Ольга Мигель - Зов скорби
Едва я переступила порог, на голову мне упал косяк, которому, вероятно, надоело висеть на законном месте.
— Живая? — спросила Лаиза, которая зашла внутрь, прикрывая голову руками.
— Да вроде, — буркнула я и потерла лоб, на котором, вероятно, скоро появится шишка (еще не хватало, чтоб меня использовали как наглядный экспонат при отсутствии единорогов).
Но не успела я договорить, как моя нога провалилась в пол благодаря доске, которая треснула прямо под ней! В отчаянии я бросила сумку с вещами на кровать… и та развалилась на моих глазах! Я попыталась сделать шаг, но нога застряла слишком сильно. В результате мой нос пробил еще одну дыру в трухлявом полу! Я занервничала и сразу подбежала к умывальнику, чтобы хоть отмыться… и тут меня ждал сюрприз номер черт знает какой: в кране была дыра, поэтому когда я открыла воду, H2O хлынула из нее в мое лицо так, будто это был не кран, а какой-то фонтан с писающим мальчиком!
— В этом домике что, кого-то умер? — поморщилась Лаиза, снимая со светильника паутину.
— Если нет, то это ненадолго, — простонала я.
— Ничего, сейчас немного наведем порядок, — решила Малисса. — Потому что если будем жить в таком месте две недели, у каждого из нас вырастет лишняя духовная нога. Впоследствии она мутирует и будет ночами ходить по округе и душить пальцами всех, кто откажется скормить ей своего первенца, — проговорила девушка с выражением лица маньяка, живущего в центральном районе ада.
— Так что, за работу? — предложила Малисса. Безумный взгляд мгновенно сменился на спокойное, ничем не примечательное лицо.
Не знаю, как в этот момент выглядела я, но Лаиза, как раз нервно икнувшая, напомнила мне кота, который нюхнул стирального порошка. Предчувствую, близкое знакомство с этой девушкой будет донельзя интересным…
Но сейчас действительно лучше оставить это и заняться уборкой: если встречаешь человека, который способен так безжалостно взорвать тебе мозг, к специфике его характера лучше привыкать постепенно. И тогда даже есть шанс избежать серьезных психологических травм!
Безусловно, магия немного помогала нам с уборкой и ремонтом. Но превратить это место в номер-люкс пятизвездочной гостиницы, к сожалению, не смог бы даже некромант.
Практика началась очень специфично! Посмотрим, какие еще сюрпризы она мне принесет.
* * *Она проснулась, издав пронзительный крик, и немедленно схватилась за голову. Дрожащие пальцы интуитивно начали ощупывать лицо и шею — словно проверяя, нет ли на них ничего. Пару секунд спустя девушка наконец вздохнула с облегчением. И все же, ее сердце продолжало беспокойно колотиться. Похоже, при всем желании она бы сейчас не смогла лечь и уснуть, но отпечаток так напугавшего ее сновидения все еще держался на ней мрачной пеленой.
Поежившись, она откинула одеяло и встала с кровати. Напоминавшие шлепки звуки, с которыми босые ноги тяжело затопали по полу, отбивались от стен и, казалось, били по ушам. Почти ничего не видя в темноте, девушка с трудом нащупала подсвечник и зажгла свечу.
Небольшая комната немедленно окунулась в тусклый желтый свет, позволявший теням вволю плясать на стенах. Тихий голос что-то невнятно бормотал, а бледные губы едва шевелились. Она все еще хваталась за свое лицо, словно желала снять с него тонкую, мерзкую паутину. И как будто в надежде рассмотреть ее, девушка подошла к большому овальному зеркалу.
Трудно было понять, разглядела ли она что-нибудь в мрачном отражении. Пальцы еще несколько раз прошлись по лицу — словно стараясь ухватиться за прозрачную ниточку — а потом замерли. Ресницы дрожали, расширенный зрачок внимательно всматривался в глубины зеркала… которое в мгновение ока почернело!
Девушка оцепенела. Она хотела бежать, всем своим существом она хотела бежать подальше от проклятого зеркала, но не могла пошевелиться. Только дрожала, глядя на черное стекло, из которого к ее глазу тянулась тонкая красная нить.
Возможно, ни одного звука не прозвучало; возможно, все это было лишь в моем воображении. Но в голове у меня совершенно четко отпечатался режущий нервы крик, с которым из непроглядной зеркальной черноты по натянутой красной нити вылетел расплывчатый белый силуэт! Искаженное лицо, развивающиеся серые лохмотья, длинные спутанные волосы и кривые когти, которые, хватаясь за алую нить, преодолевали зеркальную поверхность, вытягивая из темного стекла скрюченное уродливое тело.
На миг замерев, существо посмотрело прямо в лицо девушки, касаясь смрадным дыханием ее дрожащих губ, и провело по ее щекам и шее длинным, черным, слизким языком!
Она по-прежнему не двигалась, только из глотки начали вырываться безнадежные всхлипы. А существо, казалось, потеряв к ней интерес, вылезло из зеркала и убежало прочь.
Наконец девушка снова закричала. Руки бессильно хватались за кожу лица и шеи, которая вздымалась гнойными волдырями и слезала, оставляя на теле мерзкие язвы! На смену минувшему гробовому молчанию пришла истерия. Поддаваясь ей, девушка носилась по комнате, рвала и разбрасывала все, что попадалось ей под руку! Схватив свечу, бедняжка что есть силы швырнула ее на постель, после чего упала на пол и начала кататься по теплому дереву, хватаясь за лицо — как будто старалась удержать куски плоти, которые, отпадая, обнажали череп. И подражая ее бесноватым крикам, обезумевший огонь набросился на ее измятую, испачканную гноем и кровью ночную рубашку!..
Когда я распахнула глаза, не в силах закричать от сковавшего меня ужаса, мне показалось, что я лежу на холодных белых ветвях. Они обволакивали мое тело, смыкались над головой и скрипели, словно шепча мне на ухо. Но наваждение прошло за считанные секунды, и моя рука судорожно сжала белую простынь.
КОНЕЦ ПЕРВОГО ТОМА Обретя новый путь, я сыграю во тьме,
О забвение мечтать остается лишь мне.
Чтобы спорить с судьбой, нужно волю собрать,
От кошмаров и снов мне уже не сбежать!
Черной бабочкой я в небеса полечу,
А без крыльев упав, я летать так хочу.
И во сне закричав, убегу ли едва…
Я забуду про страх, хоть душа и мертва.
Буду верить я в то, что час ночи падет
И все сговоры враз солнца луч разобьет.
Но еще далеко до победы венца,
Черной бабочкой я полечу до конца!
Черной бабочкой я в небеса полечу
А без крыльев увап, я летать так хочу.
И во сне закричав, убегу ли едва…
Я забуду про страх, хоть душа и мертва.
На яву и во сне от кошмаров бегу,
Черной бабочкой я просыпаюсь в снегу.
