Александр Марков - По законам ненависти
А детвора всё плотнее облепляла машину. Будущие независимые косовары прижимались к стёклам, расплющивали о них носы и губы, оставляли следы от дыхания и грязных рук.
Неожиданно дети расступились. Огромная тень приближалась к машине. Сергей, увидел её краем глаза и испугался, решив, что кто-то из взрослых албанцев решил поинтересоваться, а что это здесь делает машина с белградскими номерами? Но оказалось, что это миротворец. Он приветливо улыбнулся, постучал по стеклу машины, попросив его открыть. Черты лица миротворца были совсем не испанскими, было в них что-то очень знакомое, будто ребята, что стоят под Ораховацем, узнали, что российские журналисты попали в беду, и совершили очередной марш-бросок. На рукаве у пограничника была жёлто-синяя повязка. Трезубец отсутствовал, но и без него Комов догадался, что это украинец.
– Привет, хлопцы! Что у вас стряслось? – спросил миротворец, когда Сергей открыл окно.
– Завязли мы тут, – пояснил Комов.
Он открыл дверь, с наслаждением вдохнул свежего воздуха. Игорь начал объяснять миротворцу, что произошло. Дети внимательно следили за разговором, хотя ни слова не понимали.
– Тут я бессилен… – сказал с грустью украинец. – Могу вот что предложить. Вы дождитесь, когда моя смена закончится, а потом доедем до моей части. Здесь недалеко. У нас переночуете, а утром… – он замолчал, очевидно, сперва хотел сказать слово «Белград», но его подслушивающие дети поймут, и оно их насторожит. – Утром в гостиницу поедете, – закончил фразу миротворец.
– Когда у тебя смена? – спросил Сергей.
– В два ночи. Поздно, конечно…
– Поздно, – согласился Комов. – Дело в том, что нас всё дальше от миротворцев оттесняют. Видишь, как далеко отогнали. Похоже, не хотят испанцы с косоварами связываться. Боюсь, не дождёмся мы тебя. Может, лучше ноги в руки брать и рвать отсюда на всех парах?
– Опасно… – почесал в затылке украинец. – Я попробую предупредить о вас миротворцев, но что из этого получится, ей-богу, не знаю…
– Хреново дело, – печально констатировал Зубцов.
У самого-то Игоря, как и у Сергея, путь для спасения был. Они в любой момент могли пересечь границу, а там никакие албанцы не страшны, но... Такая мысль им и в голову не приходила – с самого начала решили, что втроём приехали, втроём и уедут.
Украинец ушёл. Становилось всё темнее и всё страшнее. Про их машину наверняка знала уже вся округа. Выключи они фары, затаись, не издавая ни звука, всё равно их найдут. И темнота не поможет. Скорее наоборот – она скроет нападающих.
Бездействие в ожидании беды сводило с ума. Комов понимал, что оставаться здесь бессмысленно, с каждой секундой ситуация становилась всё хуже. Он чувствовал, что в темноте что-то готовится. Если соберётся толпа, она мигом добежит до машины, взломает двери, вытащит пассажиров и… их больше никто не найдёт. А миротворцы сделают вид, что ничего не заметили.
– Какие будут предложения? – спросил Сергей.
– Здесь больше оставаться нельзя, – ответил Радко.
– Согласен! – подал голос с заднего сидения Игорь.
– Тогда поехали в Белград.
Свет фар мазнул по окружающей машину темноте, и Сергей с ужасом понял, что чувствовали белогвардейцы, когда они перенаправили свои прожекторы на Сиваш. Вокруг были люди, много людей, они подбирались к машине под прикрытием темноты. Прежде что-то останавливало их. Они чего-то ждали. Быть может, того, что пассажиры «мерседеса» заснут?
Радко утопил педаль газа, покрышки завизжали, машина сорвалась с места. Серб бешено вертел рулём, ускользая от собравшихся, которые, понимая, что добыча от них уходит, бросились следом за автомобилем. Но теперь им было его не догнать.
– Мне кажется, что на нас хотели напасть, – высказал догадку Игорь, когда они выехали на дорогу.
– Мне тоже, – сказал Сергей. – А кто такой генерал Янкович?
– Не понял… – озадачился оператор.
– Так назывался пограничный пост, – пояснил Комов.
– Я знаю, о ком ты спрашиваешь, – вступил в разговор Радко. – Генерал Божидар Янкович. Он в Белграде родился и с турками всю жизнь воевал. Когда ваши в конце прошлого века турок на Балканах били, он тоже принимал участие в той войне.
– Когда мы Константинополь чуть не взяли? – уточнил Игорь.
– Дался тебе этот Константинополь, – вздохнул Сергей. – А в школе небось пел: «Не нужен мне берег турецкий…» Ну взяли бы мы его тогда, и что? Сто раз бы уже прогадить успели. Рассказывай, Радко, дальше.
– Накануне Первой мировой войны у нас тут заварушка приличная была. Балканские войны называется. Мы тогда Косово поле наконец-то отбили. Спустя почти полтысячелетия… Янкович командовал одной из черногорских армий, той, которая Приштину брала… – он помолчал, потом резко сменил тему разговора. – Нам сейчас, как ни крути, через неё возвращаться придётся. Я попробую по кратчайшему пути до Сербии доехать, но всё равно нужно через центр Приштины ехать, а это одно из самых опасных мест…
– Хаджиу нам безопасность гарантировал, – Комов и сам не верил в то, что говорил.
– Ага! – тут же отреагировал Игорь. – Стоит на окраине Приштины с хлебом-солью. Жди!
Сергей промолчал.
Машина стремительно ввинчивалась в темноту. Прохладный воздух врывался в салон, но закрывать окна не спешили – насиделись в духоте. Зубцов со вкусом раскурил сигарету, посмотрел на то и дело тревожно оборачивавшегося Радко и спросил:
– Ты чего вертишься?
– Боюсь, что так просто нам отсюда уехать не удастся, – пояснил серб. – Люди, что на нас напасть хотели, следом поедут. Только машины раздобудут и сразу же поедут. Они ведь знают, куда мы направляемся. Другого-то пути нет…
Радко, как в воду глядел, настраивая Игоря и Сергея на самое плохое. Так и вышло.
Спящую Приштину проскочили без происшествий, но едва перевели дух, как увидели приближающийся свет фар. Радко прибавил скорость, однако оторваться не удалось, водитель машины, что их преследовала, тоже нажал на педаль газа. Вскоре к ней присоединилась вторая машина, затем третья…
– Что-то очень знакомое… – процедил сквозь зубы оператор.
Никто ему не ответил, но внимания на это Игорь не обратил.
– А что… – рассуждал он. – Методика обкатанная, себя оправдывающая. Совсем недавно мы это на своей шкуре испытали…
– Ох, да помолчи ты… – скривился Сергей.
Зубцов послушался. Стиснувший челюсти Радко сжимал руль, точно это был спасательный круг, а они находились в открытом море. Стоит чуть ослабить хватку, и стихия вырвет из его рук эту опору.
Дорога тонула в темноте. Обычное дело. Стоит и со МКАД-то съехать на какое-нибудь шоссе, как тут же окажешься во власти мрака, что уж говорить об этих забытых богом дорогах, где фонарных столбов отродясь не было и, наверное, никогда не будет? Но каким-то чудом Радко удавалось предугадать, когда дорога извернётся в очередной раз. Он входил в повороты на ужасающей скорости, машина визжала, содрогалась, кренилась, чуть ли не переворачивалась, а свет фар то и дело выхватывал из темноты кюветы, в которые они каким-то образом умудрялись не угодить. Сергея качало из стороны в сторону, когда Радко резко дергал руль, потому что местами в асфальтированной дороге зияли ямы, оставленные взрывами. Эти выбоины становились заметными, когда до них оставались считанные метры. Если наехать хоть на одну из них, эффект будет таким же, что и от мины: колёса лопнут, «мерседес» вынесет с дороги, он свалится в кювет, где машину сомнёт в гармошку и их – заодно с ней.
