Владимир Монастырев - Искатель. 1974. Выпуск №6
— Он мог об этом и слышать, — возразил Гаррисон. — Ведь он живет в этой местности, не так ли?
— Ну а язык? Я до сих пор не имею понятия о его языке, а он понял значение шести или семи слов моего языка. И сумел объяснить этими словами такие сложные понятия, как работа пирамид, животное-химера. Одной фразой он мне объяснил, что одно из них — безобидный механизм, а другое — гипнотизер-убийца. Что ты скажешь об этом?
— Да… — произнес начальник экспедиции.
— Вот видишь? Разве ты смог бы это объяснить, используя только шесть слов? Твил же сумел объяснить мне, что есть еще одно животное, разум которого настолько отличается от нашего, что всякое взаимопонимание исключается еще более, чем между Твилом и мной.
— А это еще что такое?
— Об этом позже. Твил и его соплеменники заслуживают нашей дружбы. Где-то на Марсе имеется цивилизация и культура, и ты убедишься в моей правоте, которая выдерживает сравнение с нашей и, может быть, даже превосходит ее. Взаимопонимание между ее носителями и нами возможно, и Твил — доказательство этому. Общение потребует многолетних терпеливых усилий, ибо их разум чужд нашему, но не настолько, как разум других существ, которых мы встретили позже.
— Каких еще других ты имеешь в виду?
— Жителей городов из ила вдоль берегов каналов. После двух последних приключений я считал, что уже познакомился с самыми странными существами, которых только можно себе представить, но я ошибался. Я встретил еще более странных и непонятных. Их труднее понять, чем, например, Твила, с которым возможна дружба и даже обмен мыслями и идеями, если иметь терпение.
Мы покинули животное-химеру издыхающим у его логова и отправились дальше по каналу. Перед нами расстилался ковер движущейся травы, которая торопливо расступалась перед нами, и, когда мы достигли, наконец, берега канала, я увидел внизу течение желтой реки. Город из холмообразных глиняных построек находился в двух милях к востоку, и я был достаточно любопытен, чтобы отправиться туда.
Сверху город казался покинутым, а если это даже было не так, то мы с Твилом были вооружены. Стеклянный револьвер Твила был необычайно интересен, после приключения с химерой я рассмотрел его внимательно. Он стрелял стеклянными отравленными осколками. В магазинной коробке их было не менее сотни, а реактивным зарядом был обычный пар.
— Пар! — воскликнул Патц. — Откуда он брался?
— Сквозь прозрачную рукоятку можно было видеть воду, а также еще какую-то жидкость, тяжелую и желтоватую. Когда Твил нажимал на рукоятку — спускового крючка не было, то в камеру попадала капелька воды и капелька желтого вещества, и вода мгновенно превращалась в пар. Это легко понять, и я думаю, мы также сможем использовать этот принцип. Концентрат серной кислоты доводит воду до кипения. Точно так же можно сделать с негашеной известью, или натрием, или калием.
Конечно, его оружие уступало моему в дальности, но в этом разреженном воздухе оно совершенно достаточно. И действенно. Я испытал его, выстрелив в одно из этих проклятых растений, и в несколько секунд оно завяло и рассыпалось! Поэтому и предположил, что стеклянные осколки отравлены.
Мы подходили к глиняному городу, и я решил узнать, не одни ли и те же строители строили города и каналы. Я показал на город, затем на канал, но Твил сказал: «Нет, нет» — и показал на юг. Я понял, что канал строила другая раса, может быть, соплеменники Твила. Может быть, на планете имеется еще одна разумная раса или даже многие. Марс — странный маленький мир.
Через сотню шагов около первого холмика глины мы увидели нечто вроде улицы. Собственно, это была глиняная тропинка, но гладкая и твердая, как бетон. А затем появился и один из обитателей.
Фантастическое существо! Похожее на бочку на четырех ногах, с двумя парами рук или щупалец. Головы у него не было, лишь туловище и конечности и ряд глаз. На верху этого бочкообразного тела была, мембрана, натянутая, как шкура барабана. Это существо быстро приближалось, толкая перед собой маленькую медную тачку. Нас оно, казалось, не замечало, хотя мне почудилось, что его глаза на мгновение задержались на мне. Вскоре подошел и другой обитатель города, толкая пустую медную тачку. Он также пронесся мимо нас. Я захотел привлечь внимание этих бочек, игравших в железную дорогу, и, когда подкатил третий, встал посреди дороги, но так, чтобы успеть отскочить.
Существо остановилось, и из мембраны послышался угрожающий шум. Я поднял руки вверх и сказал: «Мы друзья!» Как вы думаете, что же ответило существо?
— Держу пари, оно сказало: «Рад с вами познакомиться», — сказал Гаррисон.
— Я бы меньше удивился, если бы оно сказало именно так. Что-то зашумело в его мембране, и внезапно оно прорычало: «Мы дрррузья!» — и сильным ударом толкнуло свою тачку прямо на меня. Я отскочил, существо покатило дальше, так что мне только оставалось смотреть ему вслед.
Спустя полминуты приблизилась еще одна «бочка». Не сбавляя хода, она пригрозила: «Мы дрррузья!» — и поехала дальше. Как они могли узнать эту фразу? Общались ли они все друг с другом? Были ли они частицами одного организма? Я ничего не хочу утверждать, но предполагаю, что Твил это знал.
Как бы там ни было, все эти существа проезжали мимо нас и приветствовали нас одинаковыми словами. Это было комично, никогда не думал, что на этой забытой богом планете у меня так много друзей. Наконец я обратился к Твилу с жестом удивления; казалось, он понял меня и сказал: «Один-один-два, да! Два-два-четыре — нет!» Вам понятно?
— Ясно, — сказал Гаррисон, — это старые марсианские детские стишки.
— Ну, вот еще! Я постепенно привык к символической речи Гвила и так истолковал его «считалку»: «Один-один-два, да» — эти существа разумные. «Два-два-четыре — нет» — их разум так отличен от нашего, что находится как бы по ту сторону логики, когда два плюс два равно четырем. Возможно, он имел в виду, что их разум примитивен, в состоянии постигнуть лишь такие простейшие вещи, как единица плюс единица, но не более трудные. Но по тому, что мы увидели позже, мне кажется, что он имел в виду нечто иное.
Через несколько минут все эти существа появились снова — одно за другим. Их тачки были наполнены камнями, глиной, песком, перегнившими растениями. Они с угрозой произносили свое дружеское приветствие и проезжали мимо.
Третий из них, показалось мне, был тот самый, с которым я познакомился, и я решил возобновить разговор. Я встал поперек дороги и стал ждать.
«Бочка» подкатила, пригрозив своим: «Мы дрррузья», и остановилась. Четыре или пять ее глаз смотрели на меня в упор. Она повторила свои слова и погнала свою тачку, но я не отходил в сторону. Тогда проклятое существо быстро протянуло одну из своих рук, и два его пинцетообразных пальца ущипнули меня за нос!
