Дмитрий Романовский - Я убил Мэрилин Монро
– Нет, нет, я не помешаю, продолжайте работать. Я только почищу ногти. – Она повесила на крюк свою сумку с длинным ремешком, открыла кран, подставила под струю пальцы. Я протянул ей флакон с моим личным жидким мылом, сказал:
– Это особое мыло, нейтральное, не как в диспенсере. – Она подставила руки, и я налил ей в горсть несколько капель мыла. Чистя ногти, она говорила:
– После грима под ногтями остаются жирные полосы, вроде трудно смываемой грязи. Под душем это смывается, но душ я принимаю только дома. Вы давно работаете в театре?
– Два месяца.
– Сегодня я видела вас в кулисах, – сказала она с улыбкой. И тут я узнал ее. Кармен. Симона Вернон. Теперь она была без грима и в мини платье, которое ей шло несмотря на ее полноту. Она окинула меня взглядом, спросила:
– Вы не работали в балетной труппе? – Это было комплиментом моей фигуре, и я с улыбкой ответил:
– Нет. Но этот вопрос должен был задать я. Вы очень хорошо танцевали на столе во втором акте. – Она встряхнула мокрыми руками, и я подал ей бумажное полотенце. Вытирая руки, она сказала:
– Зато в последнем акте я неудачно упала. – Я это видел. Когда Хозе ударил Кармен кинжалом, она упала, и было слышно, как она стукнулась левым бедром о сцену. – Я сказал с улыбкой:
– Вы очень хорошо упали, натурально и по театральному красиво.
– Плевать на красоту, – сказала она раздраженно. – При падении я больно стукнулась бедром. – Я посмотрел на ее полные бедра.
– Левым? – спросил я и непроизвольно провел рукой по ее левому бедру. Я думал, что она теперь возмутится, но она спросила:
– Вы весь спектакль слушали из кулис?
– Последний акт я слушал из зрительного зала. А во втором акте вы все же здорово танцевали на столе. Не всякая певица так может.
– Только когда я спрыгивала со стола, эти двое растяп неудачно меня поддержали.
– Это потому что двое, – объяснил я. – Вот я бы снял вас со стола так. – И я, нагнувшись, ухватил ее за бедра, поднял, слегка подбросил и снова поставил на ноги. Она посмотрела на меня удивленно и сказала:
– А вы действительно сильный. – Поскольку она не проявляла недовольства моими действиями, я обнял ее за довольно широкую талию, слегка прижал к себе. От нее слегка пахло вином. Вероятно, певцы устроили после спектакля выпивку, отмечая первое в этом сезоне исполнение «Кармен». Мы смотрели друг на друга, и в ее глазах читалось явное желание. Я привык к тому, что все женщины, едва познакомившись со мной, начинают хотеть ебаться. Я провел руками по ее спине, опустил руку ниже талии, проверяя что на ней надето. Кружевные трусы. В ответ она стала проводить руками по моим голым плечам, и мы поцеловались. Половой акт мы провели стоя. Обнимая и прижимая ее к кафельной стене, я держал на согнутом локте ее высоко поднятую полную ногу, а потом я подал ей бумажное полотенце, и она сказала: – Выйдите. – Когда я опять вошел, она уже привела себя в порядок и опять мыла руки. Потом мы обнялись, и она спросила:
– Вы умеете хранить секреты? – И я с достоинством ответил:
– Может быть вы считаете, что если я водопроводчик, то не имею понятия о мужской чести? – Она сказала:
– Я не знаю вашего имени. – И я тихо сказал ей в самое ухо:
– Симона, меня зовут Антони. Будем знакомы.
– Нет, – возразила она. – При встречах на людях мы должны делать вид, что не знаем друг друга. – Я молча кивнул. Она сказала: – Спокойной ночи, – сняла с крючка свою сумку и вышла, а я поднял с пола разводной ключ и стал отвинчивать проржавевший вентиль под водяным бачком унитаза. На другой день с утра я первым делом заменил один душевой кран в общих женских душевых. В мужских душевых нужно было заменить два крана. Стив, пожилой уборщик артистических помещений, так и не удосужился убрать вечером душевые. Я тоже не стал их убирать, а только в мужских душевых предварительно метлой и совком сгреб с пола использованные презервативы. Это было естественно: большинство хористов и все статисты были молодыми парнями.
В пятницу вечером я позвонил в Бостон. Услышав голос Глории, я сразу спросил:
– Где мы встречаемся завтра утром?
– Ты выезжаешь?
– Ночным поездом.
– Антони, ты должен следить за своим поведением в присутствии Натали. Она в таком возрасте, что легко поддается дурному влиянию. – Я понял, что Натали теперь поблизости нет, и Глория говорит свободно.
– Глория, я никогда не позволял себе хоть чем-то дурно повлиять на собственную дочь. – Глория неожиданно повысила голос:
– Только не говори мне о какой-то собственности. При наших встречах ты всегда подстраиваешься под детскую ментальность Натали, чтобы завоевать ее доверие. И это нужно тебе, а не ей. Ты привык думать только о себе.
– Глория, разве я не имею права на доверие нашей дочери?
– В чем ей можно тебе доверять? Ты не приобрел за свою жизнь серьезных знаний. Хотя ты приобрел жизненный опыт, но это негативный опыт. Антони, я никогда не расспрашивала тебя о твоем прошлом. А если об этом спросит тебя Натали? Что ты ответишь? Ты не можешь сказать ей правду.
– Когда-нибудь смогу.
– Антони, Натали знает, что я в разводе с мужем, ее законным отцом, которого она не знает и не помнит. Она знает только меня. Она умная способная девочка без малейших дурных наклонностей. Она живет в безоблачном мире, который я для нее создала. Ты не должен разрушать этот мир. – Глория скрывала, что их навестил ее бывший муж, и не знала, что Натали уже успела мне об этом сообщить. Я сказал:
– Я приеду в Бостон на три дня, и у нас будет время поговорить об этом не по телефону.
Всю дорогу до Бостона я проспал на жестком диване, и перед самым Бостоном меня разбудил контролер, обходящий вагоны. До квартиры Глории я доехал на такси. Когда она открыла дверь, из гостиной выскочила Натали и, не здороваясь, воскликнула:
– Ура! Едем в Солсбери! – Глория тут же сделала замечание:
– Сперва надо поздороваться. – Натали весело возразила:
– Не обязательно. Антони – свой человек. Мы все время говорим с ним по телефону, будто и не расставались. – Глория уже строго сказала:
– Натали, мы уже с тобой договорились, как ты должна себя вести. – Я поцеловал Глорию в щеку, а потом нагнувшись так же поцеловал Натали, от чего она явно смутилась. До Солсбери «фольксваген» вел я. Пиратский парк закрывался на зимний сезон. Американские горы уже не работали. Но это не огорчило Натали. Она весело сказала:
– Пойдем на пляж.
– Холодно, – напомнила Глория.
– А мы просто босиком походим по воде. – У Натали не проходило веселое настроение. На пляже народу не было. Мы втроем разулись, закатали джинсы до колен. Вода на прибое была ледяной. Мы стали по низу швырять в воду плоские гальки, но волны были высокие, и галька больше одного скачка не делала. По предложению Натали мы пошли к спортивной площадке. Мы с Глорией курили, а Натали шла вприпрыжку впереди нас. На спортивной площадке мы с Натали лазили по шведским стенкам, прыгали через спортивных коней, раскачивались на подвесных канатах, балансировали на спортивных бревнах. Натали повисла на турнике, спросила:
