Александр Антонов - Пять из шести
Вопрос был задан вполне буднично, даже с некоторой ленцой, так, для проформы. Никто из сидящих рядом со стареньким рюкзаком, в котором и не было-то ничего, кроме пакета с цементом, который Бухлов какого-то рожна пёр на дачу, не сомневался, что сей момент откликнется чей-то голос и признает тару своей. И так бы оно и случилось, кабы сосед не заметил намерения Бухлова и не придержал его за коленку.
— Твой? — спросил он полушёпотом.
* * *К развесёлой компании Бухлов прибился случайно…
На Курский вокзал он этим утром притопал загодя, и место в вагоне занял сразу, как электричку подали под погрузку. Потому и досталось ему место у окошка. Бухлов закинул рюкзак на багажную полку, а сам, притиснувшись плечом к стенке вагона, стал досматривать бестактно прерванный будильником утренний сон. Потому заполнение вагона осталось вне зоны его внимания.
Сон Бухлов досмотрел как раз к тому моменту, когда первая партия дачников, вспорхнув с насиженных мест, устремилась к выходу. Он глянул в окно, подумал о том, что ехать ещё и ехать, и хотел было вновь прикрыть глаза, — вдруг что ещё покажут? — как услышал:
— Привет, сосед!
Совсем не думая, что это к нему, Бухлов, тем не менее, повёл глазами на голос. Было в мужике, радостно семафорившим ему рукой, что-то знакомое. На всякий случай Бухлов улыбнулся в ответ и кивнул.
— Чего скучаешь в одиночестве? — прокричал мужик. — Вали сюда, тут все наши!
Бухлов не стал спрашивать, кто эти «наши», потому что уже кое-что вспомнил. В садовом товариществе числилось немало народа, и одним из числившихся был этот самый весельчак. Бухлов не помнил ни имени его, ни фамилии — да и слышал ли он их когда? Их участки располагались в разных концах товарищества. И чего ему вздумалось так настойчиво звать Бухлова в компанию? Не иначе, как от широты души. Последняя мысль заставила Бухлова отодрать седалище от скамьи, поскольку обижать «широкую душу» он счёл неверным. Рюкзак покинул верхнюю полку и переместился вниз охранять место, а сам Бухлов, без особой на то охоты, поплёлся на призывный блеск глаз знакомого незнакомца.
— Двигайся, мужики! — распорядился весельчак, когда Бухлов достиг зоны расположения компании. — Это Лексеич из нашего товарищества!
Бухлов молча опустился на скамью. Лица вокруг были знакомы на уровне «я их где-то видел». По их выражению Бухлов понял, что они тоже лихорадочно пытаются его вспомнить. Однако против присутствия никто не возражал. Впрочем, засиживаться он и не собирался, как и заводить более тесное знакомство, поэтому версию «Лексеич» опровергать не стал, хоть и звался его отец не Алексеем, а Игорем. А ему уже сунули в руку бутылку пива. Пришлось отхлебнуть тепловатой бурды прямо из горла. На этом церемония знакомства закончилась. Бухлов сидел, слушал байки и анекдоты. Пиво меж тем всосалось в кровь и вместе с ней дошло до головы. Ему вдруг расхотелось уходить. Бухлов хлебнул ещё, потом рассказал анекдот, встреченный взрывом хохота. Вагон постепенно заполнился новыми пассажирами. Рядом с сиротливо стоящим на полке рюкзаком примостились новые люди, в причастность к нему Бухлова не посвящённые. И потому вскоре возник вполне законный по современным меркам вопрос: чей рюкзак?
Весельчак, не убирая руки с его колена, негромко порекомендовал:
— Погоди, позрим, что будет! — и подмигнул. — Что там у тебя?
Бухлову не хотелось распространяться про цемент, и он неопределённо пожал плечами.
— Так, всякая ерунда…
— Тем более! — подытожил сосед.
Компания дружным гудением одобрила идею, и Бухлов подчинился мнению коллектива. Обстановка вокруг рюкзака, меж тем, стала накаляться. Бдительная дама, не получив ответа на вопрос о хозяине подозрительного предмета, занервничала, стала елозить, пытаясь отодвинуться и потревожила соседа. Тот недовольно пробурчал:
— Чего вы дёргаетесь? Вышел человек в тамбур покурить, вот и вся недолга!
— За то время, что я здесь сижу, можно пачку сигарет выкурить! — нервно возразила дама.
Мужчина шумно втянул носом воздух, решительно поднялся и вышел в тамбур. Вернулся с озабоченным лицом.
— Товарищи, чей это рюкзак? — крикнул он на весь вагон.
Гомон стал смолкать. Люди поворачивались на голос. Ответом на вопрос было, понятно, молчание, ибо на колене Бухлова всё ещё лежала рука весельчака, но эффект от этого получался такой, будто он держит не за колено, а за язык. Люди, кто сидел вблизи, повскакивали с мест и стали создавать вокруг злополучного рюкзака зону отчуждения. Компания давилась со смеху. Бухлову же было не до веселья. Шутка явно затянулась, и он уж открыл было рот, чтобы объявить рюкзак своим, когда тот взорвался.
Миг тишины, в который вагон заволакивало облаком цементной пыли, потом на ногах были уже все. Визг, крики, ругань — всё слилось в одну режущую слух какофонию. Бухлов стоял абсолютно обалдевший, смотрел на то место, где на практически не повреждённой скамье лежал злополучный рюкзак, продолжающий исторгать из огромной прорехи цементную пыль, и не мог взять в голову, как такое могло случиться. Весельчак посмотрел на него совсем не весёлым взглядом, и каким-то шипящим голосом произнёс:
— Ерунда, говоришь?
Пространство перед глазами Бухлова заполнилось быстро увеличивающимся в размерах предметом, похожим на кулак. Он увидел небо, полное звёзд, которое быстро завертелось, превращаясь в воронку, по которой он и скатился в беспамятство.
* * *— Итак, гражданин Бухлов Георгий Игоревич, — сидящий за столом милиционер (или уже полицейский?) произносил слова по отдельности, подчёркивая вес и значимость каждого из них, — объясните, каким образом в вашем рюкзаке оказалось взрывное устройство?
— П-понятия не имею, — слегка заикаясь от волнения, ответил Бухлов. — А может, и не было никакого взрывного устройства? — Бухлов с надеждой посмотрел на человека в форме.
— То есть, как это не было? — удивился тот. — А взрыв?
— Да какой там взрыв, — махнул рукой Бухлов. — Просто рюкзак лопнул, и цемент разлетелся по вагону.
Бухлов хихикнул, приглашая представителя закона присоединиться к веселью, — вот ведь нелепица какая приключилась! — но тот даже не улыбнулся.
— А с чего бы вашему рюкзаку так громко лопаться?
«А хрен бы его знал, с чего!» — с тоской подумал Бухлов, но озвучивать мысль не стал, зато, неожиданно для себя, выдал на-гора историю, видимо от отчаяния всплывшую из глубин памяти:
— Когда-то в одном из американских портов взорвался пароход, перевозивший в трюмах горох.
Полиционер немного подумал и спросил:
