Макар Сарматов - Не имей сто рублей
А вот и гул моторов. Ныряю в пещеру, а в гарнитуру говорю:
— Затаились, у них мощный тепловизор, сидим в укрытиях пока не пролетят.
Сидим, ждём. Гул приближается, но посмотреть нельзя, засекут сволочи. Гул всё сильней, спрашиваю:
— Рубох, где они? Им с выносных постов видно, хоть и укрыты грунтом и ветками, но сквозь них можно смотреть.
— Ещё не дошли до нас, приближаются.
И вот над верхнем входом в пещеру послышался звук лопастей, фыр, фыр, фыр. Промелькнула тень, ага, один прошёл.
— Что там, Шохин?
— Прошли оба, готовим ракеты.
— Действуйте, — а сам лезу в верхний выход, и опять выглядываю по пояс, смотрю на юг. Включаю дальномер, вертолёты приближаются: 4200. Отлично, успеваем. Поворачиваюсь в сторону «Апачей» — зависли в двух километрах от нас. В бинокль их хорошо видать. Кричу в гарнитуру:
— Огонь, парни, огонь.
И в это время, одна за одной срываются две ракеты. Радары на «Апачах» хорошие, они засекли пуск и сразу расходятся в разные стороны и отстреливают тепловые ловушки, но не тут-то было. Первая ракета бьет в двигатель одному из вертолётов, пробивая обшивку и разрываясь от контакта. Вторая лупит в другой, но взрывается бесконтактно, подбивая правый движок. У первого вертолёта повреждён редуктор несущего винта, и он падает вниз, взрыв керосина похож на ядерный гриб. Но второй вертолёт, ещё держится на одном движке и медленно разворачивается мордой ко мне. Надо нырять в пещеру, если лупанет из пушки — мне трындец, но я остаюсь на месте и ору в микрофон:
— Миха, твой выход, подкорректируй ему полёт.
Смотрю на «Апач», вижу пилота и оператора оружия в шлемофонах через лобовое стекло машины, оператор доводит пушку. Щас жахнет. Но снизу от пещеры слышу два хлопка: Пук, Пук — на лобовом стекле две дыры, вертолёт дёргается и задирает нос. Очередь из 20 мм пушки идёт вверх. «Апач» сносит к скалам, и вот он хвостовым винтом задевает за уступ, машину закручивает и бьёт о скалу. Ещё один взрыв и куча обломков летит вниз.
Разворачиваюсь и смотрю в бинокль — «Летающее яйцо» отделилось от основной группы и летит к нам, видно есть желание посмотреть, что стало с собратьями. Я ныряю вниз и говорю:
— Батур, теперь твоя очередь — гаси эту шмакодявку.
Он деловито поднимается по ступенькам на моё место и готовит пусковую установку.
Что он делает дальше, я не вижу, потому что бегу вниз ко входу. За спиной слышу: Бум и шипение, ракета пошла. А Батур с грохотом валится вниз по ступенькам, наверху раздается мощный взрыв, и к нам в пещеру летят камни и столб огня.
— Успел всё-таки, — произносит Батур, сидя на заднице, тряся головой и стуча себе по ушам. Похоже, его малость контузило.
В ухе раздаётся голос Ромки:
— Волк, Родному.
— Здесь.
— Что у вас? Мы видели, как вы приземлили этих «индейцев».
— Воюем, помимо них ещё кой-кого приземлили. Вы где?
— Ещё полчаса и мы у вас.
— Поспешите, скоро в округе будет очень жарко.
— Понял, до связи.
Выхожу из пещеры, ищу вертолеты — гады, скрылись в низинах. Смотрю по сторонам, впереди на краю обрыва в километре вижу обломки «МД-500». Миха умчался в ту сторону, добить тех, кто остался в живых, если есть таковые.
— Парни, у кого ещё остались ракеты?
Ко мне подошли Шакур, Назир и Харез с трубами «Стрел» в руках.
Выдвигаемся ближе к их базе, наша задача — не дать высадить десант, отправить их всех к праотцам.
— Батур, дай Абдулу тот пулемёт, пойдёте с нами прикрывать.
Абдул укоротил ремень своего автомата, и определил его за спину. Он ни за что не хотел с ним расставаться, сходил в пещеру и уже с «Миними» в руках подошёл к нам.
— Кудря, Волку.
— Здесь.
— Что у тебя.
— Все 200.
— Отлично, идёшь с нами, нам будет нужна «Хлопушка»
Всей толпой, разбившись на пары, выдвигаемся к базе НАТОвцев. Где-то внизу слышны моторы. Подлетают, сесть им дать никак нельзя, иначе будем бегать по горам очень долго.
— Всем внимание, как только выныривают эти твари, сразу по ним огонь со всего, что можно. Но лучше, конечно, ракетами.
Три минуты и из-за гребня выныривают винтокрылые машины. Шакур и Харез, у которых всё было уже на взводе, берут их на прицел ПЗРК. Швах, Швах и ракеты одна за другой пошли к цели. Вертолёты что-то пытаются сделать, закладывая немыслимые виражи. Кто-то из солдат, сидящих там, срывается вниз. Все бесполезно, ракеты попадают в двигатели. Пилоты реагируют по-разному, и в итоге они сталкиваются в воздухе. Удар — лопасти в клочья. И груда металла вместе с людьми летит в пропасть. Пилот третьей машины успевает уйти за скалы и зависает там. Вот гадина, он сейчас спустит десант на тросах.
Мы не успеваем. Кричу:
— Назир, карауль этого гада, он всё равно полетит обратно. Пальнешь ему в догон, пусть даже без пассажиров, но сбей его.
— Остальные, бежим к тому выступу, не дадим подняться амерам, сверху их расстреляем.
Бежали не спеша, экономя силы. Вертолёт вынырнул из-за скалы и пошёл прочь, но далеко он не скрылся, «Игла» Назира достала и его. Теперь вся надежда на то, что уцелевшие немцы не сунут носа из базы на помощь «янки».
Их было восемь. Они осторожно пробирались по уступу наверх на площадку, чтобы можно было укрыться и вести бой. Мы им не дали. Батур первый подбежал на рубеж, раздвинул сошки своего пулемёта и, прицелившись через оптику, открыл огонь. Длинной очередью срубил сразу троих. Остальные успели попадать за камни и открыли ответный огнь. Абдул прошёл метров на 50 дальше и тоже развернул пулемёт, не давая поднять голову американцам. Я, не спеша, зарядил подствольник, Назир проделал тоже самое. И мы с двух стволов залпом ударили по местам укрытия «янкесов». Внизу раздались крики, значит, попали, надо повторить. Ещё один залп, и снова крики. Потом, вдруг, из-за валуна высунулась рука с белым платком. И интенсивно им замахала.
— Переговоры что ль хочет, или сдаётся? — проговорил я.
Потом повернулся к Шакуру и спросил:
— Нам пленные нужны?
— Нам нет, а вот старейшины, хотели бы с ними побеседовать.
— Хорошо, но там ведь и раненые.
— Раненые не нужны.
Подхожу к краю обрыва, кричу:
— Комон! — и машу рукой.
Выглядывает голова в каске, поднимает руки вверх, в одной держит карабин М-4, встаёт на ноги во весь рост и смотрит.
Показываю ему на карабин и кричу:
— Дроуп!
Он кивает головой и кладёт его на землю.
— Комон, — и снова машу рукой.
Ползёт вверх медленно, тяжело, потому, что подъем крутой.
— Парни, смотрите по сторонам, может время тянет.
Но вот он почти забрался и снизу раздаётся выстрел — наш пленник дёргается и, закатив глаза, опрокидывается обратно вниз. Смотрю вниз — какой-то окровавленный козлина выглядывает из-за камня с карабином в руках. И целится в кого-то из нас. Раздаётся очередь — это Батур срезал упрямого солдата. Ну, всё, нам здесь делать нечего. Если есть раненые и их спасут, то флаг им в руки.
