Юрий Вознюк - Таежная одиссея.
За ужином я исподтишка наблюдал, как отнесется Димка к дегустации медвежьего мяса. Но Моргунова, видимо, не мучили никакие сомнения на этот счет. Он уплетал мясо так, как будто всю жизнь питался медвежатиной.
Ночью мне снился какой-то приятный сон, вдруг он оборвался и я почувствовал, как что-то жуткое заполнило все мое существо. Дикий, безумный хохот раздался над крышей палатки. У меня перехватило дыхание и холодной испариной покрылся лоб. Первым желанием было вскочить, но непонятное оцепенение сковало все тело. С одержимым неистовством над палаткой безумствовал филин. Фу, черт крючконосый! Напугал до полусмерти! Хохот, от которого бегали по телу мурашки, перешел в жалобный плач, такой скорбный, что сжалось сердце.
— У, мрачная птица, бесовское отродье! Хватит тебе испытывать мои нервы!
Я вылез из палатки, схватил ружье и выпалил в сторону хищника. Филин замолчал, а из палатки меня и поблагодарили и обругали. Оказалось, что никто не спал, кроме Карабанова.
И все же филин оставил нас ненадолго. Мало того: куда-то слетав, он привел с собой целую банду горластых разбойников, и они устроили нам такой концерт, что о сне нечего было и думать. На наши выстрелы они перестали обращать внимание: на мгновение умолкнув, они, приняв выстрел за оригинальную выходку собрата, разражались очередной порцией омерзительного смеха.
Никто из нас никогда не слыхал о подобных сборищах, но теперь я твердо знаю, что в какое-то время года филины собираются на свои шабаши.
Встали мы невыспавшимися и злыми и, уезжая, нарекли место своего ночлега «чертовым». Километра через четыре, преодолев последний и самый опасный залом, мы подплыли к нашей будущей базе.
На большой поляне на левом берегу реки стоял заброшенный барак, неизвестно кем и когда построенный. Он изрядно обветшал, но стекла в двух окнах были целы, дверь в порядке и больше чем наполовину сохранился пол. В стороне стояла полузавалившаяся землянка, служившая когда-то баней.
Ни Заяц, ни Карабанов не знали историю этого жилища, и мы могли строить на этот счет только догадки. Вокруг барака рос смешанный лес: крупные стволы маньчжурского ореха перемежались с еще более внушительными кедрами. В подлеске особенно много было лимонника и его краснеющие гроздья повсюду пламенели среди листвы. В том месте, где стояла баня. Перевальная делала крутой поворот, и здесь в нее впадал горный ключ. Метрах в пятидесяти по течению, за острой песчаной косой, находилась тихая старица реки, перебраться через которую можно было по упавшему старому кедру.
Остаток дня ушел на устройство жилья. Мы навели порядок внутри барака, устроили себе лежанки, как смогли отремонтировали печку и заготовили дрова. Вечером поставили в устье старицы два вентеря и, утомленные за день, быстро уснули.
Утром следующего дня все разбрелись в разные стороны с единственной целью: познакомиться с местом и определить, есть ли здесь то, что нам нужно. Сузев пошел по левому берегу, мы с Димкой отправились по правому — он вверх по течению, я — вниз,
Уже метров через сто мне встретился полноводный ключ, впадавший в Перевальную почти под прямым углом. Я не стал его переходить, а, продираясь через заросли лещины и лимонника, пошел берегом. На большой каменной плите заметил чьи-то следы и, подойдя ближе, увидел, что это отпечатки медвежьих лап. Покрытый засохшей грязью, камень стоял как символический обелиск медвежьего господства в этих местах. Я постоял возле камня, поглядел на шумящий ручей и, отдавая дань уважения возрасту и размерам зверя, нарек ключ Медвежьим.
Скоро появились и следы норок. Они стали попадаться почти на каждом клочке ила и грязи. Рассматривая следы, я все дальше уходил от реки. Ключ был большой: он тянулся на много километров, и через час пришлось повернуть обратно. Мне попалась старая, заброшенная дорога, и я вышел по ней к оставленной возле упавшего кедра лодке. Это явилось приятным открытием, так как в будущем, проверив ловушки по ключу, мне не нужно было, возвращаясь назад, ломиться зарослями.
Забравшись в лодку, я не торопясь поплыл вниз. Заметив заводь, попытался с ходу заехать в нее и по небрежности едва не перевернулся. Берега заводи, илистые и вязкие, отпечатали на себе целые тропы норковых следов. Из угла, там, где рос тростник и плавали лилии, взлетели две утки-мандаринки и, покружившись в воздухе, сели в противоположный от меня конец. За заводью Перевальная разделялась на две протоки. Одна отходила вправо, но преградивший путь залом не позволил мне въехать в нее. Я обогнул остров с левой стороны и вошел в протоку с ее устья. Протока по ширине намного уступала основному руслу, но в ней не было такого стремительного течения и в прозрачной воде хорошо просматривалось дно. Подъезжая к знакомому залому, я вдруг заметил юркого коричневого зверька, легко бежавшего по нагроможденным деревьям. Зверёк на мгновение остановился, посмотрел в мою сторону, и я узнал норку.
Вспомнив Купера, знаменитых австралийских следопытов и вообще всех чудо — охотников, я вылез из лодки и со скрупулезностью детектива попытался определить, куда же убежала норка. Через полчаса мне пришлось признать, что в следопыты я не годился.
Вернувшись к поваленному кедру, я, в ожидании Моргунова, заглянул в поставленные вчера вентеря. Рыбы в них оказалось много, но большей частью мелочь. Отобрав крупную, я хотел уже выбросить остальную, но, посмотрев на песчаную отмель, задумался и, съездив в барак за лопатой, принялся копать песок. Песчаный грунт хорошо пропускал воду, и она появилась почти сразу. Скоро мне удалось выкопать небольшой котлован, и на отмели образовалось озерцо. Я вытряхнул туда рыбу, и она бойко зашныряла в своем новом жилище. Так родился рыбный бассейн, источник наших будущих радостей и печалей.
Моргунов появился веселый и довольный своей разведкой.
— Норок тьма! — возбужденно говорил он. — Завтра строим ловушки — и гуляй, родная! Ух, как я зол! — в удовольствии потирал он руки. Его глаза блестели, широкоскулое лицо светилось азартом предстоящего дела.
Вернувшись в барак, мы застали там Сузева. Он рассказывал нам, что пытался с собаками поймать норку, но она залезла в такой бурелом, откуда выгнать ее не было никакой возможности. Сразу же все начали искать материал для ловушек. На чердаке мы нашли несколько досок, а заодно разобрали для этой цели и половину чердака.
Ловушка на норку проста — кусок шнурка, две палочки — насторожки, небольшой ящик — вот и вся техника. Но искусство поймать норку состоит и в другом: нужно знать, где и как поставить ловушку, а самое главное, что туда положить, чтобы заставить привередливого к пище зверька зайти в нее.
