Э. Филлипс-Оппенгейм - Рекорд приключений
– Странное совпадение, – сказал Майкл с улыбкой, в которой не было ни следа прежнего цинизма, – наше знакомство началось, если помните, партией в гольф в Уокинге.
– Мы думали, что ты умер, – прошептала я.
Он вздохнул.
– Я очень старался не разочаровать вас. Просто несчастье столкнуться с единственными двумя людьми, которые могут тебя узнать. Но я провел четыре очень приятных года.
– Неужели прошло уже столько времени? – спросила я. Норман все еще, казалось, не в состоянии был произнести ни слова.
– Четыре года и четыре месяца. Это много для человека, которого считают давно умершим. Я живу в очаровательной небольшой вилле – вон она виднеется за деревьями. При ней чудесный сад – мои гвоздики и фиалки пользуются известностью – и я взращиваю почти все излюбленные в Англии цветы. Иногда я играю в гольф, а если меня одолевает жажда путешествовать, я отправляюсь в горы, в Пиренеи. Мой слуга Антуан – баск и отличный горный проводник. И я теперь могу уже следовать за ним повсюду.
– Что же будет теперь? – пробормотал Норман.
– Решение этого я предоставляю вам, – ответил Майкл.
Мы медленно подошли к обоим шарам. Я прижалась к своему мужу и заглянула ему в лицо. Видно было, что он борется с собой. В продолжение последних четырех чудесных лет мы не провели в Лондоне и двух месяцев. Мы путешествовали по Италии и Египту, провели две зимы в Южной Франции, а остальное время жили в Грэй-Мэноре. Я занята была своими двумя детьми, Норман – имениями. Нити, связывавшие его с прежней профессией, понятно, оборвались, но я понимала, что происходит в нем. Рядом с ним шел человек, которого он поклялся передать в руки правосудия, знаменитый преступник, чьи деяния ничем не могли быть оправданы и которого он должен был по закону немедленно выдать полиции. И я знала то, что по какой-то причине исполнение этого долга было ему ненавистно. Они приблизились к шарам, и Норман остановился. Я увидела, что он пришел к какому-то решению, и с нетерпением ждала его слов.
– Майкл! Я даю вам шанс, – сказал он. – Вы знаете, в чем заключается мой долг. Вы знаете также, что я по мере сил старался исполнять его. Но, говоря откровенно, я глубоко убежден, что вы навсегда прекратили свою преступную деятельность, и, если бы это зависело от меня, я бы охотно оставил вас в покое. Давайте предоставим судьбе решить за нас. Мы оба одинаково хорошо играем в гольф. Случай сделал вас сегодня моим партнером. Пусть эта партия решит, молчать мне или нет.
Я увидела, как загорелись глаза Майкла, и поняла, что это предложение пришлось ему по душе. Он осмотрел поле и небрежно помахал своей клюшкой.
– Если я правильно понял вас, значит, в случае моего выигрыша, – я свободен на всю жизнь. Если я проиграю, то должен подчиниться своей судьбе!
– Если вы проиграете, я пошлю одну телеграмму лондонской, другую – марсельской полиции.
– Принимаю эти условия. Итак, я ставлю свою жизнь, а вы – спокойствие своей совести.
Так началась игра за жизнь Майкла. Началась борьба, о которой я теперь еще не могу вспомнить без содрогания. Вначале ни один не получал перевеса, но у шестнадцатой ямки я заметила, что здесь, кроме ловкости, играл роль еще один фактор. Шар Нормана перелетел через ямку и остался на поле. Шар Майкла после великолепного удара почти достиг ямки, но ударился о камень, отскочил в сторону и закатился в высокую траву, откуда почти невозможно было сделать удар. На этот раз он проиграл. Норман казался очень взволнованным. Он пробормотал что-то о чертовской неудаче, но его партнер только равнодушно пожал плечами. У 17-й ямки Норман отстал на 10 метров. У 18-й позиции Майкл принялся за игру в старой манере, напряженно и злобно. Он закусил губу и так крепко сжал в руке клюшку, что суставы пальцев побелели. Он сделал изумительный удар. Шар покатился медленно и прямо. Затаив дыхание, глядела я ему вслед. Он остановился на расстоянии нескольких метров от ямки. Я облегченно вздохнула. С самого начала игры я про себя молила Бога, чтобы мой муж проиграл. Но боги, казалось, решили иначе. Шар Нормана прокатился мимо шара Майкла и, к моему ужасу, упал в ямку. Норман и сам был растерян. Он неподвижно глядел на место, где исчез его шар и старался не смотреть на своего противника.
– Как жаль! – сказал он, раздосадованный своим успехом. – Невероятно, до чего мне везет сегодня. Это уже вторая совершенно случайная удача.
Майкл ничего не ответил. Он долго и внимательно смотрел на свою клюшку, ударил, и его шар покатился прямо к ямке, но, упав в нее, подскочил, выкатился снова и остановился у самого края ямки. Мы ждали, но он не шевельнулся. Майкл отвернулся, и мне показалось, что его губы задрожали.
– Снова вничью, – сказал он, – я не думал, что потеряю эти две ямки.
– Мне повезло, – хриплым голосом сказал Норман. – Но против этого ничего не поделаешь. Могло случиться и иначе.
На 18-м поле обоим пришлось гнать шары против сильного ветра, который дул нам в лицо. Норман играл хорошо, но Майкл – еще лучше. Однако его шар, задержанный каким-то бугорком, остановился, не докатившись до ямки. Я посмотрела на своего мужа и прошептала Майклу, возле которого стояла:
– Этого бугорка не должно здесь быть, сотри его ногой, Норман не увидит, я стою между вами.
Майкл переменил клюшку и исподлобья поглядел на меня. Я поняла, что советовала ему нечто, несовместимое с его правилами игры.
– Я привык играть честно, – спокойно сказал он, – то, что ты говоришь, пошло бы вразрез с моей совестью. Если мне суждено проиграть, я все равно проиграю.
Он осмотрел короткий, толстый, имевший форму ложки конец своей клюшки. Его шар остановился из-за ветра на полпути, но занял очень хорошую позицию.
Мы напряженно ожидали следующего удара. Помощники Нормана и слуги Майкла, должно быть, почувствовали, что от результата этой игры зависит нечто очень важное. Они заразились нашим волнением. Майкл ударил. Его шар покатился прямо к флажку, и я едва подавила крик радости, когда он остановился в двух-трех метрах за ямкой.
– Отлично, – сказал Норман, вздохнув с облегчением. – Теперь я должен постараться сыграть так же хорошо.
Меня снова охватил страх, когда его шар покатился к отверстию; мне показалось, что партия подошла к концу. Но в нескольких метрах от ямки шар остановился.
Казалось, Майкл выигрывает. Вдруг слуга Майкла с ужасом вскрикнул: шар Майкла, не докатившись до ямки, остановился. Майкл неподвижно смотрел на шар. Когда он поднял голову, наши взоры встретились.
– Судьба – против меня, – спокойно сказал он.
Шар Нормана занимал великолепную позицию, но я заметила, что Норман держал клюшку не так, как всегда. Он легко толкнул шар, и – я едва поверила своим глазам – шар прокатился мимо отверстия и остановился на целый метр дальше.
![Лев Константинов - Схватка [Журнальный вариант]](/uploads/posts/books/270148/270148.jpg)
![Лев Константинов - Схватка [Журнальный вариант]](/uploads/posts/books/270165/270165.jpg)