаниях, так и в деталях, но если бы осаждающим удалось проникнуть за палисад — здание могло бы выдержать осаду в течение нескольких часов. Окна нижнего этажа были защищены крепкими железными решетками. Дверь главного подъезда поражала своей массивной прочностью, в стенах были устроены бойницы, из которых можно было с фланга обстреливать нападающих. Окон и дверей в здании было очень немного. Вообще дом Джемса Бербанка, с своею высокой крышей, с центральной башней, над зубцами которой развевался украшенный звездами американский флаг, и толстыми стенами, гораздо больше походил на форт, чем на мирное жилище помещика. Как уже было сказано, здание строилось в те времена, когда должно было служить для своих обитателей защитой от набегов свирепых индейцев.
Под зданием существовал даже подземный ход, которым Касл-Хаус сообщался с небольшою бухтой на Сент-Джонсе, известной под именем бухты Марино. Он проходил под палисадом и окружающим парк ручьем. В крайнем случае через этот ход можно было тайно бежать.
Конечно, уже лет двадцать как семинолы вытеснены с полуострова и больше не страшны, но как знать, что ожидает в будущем? И если индейцы не представляют уже угрозы для Джемса Бербанка, то не следовало ли ему опасаться своих же соотечественников? Разве он, сторонник Севера, не был одинок в этих Южных штатах, не зависел от случайностей кровопролитной гражданской войны, не должен был быть готовым к жестокой расправе?
Сильно укрепленный и неприступный Касл-Хаус внутри был удобным и уютным жилищем. Просторные комнаты были богато и со вкусом обставлены, так что семья Бербанков, живя в этой очаровательной местности, пользовалась полным комфортом, которым могут окружать себя состоятельные люди, если, кроме денег, обладают еще и художественным вкусом.
Позади замка, вплоть до ограды парка, скрытой под вьющимися растениями и ветвями страстоцвета, среди которых порхали стайки колибри, разбросаны были купы апельсиновых и масличных деревьев, росли понтедерии с лазоревыми цветами, гранаты и смоковницы; магнолии, которые распускали свои чашечки цвета старой слоновой кости и наполняли воздух чудным благоуханием; пальмы, тихо качавшие веерообразными вершинами под легким дуновением ветерка, гирлянды лиловой кобеи, юкка, звенящая точно сталь отточенной сабли, розовые рододендроны, мирты и райские деревья — словом, в садах была собрана вся роскошная флора субтропиков, все, что только может порадовать взор и обоняние.
За садом, у самой ограды, под сенью громадных кипарисов и баобабов, находились службы: конюшни, амбары, маслобойни; псарни и птичники. Благодаря обилию деревьев домашние животные не страдали от тропического зноя, а близость воды поддерживала в воздухе приятную и живительную прохладу.
Среди обширных владений Джемса Бербанка место для усадьбы было выбрано весьма удачно: туда не доносился ни шум хлопкоочистительных машин, ни скрип лесопилен, ни стук топоров в лесу. Тишину нарушало лишь пение множества птиц, порхавших по деревьям и яркостью своего оперенья соперничавших с роскошными южными цветами. Но крылатые певуньи так же радовали обитателей Касл-Хауса, как и легкий ветерок, доносивший до них ароматы окрестных лугов и лесов.
Таково было поместье Кэмдлес-Бей, принадлежавшее Джемсу Бербанку — одному из самых богатых людей Восточной Флориды.
3. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА
Пора, однако, сказать несколько слов о междоусобной войне, с которой тесно связаны события нашего рассказа.
Прежде всего нужно твердо установить следующее: как справедливо пишет граф Парижский, бывший адъютантом генерала Мак Клеллана, в своей «Истории гражданской войны в Америке», причиной гражданской войны не был ни вопрос о тарифах, ни национальная рознь между южанами и северянами. Англосаксонская раса преобладала одинаково на всей территории Соединенных Штатов, а торговые вопросы ни разу не затрагивались во время этой ужасной братоубийственной войны. «Вся вражда возгорелась исключительно из-за вопроса о рабовладении, которое, будучи уничтожено в одних штатах республики, процветало в других, посеяв между ними жестокую рознь. Рабовладение глубоко изменило нравы той части штатов, где оно процветало, ничуть как будто не повлияв на образ правления. Оно-то и послужило не просто поводом и предлогом, а единственной причиной того антагонизма, неизбежным последствием которого явилась гражданская война».
В рабовладельческих штатах общество разделялось на три класса. Внизу — четыре миллиона негров-рабов, цифра, равнявшаяся почти трети всего населения. Вверху — каста земельных собственников, в сущности малообразованных, но богатых, надменных людей, обладавших всей полнотой власти. Между этими двумя классами существовал третий, это был беспокойный класс неимущих, ленивых белых бедняков. Как ни странно, но представители этого класса оказались горячими сторонниками рабовладения: они боялись, что освобожденные негры легко поднимутся до их уровня.
Против Севера таким образом были не только богатые собственники, но и белые бедняки, — особенно жившие в деревнях среди негров-невольников. Борьба принимала все более ожесточенный характер, и даже в семьях раздор доходил до того, что нередко один брат сражался в рядах федералистов, а другой — под знаменем конфедератов. Но великий народ не остановился ни перед какими жертвами для коренного уничтожения рабства. Уже в конце XVIII века знаменитый Франклин настаивал на освобождении негров. В 1807 Джефферсон предложил конгрессу «воспретить торговлю неграми, что давно уже диктовалось самыми насущными интересами страны, ее моралью и честью». У Севера таким образом имелись серьезные основания, чтобы выступить на покорение Юга. Результатом этой победы было укрепление единства республики и разрушение вредного и ошибочного убеждения, что для американского гражданина в первую очередь обязательны законы его штата и лишь во вторую — законы всей федерации.
