Исуна Хасэкура - Волчица и пряности - Том 2
Но поскольку Хоро не произнесла слов извинения, Лоуренс не стал говорить, что прощает ее.
Он пошевелил угли палкой и кинул ее в костер.
- Да, кстати, - небрежным тоном сказал он. – По-моему, ты говорила, что умеешь предсказывать погоду?
- Угу. Сегодня после полудня будет дождь, - сонно отозвалась она.
- Это любой мог бы сказать, только на небо посмотрев, - поддразнил Лоуренс.
Вместо того чтобы рассердиться, Хоро легонько боднула головой его плечо.
- Жаль, что мы не можем сесть на коней и добраться до города еще до дождя. Как ты насчет картофельного супа? Разогретого на очаге.
- Не возражаю. А еще...
- Хвост расчесать, да? – Лоуренс понизил голос еще сильнее.
Хоро издала вздох и кивнула.
- Побыстрее бы добраться до постоялого двора. Только...
Она уныло взглянула на небо.
Холодный ветер трепал ей челку, и Хоро прищурилась, словно защищая от ветра свои длинные ресницы.
- Будет дождь. Не хотела я этого.
И тут Лоуренс вспомнил. Когда он познакомился с Хоро, ее считали богиней урожая в богатом краю. Крестьяне ненавидели холодные дожди в сезон урожая, и поэтому, хоть Хоро и была сейчас далеко от полей, такая погода ей тоже нравиться не могла.
Конечно, у самой Хоро едва ли оставались хорошие воспоминания о тех полях – многое из произошедшего было тому виной, – но все же она была богиней урожая.
Однако не нужно быть богом урожая, чтобы испытывать отвращение к холодному дождю. А в худшем случае дождь будет еще и со снегом.
От одной мысли об этом Лоуренсу стало холодно, и он быстренько сунул в костер еще один сук.
Прошло немного времени, и проснулись остальные.
Но кое-чего Лоуренс не сознавал.
Хоро никогда и ничего не говорила просто так.
Глава 6
Они шли вперед, и с каждым выдохом за ними тянулись белые облачка. Когда такое облачко обдувало щеки, на какое-то мгновение это приносило тепло; но скоро щеки замерзли, и каждый выдох отдавался болью.
Небеса все мрачнели, пока наконец их терпение не иссякло, и вскоре после полудня сверху посыпалась холодная морось, словно кто-то строгал гигантский кусок льда. Лицо Лоуренса настолько задубело, что он думал, уж не замерзло ли оно в буквальном смысле; но всякий раз, когда воздух снаружи попадал под одежду, Лоуренс ощущал приятную прохладу.
Они бежали – люди, кони, овцы и пес.
За ними следили глаза, много глаз. Чье-то присутствие нависало.
Но как бы внимательно ни вглядывались и ни вслушивались бегущие – ни единого звука не доносилось из леса, ни пятнышка шерсти не показывалось из-за деревьев. И в конце концов погода и постоянное напряжение притупили их способность беспокоиться о волках.
И нечто словно только этого и ждало.
Даже Хоро что-то заметила, когда волки уже были повсюду.
- Энек! – прозвенел голос Норы, и ком черного меха и белого дыхания метнулся к стаду, чтобы подогнать отстающих овец.
Овцы пустились бегом, но они не могли отличить собачий лай от волчьего воя, который раздался вдруг, словно передразнивая Энека.
Все было ясно. Вой доносился откуда-то справа, с горного склона; стоящий там волк пытался приманить овец. А вот слева, из леса, воя по-прежнему не было – путники слышали лишь топот лап и дыхание.
Четверка мчалась по самому краю зарослей кустов и папоротников. Лоуренс и Хоро скакали на коне вдвоем; Либерт тоже мчался верхом. Нора, чья челка налипла на лоб от дождя и пота, с помощью посоха и Энека управляла стадом.
Когда противник – волки, нужно не дать себя окружить, иначе конец. Волки охотятся очень осторожно, стараясь, чтобы никто из стаи не пострадал. Идеи использовать одного волка, чтобы отвлечь остальных, не работают, и ни один волк из стаи не нападает сам по себе. Волки ведут себя очень осторожно и хитро с начала и до самого конца охоты.
Если, когда волки будут затягивать мешок, беглецам удастся убить хоть одного, то они смогут уйти целыми и невредимыми.
Слушая сбивчивое объяснение Хоро, Лоуренс заметил, что Нора двинулась вперед, пытаясь сделать именно это.
Между деревьями мелькал волк – он пытался обогнать беглецов и преградить им путь; но его отгонял то Энек, то скачущий теперь впереди группы Лоуренс.
Когда волки медленно сжимают кольцо, пастух заставляет овец бегать хаотично, не держаться вместе. В такие минуты овцы для пастуха – не малые дети, которых надо оберегать, но щит – такое же оружие, как любое другое.
Сейчас действовать предстояло не Либерту и не Лоуренсу. Все внимание Либерта было сосредоточено на том, чтобы одной рукой сжимать поводья, а другой удерживать под одеждой мешочек с золотом.
Что до Лоуренса, то он мог лишь спросить у Хоро, что ему делать.
- Что делать, э?
Дорога была ужасна сама по себе, а на спине несущейся галопом лошади – ужасна вдвойне. Трясло неимоверно; Лоуренсу казалось, что его голова вот-вот оторвется от тела. Поддерживать сидящую перед ним Хоро и не давать ей упасть уже было достаточно трудно.
- Вот уж впрямь – что делать...
Говорила Хоро невнятно, и не только потому, что при такой тряске легче легкого было прикусить язык.
- Слушай –
- Что?
- То мое объяснение – я беру его назад.
«То объяснение?» - собирался переспросить Лоуренс, когда трава сзади-слева от них зашелестела и раздался звук впивающихся в землю когтей.
Лоуренса продрало по спине морозом, словно там должны были вот-вот проклюнуться крылья. Это ощущение нельзя было описать словами «горячо» или «холодно». Это был знак опасности, идущий прямо из могилы.
- Энек!
Какое-то сверхчеловеческое чутье помогло Норе угадать атаку, пока она бежала впереди стада. Она подняла посох, призывая своего черного пушистого рыцаря. Но главной их надеждой был холм, возвышающийся прямо впереди.
Разумеется, волки это тоже понимали.
Бурый вихрь метнулся под ноги коню Лоуренса.
Жизни висели на волоске. Лоуренс собрался было со всей силы натянуть поводья, но тут Хоро протянула руку и остановила его.
Затем, оглянувшись через плечо, она произнесла:
- Назад.
Лоуренс тотчас понял, что обращалась она не к кому иному, как к волкам, ибо преследовавшая их стая внезапно откатилась и замерла, точно пораженная ливнем стрел.
Нора, Лоуренс и остальные были не единственными, кто пришел в изумление. Замершие волки были ошеломлены не меньше – это было видно с первого взгляда.
Лоуренс, однако, был не в силах ни восхвалить невероятные способности Хоро, ни возблагодарить ее за спасение.
Глаза Хоро, обычно янтарные с красноватым отливом, сейчас горели рубиновым пламенем.
