Томас Майн Рид - Жена дитя
– Я знаю, что вы сегодня в плохом настроении, Фрэнк. Все утро дуетесь.
– Правда? Больше не буду – в вашем обществе. Поскольку я вам равнодушен, вы, несомненно, обрадуетесь, если я вас покину. Вы ведь найдете без меня дорогу домой? Держитесь этой тропы. Она приведет вас к воротам парка.
– Не заботьтесь обо мне, – надменно ответила дочь сэра Джорджа. – Думаю, я смогу найти дорогу домой без помощи моего галантного кузена Скадамора.
Этим ироническим замечанием и закончился диалог.
Раздраженный этими словами, молодой спортсмен повернулся спиной к хорошенькой партнерше, свистом подозвал спаниеля и вскоре исчез в роще среди деревьев.
Глава XLVI
Спортсмен без желания
– Я должен извиниться перед вами, мисс Вернон, – сказал Мейнард, выхода из-за падуба.
– За что? – спросила девушка, вдрогнув из-за его неожиданного появления, но сразу успокоившись.
– За то, что подслушал ваш разговор с кузеном.
Она стояла молча, словно вспоминала разговор.
– Уверяю вас, это произошло ненамеренно, – добавил Мейнард. – Я должен был бы выйти раньше, но… не могу сказать, что меня остановило. Правда в том, что я…
– О! – прервала она, как будто пытаясь избавить его от явного замешательства. – Это ничего не значит. Фрэнк говорил какую-то чепуху, вот и все.
– Я рад, что вы на меня не сердитесь. Хотя у меня есть причины стыдиться своего поведения, должен быть откровенным и признаться, что я доволен тем, что сумел вас подслушать. Так приятно слышать, как тебя хвалят.
– Но кто вас хвалил?
Вопрос был задан с такой наивностью, которую можно было принять за кокетливость.
Может быть, она забыла, что говорила.
– Не ваш кузен, – с улыбкой ответил Мейнард. – Он считает меня настолько старым, что я могу быть вашим дедушкой.
– Ха-ха! – рассмеялась мисс Вернон. – Не принимайте всерьез то, что говорит Фрэнк. Он всегда кого-нибудь оскорбляет.
– Мне это все равно. Я не мог бы на него сердиться, услышав, как ему возражали. Тысячу благодарностей моей благородной защитнице!
– О! То, что я говорила, вовсе не похвала. Я говорила правду. Не будь вас, я бы утонула. Я в этом уверена.
– А не будь вас, меня бы расстреляли. Разве это тоже не правда?
Она ответила не сразу. На щеках ее вспыхнул румянец, странно противоречащий тени, упавшей на лицо.
– Я не люблю быть в долгу – даже у вас, мисс Вернон! Признайте, что мы квиты. Вы этим доставите мне необычное удовольствие.
– Я не совсем понимаю вас, капитан Мейнард.
– В таком случае буду говорить прямо. Разве не вы послали своего отца, чтобы спасти меня?
Вопрос был излишним, и Мейнард знал это. Как он мог не знать чего-нибудь о действиях, последовавших за обещанием: «Я приду к вам!»?
Она пришла не сама, как он предполагал; но она сделала гораздо лучше. Она послала человека, который смог его защитить.
– Это правда, – ответила она. – Я рассказала папе о вашей беде. Мне это ничего не стоило. Я сама не была в опасности; если бы я так не сделала, вы сочли бы меня неблагодарной. Вас спасли бы и без этого. Ваши другие друзья успели бы вовремя.
– Мои другие друзья?
– Вы ведь знаете об этом?
– О, вы имеете в виду американского посла.
– И двух американских леди, которые вместе с ним пришли к вашей тюрьме.
– Двух леди! Я не видел никаких леди. И ничего о них не слышал. Американский посол пришел, но он мог бы опоздать. Вашему отцу – вам – я обязан своим спасением. Я хочу, мисс Вернон, чтобы вы знали, как искренне я вам благодарен. Я никогда не смогу отблагодарить вас!
Мейнард говорил со страстью, которую не в силах был скрывать.
Никакие мысли о двух леди, которые сопровождали американского посла к тюрьме, его не сдерживали. Он догадывался, кто они; и было время, когда он был бы им благодарен. Теперь же он радовался лишь тому,что их опередили в попытке помочь ему.
Стоя в лесу рядом с прекрасным созданием, достойным быть нимфой, он предпочитал считать, что именно она сохранила ему жизнь – как он спас ее.
Его удовлетворение превратилось бы в счастье, если бы он знал, что ее благодарность похожа на его.
Ее юное сердце – как он хотел прочесть его, проникнуть в его глубины!
Дело деликатное и опасное: слишком деликатное для джентльмена и слишком опасное для того, кто сомневается в ее сердце.
Он боялся идти дальше.
– Мисс Вернон, – сказал он, возвращаясь к обычному тону разговора, – ваш кузен покинул вас неожиданно. Не доставите ли мне удовольствие проводить вас домой? Я думаю, что смогу найти дорогу, услышав точные указания мастера Скадамора.
Мастер Скадамор! Присутствуй здесь этот юный джентльмен, он возразил бы против такого детского наименования (Мастер – молодой барин, барчук; шутливое обращение к сыну хозяина. – Прим. перев.).
– О, нет! – возразила дочь баронета, которую уже трудно было называть ребенком. – Я хорошо знаю дорогу. Вы не должны отказываться от охоты, капитан Мейнард!
– Я не могу ее продолжать: у меня нет собаки. Пара ревностных спортсменов, к которым я присоединился, обогнала меня, и я остался один, как видите. Если мне не позволено будет сопровождать вас, мне придется остаться здесь.
– О, если вы не хотите стрелять, вы можете пойти со мной. Вам должно быть очень одиноко в доме; но я думаю, мы найдем там и других вернувшихся с охоты.
– Не одиноко, – ответил спортсмен, который совсем не стремился к спорту. – Мне не одиноко, если вы, мисс Вернон, согласитесь составить мне компанию.
Правильно понятая, это была смелая речь; и Мейнард, как только ее произнес, тут же об этом пожалел.
Он был рад, однако, что она приняла ее только как проявление вежливости; и, поскольку девушка согласилась, он вместе с ней пошел по лесной тропе в направлении дома.
Они были одни, но за ними наблюдали.
За ними скрытно, с ружьем в руке и со спаниелем у ноги, шел молодой Скадамор. Он не пытался их догнать, но только следил в лесу и в парке, пока они не присоединились к группе вернувшихся с охоты леди, которые как раз прогуливались по газону.
Глава XLVII
Всего пятнадцать
Наступил день рождения Бланш Вернон. Отчасти именно из-за этого события сэр Джордж и устроил прием.
Утро прошло как обычно – стреляли в кустарниках. Вечером предстоял грандиозный обед, а после него танцы.
Наступил вечер; дочь баронета была в своей спальне; Сабина только что закончила одевать ее для обеда.
Пока служанка занималась ее туалетом, девушка читала газету, которая как будто очень ее заинтересовала. Время от времени с ее уст срывалось восклицание, свидетельствующее о радости, пока наконец газета не выпала у нее из рук; Бланш сидела какое-то время задумавшись.
