Линкольн Чайлд - Меч карающий
Внезапно раздался жуткий звук – глухой стон, который, казалось, возник в самом сердце острова и заполнил узкую полость.
– Джонни! – крикнул Малин, снова хватая брата за руку.
Стон превратился в глубокий вздох, и новая струйка грязи полилась с балок над головой.
Джонни отдёрнул руку.
– Боже, Малин. Всего-навсего прилив сменяется отливом. Он всегда делает такой шум в Водяном Колодце. И потише, я сказал!
– Откуда ты знаешь? – спросил Малин.
– Это все знают.
Новый стон и бульканье, за которым раздался громкий треск балок, но и он медленно стих. Малин прикусил губу, чтобы та не дрожала.
Несколько спичек спустя туннель повернул под тупым углом и принялся спускаться более круто. Стены здесь оказались ниже и грубее.
Джонни осветил спичкой проход.
– Вот оно, – сказал он. – Комната с сокровищами лежит внизу.
– Я не знаю, – сказал Малин. – Может быть, нам лучше вернуться и привести папу?
– Ты что, шутишь? – прошипел Джонни. – Он это место терпеть не может. Мы скажем папе после того, как найдём сокровище.
Он зажёг очередную спичку, затем опустил голову в узкий туннель. Малин увидел, что этот проход не более четырёх футов в высоту. Потрескавшиеся валуны поддерживали изъеденные червями брусья на потолке. Запах перегноя здесь оказался ещё сильнее, смешанный с запахом морских водорослей и еле заметной примесью чего-то более неприятного.
– Нам придётся ползти, – пробормотал Джонни, на этот раз в голосе прозвучала неуверенность.
Он помедлил, и какой-то миг Малин ещё продолжал надеяться, что сейчас они повернут обратно. А затем Джонни выпрямил один конец скрепки и зажал его меж зубов. Колыхающиеся тени, отброшенные спичкой, придали лицу омерзительный тощий вид.
Это оказалось последней каплей.
– Я дальше не пойду, – заявил Малин.
– Замечательно, – сказал Джонни. – Можешь оставаться здесь, в темноте.
– Нет! – громко всхлипнул Малин. – Папа нас убьёт. Джонни, пожалуйста!…
– Когда он узнает, какие мы богачи, он будет слишком счастлив, чтобы сердиться. Ему не придётся давать нам два доллара в неделю.
Малин шмыгнул носом и затем вытер его.
Джонни повернулся к узкому лазу и тесно прижался к Малину.
– Эй, – прошептал он, и его голос зазвучал мягче. – Если мы сдрейфим сейчас, у нас может никогда не оказаться ещё одного шанса. Поэтому будь другом, а? Хорошо, Мал?
Он взъерошил ему волосы.
– Ладно, – шмыгнув, ответил Малин.
Опустившись на четвереньки, он последовал за братом вниз по туннелю. Галька и гравий, лежащие на полу, врезались в ладони. Казалось, Джонни сжёг неимоверное количество спичек, и Малин почти набрался храбрости спросить, сколько осталось, как тот внезапно остановился.
– Там, впереди, что-то есть, – услышал Малин его шёпот.
Малин попытался заглянуть за плечо брата, но туннель оказался для этого слишком узок.
– Что там?
– Это дверь! – внезапно прошипел Джонни. – Клянусь, это старая дверь!
Потолок изогнулся, образуя перед ним узкий вестибюль, и Малин отчаянно изогнулся, силясь рассмотреть. И точно: ряд толстых досок с двумя старыми металлическими петлями, установленный в каркасе туннеля. Крупные глыбы обтёсанного камня с обеих сторон. И на всём – слой влаги и перегноя. Края двери проконопачены чем-то, похожим на паклю.
– Ты только посмотри! – воскликнул Джонни, взволнованно указывая на неё.
На двери – затейливая рельефная печать из воска и бумаги. Несмотря на слой пыли, Джонни ясно различил, что печать не сломана.
– Опечатанная дверь! – благоговейно прошептал Джонни. – Точь-в-точь как в книгах!
Малин уставился на неё, будто во сне – во сне, одновременно восхитительном и ужасающем. Они и в самом деле нашли сокровище. И всё это – его идея.
Джонни ухватился за старинную железную ручку и пытливо дёрнул её. Раздался резкий протестующий треск петель.
– Слышишь? – выпалил он. – Не заперта. Всё, что надо сделать – сломать печать.
Затем Джонни с широко распахнутыми глазами повернулся и подал Малину спичечный коробок.
– Ты будешь поджигать спички, когда я возьмусь за дверь. И отойди немного, хорошо?
Малин уставился в коробок.
– Но здесь осталось только пять! – в ужасе воскликнул он.
– Просто заткнись и делай, что говорю. Мы можем вернуться и в темноте – клянусь, можем!
Малин чиркнул спичкой, но его руки тряслись, и та погасла. Осталось лишь четыре, – подумал он, в то время как Джонни пробормотал что-то неразборчивое. Следующая спичка зажглась, и Джонни опустил на железную ручку обе руки.
– Готов? – прошипел он, уперев ноги в земляной пол.
Малин раскрыл было рот, чтобы возразить, но Джонни уже потянул дверь на себя. Печать резко разломилась, и дверь отворилась с таким скрипом, от которого Малин подпрыгнул. Дуновение вонючего воздуха задуло спичку. В кромешной тьме Малин услышал резкий вдох брата. Затем Джонни выкрикнул «Оу!», но голос показался таким сдавленным, таким высоким, что совсем не походил на обычный. Малин услышал тяжёлый удар, и пол туннеля яростно затрясся. Грязь и песок заструились вниз в темноте, засыпая его глаза и нос, и ему показалось, что он услышал ещё один звук: странный, задыхающийся, настолько короткий, что его можно было принять чуть ли не за кашель.
А затем сопящий, капающий шум, будто сжимают влажную губку.
– Джонни! – вскрикнул Малин, поднимая руки, чтобы стереть с лица грязь, обронив при этом спичечный коробок.
Здесь было настолько темно, и всё пошло неправильно настолько внезапно, что его захлестнула паника. Из подступившей живой тьмы возник ещё один звук, низкий и приглушённый. Малину потребовалась секунда, чтобы сообразить: что-то мягко и упорно волочат по полу…
В следующий миг чары оказались сняты, и он в кромешной тьме принялся лазить по полу на четвереньках, шаря по сторонам в поисках спичек и продолжая выкрикивать имя брата. Одной рукой Малин задел что-то влажное и отшвырнул в сторону, в то же время другая его рука нащупала спичечный коробок. Поднявшись на колени, задыхаясь от рыданий, мальчик вытянул спичку и яростно чиркал ею, пока та не загорелась.
Во внезапно наступившем свете принялся дико озираться. Джонни исчез. Печать сломана, дверь открыта, – но за ней ничего, кроме глухой каменной стены. В воздухе висела пыль.
Затем влага коснулась его ног, и он бросил взгляд вниз. На том месте, где только что стоял Джонни, растеклась большая чёрная лужа воды, потихоньку подбираясь к его коленям. На какой-то миг Малин подумал, что, быть может, где-то в туннеле есть трещина, и это протекает вода с моря. Затем увидел, что лужа в мерцании спички слегка дымится. Потянувшись вперёд, Малин понял, что она не чёрная, а красная: кровь, неимоверное количество. Малин никогда не думал, что в теле может быть столько крови. Словно парализованный, он продолжал смотреть, как во все стороны растекается лоснящяяся лужица, разбегаясь по завитушкам впадин на полу, заполняет трещинки, заливается во влажные кеды, окружая его наподобие алого паука, пока спичка с резким шипением не упала в неё, и вокруг снова не опустилась мгла.
