Джеймс Кервуд - Долина Безмолвных Великанов
Приняв такое решение, Кент энергично приступил к действию. Он знал, что нельзя было терять ни сотой доли секунды. Ускоренное течение, стремящееся к порогам, уже подхватило баркас, и Кент сильными гребками кормового весла пытался отвернуть судно в сторону западного берега. Быстро оценив обстановку, Маретт поняла, насколько бесценна сейчас буквально каждая секунда. Если до того, как они достигнут берега, их втянет более мощная струя, направляющаяся к порогам, то им придется пробираться через Пучину; в этом случае катер настигнет их прежде, чем они пройдут всю головоломную трассу стремнины и смогут пристать где-нибудь у ее конца. Девушка метнулась к Кенту, чтобы помочь ему в работе с веслом, встав с ним рядом, бок о бок. Фут за футом, ярд за ярдом баркас отвоевывал у реки сокращающееся расстояние до западного берега, и лицо Кента осветилось торжествующей улыбкой, когда он кивком показал через плечо на лесистый мыс, выдававшийся в реку, словно короткий палец. За этим мысом пороги шумели белой пеной, и уже видны были первые черные стены утесов, отмечавших начало Пучины.
— Справимся! — уверенно улыбнулся он. — Мы пристанем прямо вон к тому лесистому мыску. Не вижу, где бы катер смог причалить здесь ближе, чем в миле от Пучины! А выйдя на берег, мы намного опередим их!
Лицо Маретт больше не было бледным, оно полыхало алым румянцем возбуждения. Кент уловил блеск ослепительно белых зубов между приоткрытыми пунцовыми губами. Глаза ее сверкали, и Кент рассмеялся.
— Вы очаровательный маленький боец! — восторженно воскликнул он. — Вы… вы…
Его слова оборвал резкий сухой треск, похожий на револьверный выстрел, раздавшийся над самым ухом. Кента дернуло вперед, и он рухнул на дно баркаса, увлекая за собой Маретт, за которую ухватился во время падения. В мгновение ока оба вскочили на ноги, молча уставившись на то место, где находилось кормовое весло. Лопасть его исчезла, треснув у самой шейки. Кент услыхал сдавленный крик испуга, раздавшийся рядом с ним, и затем рука девушки цепко ухватила его за большой палец. Никем и ничем нс управляемый баркас рыскнул в сторону. Он пронесся мимо лесистого мыска. Белая клокочущая пена верхних порогов сомкнулась вокруг него. И Кент, глядя вперед в черную мрачную утробу смертельной ловушки, ожидающей их. судорожно прижал к себе Маретт, с трудом сохраняя равновесие на качающейся палубе обреченного ни гибель суденышка.
Глава 22
Первые мгновения после того, как сломалось кормовое весло, Кент был настолько ошеломлен, что стоял словно парализованный. Он чувствовал, как руки Маретт все теснее обвиваются вокруг его шеи. Краем глаза он уловил румянец на ее запрокинутом вверх лице — румянец, сменившийся вскоре смертельной бледностью, — и понял, что и без его объяснений девушка отлично сознает почти полную безнадежность положения, в которое они попали. Это принесло Кенту некоторое облегчение. Так было спокойнее для него, поскольку он знал, что она не ударится в панику, несмотря ни на что. Он склонил к ней лицо. почти ощущая бархатистую нежность ее щек. Девушка протянула к нему губы, и уста их слились в долгом поцелуе. Его объятия на мгновение стали даже чересчур сильными, яростными от любви к ней, отчаянными от решимости во что бы то ни стало уберечь ее от беды.
Мозг Кента работал быстро и напряженно. Существовал, пожалуй, всего лишь один шанс из десяти, что баркас — без руля и какого бы то ни было управления — проскочит удачно между черными стенами стремнины и острыми гранитными зубами порогов. Но даже если им и удастся благополучно миновать этот проход, они окажутся во власти полиции, разве что только какой-нибудь сверхъестественный каприз судьбы прибьет баркас к берегу прежде, чем катер пройдет через Пучину.
С другой стороны, если их унесет достаточно далеко через нижние пороги, они смогут пуститься вплавь. Имелось еще ружье, лежащее поперек заплечного мешка. В этом, в сущности, и заключалась главная надежда Кента, — если баркас пройдет пороги Пучины. Борта судна обеспечат им более надежную защиту, чем тонкие стенки катера их преследователям. В сердце Кента внезапно вспыхнула яростная ненависть к тому Закону, верным слугой которого когда-то являлся он сам. Закон гонит их к погибели, и поэтому он будет сражаться с ним. Команда катера едва ли насчитывает больше трех человек, и он убьет их, если его вынудят обстоятельства!
Баркас мчался через кипящие струи, как норовистая скаковая лошадь. Неуклюжее и неуправляемое судно вертелось и крутилось в стремительном водовороте. Мокрые зазубренные вершины гигантских скал проносились совсем рядом но обеим сторонам бешеного потока. И Маретт, продолжая обнимать Кента одной рукой за шею, мужественно глядела вместе с ним вперед, в лицо опасности. Им уже виден был Драконов Зуб, угрюмый и мрачный, поджидающий их на пути. Еще через сто двадцать секунд они либо минуют его, либо разобьются. Расшнуровывать сапоги уже было некогда, и времени для объяснений не было тоже. Выхватив из кармана нож, Кент одним движением сверху вниз разрезал шнуровку. Быстро сбросив сапоги, он проделал ту же операцию и с обувью Маретт. Даже в этот час страшной опасности он не переставал восхищаться быстротой, с которой Маретт реагирует на его действия, продиктованные необходимостью. Она сорвала с себя верхнюю одежду и отбросила ее, заметив, как он с трудом поспешно стягивает плотную вязаную рубаху. В одной нижней сорочке, с длинными густыми волосами, развевающимися по ветру, постоянно господствовавшему в Пучине, с обнаженными руками и шеей, с сияющими глазами, неотрывно прикованными к Кенту, она тесно прижалась к нему, и губы ее неслышно повторяли его имя. А еще через мгновение она повернула к нему лицо и быстро произнесла:
— Поцелуй меня, Джимс… поцелуй… на прощание…
Ее теплые губы слились с его губами, и обнаженные руки охватили его шею в отчаянном и искреннем объятии ребенка. Кент бросил быстрый взгляд вперед, прочно уперся ногами в днище баркаса, затем погрузил руку в мягкую массу волос девушки и прижал ее лицо к своей обнаженной груди.
— Я умею плавать, Джиме! — стараясь преодолеть рев потока, прокричала она. — Если мы ударимся о скалу…
Она не закончила из-за внезапного возгласа, сорвавшегося с его губ. Он почти забыл о наиболее важном моменте, который должен был предусмотреть. Он бросился к мешку и отрезал прочную веревку, обмотанную вокруг заплечных лямок. В следующее мгновение он вернулся к Маретт и обвязал веревку вокруг ее, талии. Другой конец веревки он протянул девушке, и та привязала этот конец к его запястью. Она улыбалась, затягивая узел. Улыбка была странная, напряженная, но она уверила Кента в том, что маленькая храбрая женщина не боится, что она верит в него до конца и знает, в чем заключается смысл этой веревочной связки.
