Михаил Демиденко - За Великой стеной
Гонконг — неповторимый город. Он вздыбился по обе стороны проливчика Коулун на острове Гонконг, где центр города называется Викторией. Небоскребы окружены лачугами, берега утыканы сампанами. Здесь можно было встретить кварталы Нью-Йорка, увидеть чопорные линии Лондона, погулять на местных Елисейских полях — Нонтан-роуд, откуда ночью полиция безжалостно выгоняла бездомных бродяг, у которых матрацем и одеялом служит номер тайваньской «Мин-бао» или пекинской «Жэньминь жибао», хотя самой «богатой» считается моя газета, в ней много листов. Здесь ежедневно выходит пять газет на английском и свыше тридцати на других языках. Здесь живут и работают постоянные корреспонденты агентств Франс Пресс, Ассошиэйтед Пресс, Рейтер, Юнайтед Пресс Интернэшнл, Синьхуа (КНР), Синьхуа (Тайвань), индонезийские агентства, японские, филиппинские и многие, многие другие... Всех не перечесть. Гонконг служит дымоходом, через который западный мир подслушивает безумный континент. Здесь самая большая плотность населения на земном шаре, город занимает также и первое место по количеству самоубийств... Он давно затмил Шанхай, город моей юности, по темпам роста небоскребов, количеству ткацких фабрик, роскоши отелей и ресторанов, обороту банковского капитала и проституции. Город растет как на дрожжах, прекрасный и отвратительный, неповторимый и больной всеми пороками.
Господин Фу доехал до причала Ван-чай, где пересел на паром. Он с телохранителями ушел в первый класс, Пройдоха Ке затерялся в толпе на полубаке. Трудовой Гонконг встал раньше петухов. Из Виктории, района небоскребов, оффисов, белоснежных вилл, возвращались в лачуги полотеры, мусорщики, электромонтеры, кули, которые вместо лошадей ночами тащили повозки с продуктами по крутым улочкам, чтобы утром в лавках для господ были свежие фрукты, мясо и рыба; «ми» — мужская прислуга, повара, прачки, парикмахеры, няньки... Рабочие люди сидели на корточках, некоторые сидя спали. Пройдоха заглянул через иллюминатор в первый класс. Там, кроме господина Фу и его парней, никого не было — для первого класса было еще слишком рано.
Потом они ехали на машине. Господин сел рядом с шофером, остальные разместились сзади. Отсюда до аэропорта было рукой подать.
Аэропорт Кай-Так являлся также своего рода уникальным. Для аэродрома требовался простор, чтобы самолеты, разбежавшись, имели возможность взмыть вверх, набрать высоту. В английской колонии Гонконг не нашлось подходящего земельного участка. Поэтому намыли песчаную косу, выходящую далеко в море. Она как кинжал воткнулась в горло континента. Самолеты заходили с моря, при взлете стартовали от берега, от крутой скалы, вырываясь на морской простор. У основания косы стояли здания — штаб ВВС, казармы солдат охраны, всевозможные службы. Аэродром принадлежал военным, тем не менее авиакомпании всего мира по договоренности пользовались взлетно-посадочной полосой. Рядом с казармами разместились таможня, диспетчерский пункт, здание вокзала. На фасаде здания улыбался всеми тридцатью двумя зубами негр — реклама зубной пасты.
Машина остановилась. Сом проворно выскочил, открыл дверцу хозяину. Господин Фу пошел напрямик через зал ожидания, кивнул головой полицейским и таможеннику — они его не проверяли, они знали господина Фу, он им был просто не по зубам. Пройдоха Ке, обливаясь потом, тащил багаж. Телохранители и не думали помочь. Они вышли на лужайку. Господин Фу пошептался с каким-то военным и заторопился к причалу — на глади залива покачивалась старая допотопная «летающая лодка», мастодонт времен второй мировой войны.
Я видел не раз подобные «калоши», даже делал материалы о бывших летчиках ВВС, которые во время службы в армии копили деньги, потом увольнялись, покупали где-нибудь самолет по дешевке и бродяжничали по всему миру, зарабатывая на жизнь перевозками. «Воздушные кули», их особенно много в Бразилии, Перу, на Филиппинах, где они нанимаются со «своим мотором» в какую-нибудь авиакомпанию или образуют свою, где пилот самолета одновременно и директор компании. У этих парней сложная, запутанная и полуголодная жизнь.
«Старая калоша» отлетала на Тайвань. Место в «летающем гробу» стоило намного дешевле, чем на суперлайнере, гарантирующем скорость, сервис и относительную безопасность. «Воздушный кули» ничего не гарантировал, и тем не менее у причала стояла очередь. Это были беженцы из КНР. С детьми и узлами. У них хватило денег откупиться от английской полиции, но не хватило на билет в современном самолете, и они торопились улететь к родственникам на Тайвань, чтобы удрать побыстрее из неприветливого и коварного города, пока их не выдали КНР.
Господин Фу подошел без очереди, телохранители отпихнули старика в старом халате, застегнутом на петли и круглые деревяшки. Старик не возмутился, он кланялся и униженно улыбался. Фу повел серьезный разговор с пилотом. Взял два билета — себе и Пройдохе и почему-то доплатил еще целую пачку долларов. Пройдоха насторожился. Ему что-то разонравилась работа, но убежать он не посмел. Ке не знал, как поведут себя телохранители — может, бросятся в погоню, может, и пристрелят. Он совсем сник, когда Длинный дал ему кольт и сказал:
— Вернешься — вычистишь.
Джонка отвалила от причала, долго плыла к самолету. На его крыле стояла женщина, по всей видимости, жена пилота, она же радист и механик. При виде ее пассажиры оживились — присутствие женщины на борту давало им надежду, что самолет долетит до конечной точки маршрута, и они останутся живыми и здоровыми, и с ними не произойдет ничего такого, что часто происходит с мусульманскими паломниками в Красном море, — хозяева лодок завозят их на безлюдные острова, грабят, и через несколько дней крабы, песок, солнце, стервятники не оставляют от них даже косточек.
— Сидеть тихо! — рявкнул пилот, опасаясь, что движение пассажиров в джонке навлечет беду — она зачерпнет бортом воду и тихо пойдет на дно. Люди замерли. Потом, когда пришвартовались к «летающей лодке», они дисциплинированно, как на железнодорожном вокзале, полезли по трапу в дверь, передавая из рук в руки детей и узлы. Фу и Ке прошли вперед, сели на откидное металлическое сиденье, тянувшееся вдоль бортов. Господин Фу с презрением поглядывал на беженцев, морщил нос. Он закурил. Но вошла женщина и сделала знак потушить сигарету.
Чрево «летающей лодки» набилось людьми, как огурец семенами. Удивительно, что столько народу и скарба уместилось в небольшую емкость из алюминия. По команде женщины часть людей перебралась вперед, ближе к кабине. Старик в халате оказался рядом с господином Фу. Он не хотел теснить важное лицо, но его прижали к господину Фу, и тому пришлось смириться со столь неприятным соседством. Люди сидели на полу, как в кузове грузовика. В салон вошел летчик, поманил господина Фу, провел в отсек — на «лодке» было всего два члена экипажа, так что места в кабине хватало. Пройдоха огляделся. Между двумя переборками натянуты гамаки — в них ночью спал экипаж, тут усе был привинчен к стене изящный холодильник. Пилот вынул из него лимонад и протянул господину Фу. Бутылку перехватил Пройдоха и, подцепив металлическую пробку зубами, открыл бутылку. Пилот с усмешкой наблюдал за этой сценой. Потом вынул банку с пивом, ловко вскрыл ее и залез на рабочее сиденье.
