Александр Шейнин - Полынов уходит из прошлого
Благоразумнее было бы дать задний ход и вернуться домой. Но Каролина не любила отступать от задуманного и настойчиво продолжала продвигаться вперед.
Но ехать становилось все труднее. В одном месте дорогу перемело, и колеса забуксовали в снегу.
Пришлось выйти из машины и набрать сухих веток.
Как заправский шофер, Каролина лопаткой раскинула снег, подложила ветки под задние колеса. С большим трудом удалось ей двинуться дальше
Так повторялось несколько раз. У нее даже появилась мысль, что, возможно, придется заночевать в лесу. Теперь она уже жалела, что так легко оделась. Холод давал о себе знать, особенно стыли ноги...
А тут еще пошел снег... Темнота стала полной, только свет фар тускло пробивался сквозь кружевную снежную сетку.
Ветер усилился, снежинки в неистовой пляске завертелись вокруг. Дорогу быстро замело, различать ее теперь удавалось с трудом. Неожиданно впереди выплыл огромный сугроб, и машина окончательно увязла в снегу.
Не зная, что делать, Каролина готова была расплакаться. Вот оно, наказание за безрассудство. Зачем нужно было ехать так поздно, да еще одной? Ведь тут можно и замерзнуть. А волки?.. Их, говорят, в России много.
Страх — плохой советчик. Каролина упрямо жгла бензин, пытаясь выбраться, хотя отлично понимала, что это невозможно.
В посольстве упорно твердили, что за каждым из них следит НКВД. Ох, если бы это было так. Тогда бы следом кто-нибудь появился.
Но сколько Каролина ни прислушивалась, кругом не было ни души. Только шумели могучие деревья да заунывно повизгивал ветер.
Выключив мотор, молодая женщина, обессиленная, поникла на сиденье. Шло время, следовало что-то предпринять.
Наконец, Каролина решилась. Оставаться в машине — значит замерзнуть. Надо немедленно отправляться пешком. Где-нибудь должны же жить люди.
Наклонившись вправо, чтобы открыть дверку, Каролина вдруг увидела страшное черное лицо. При неясном мерцании зимней ночи оно прижалось прямо к стеклу, похожее на лицо призрака.
Вскрикнув от страха, Каролина выскочила из машины с другой стороны и побежала.
Какие-то неясные гортанные звуки понеслись ей вдогонку. Но она ничего не слышала и ничего не видела, а только бежала. Страх удесятерил ее силы. Несколько раз она наталкивалась на деревья, падала в пушистый снег. Поднявшись, снова мчалась неизвестно куда.
Неожиданно ей показалось, что она бежит по мосту. Да, да, вот и деревянные перила. Она вспомнила, что сразу за ним начинается подъем, а дальше пойдут первые строения поселка. Так оно и есть. Теперь уже совсем близко. Правда, нигде не видно света, но это неважно. Сейчас будет поворот, а первая дача справа как раз та, которая нужна Каролине.
Добежав до нее, молодая женщина остановилась и со страхом оглянулась назад. Нет, как будто никого нет. Страшный призрак исчез. С трудом отдышавшись, Каролина толкнулась в калитку. Та оказалась незапертой. Бегом бросилась к дому, черневшему в глубине двора.
Поднявшись на крыльцо, Каролина постучала щеколдой.
Никто не ответил.
Случайно толкнула дверь, и та открылась. Пройдя веранду, вошла в комнату. Было темно и тихо. В нерешительности остановилась.
Поняв, что в доме никого нет, Каролина подалась назад. Оказаться одной в чужой квартире не особенно приятно.
Но прежде следовало согреться. Она чертовски замерзла, а в доме было тепло.
Пугала лишь темнота. Нужно было найти выключатель. Каролина наощупь принялась обшаривать стены, медленно продвигаясь вперед.
Вдруг Каролина услышала тихий стон.
— Кто здесь? — громко вскрикнула она. Нервы ее находились на пределе.
Если бы в ответ раздался рев разъяренного зверя, было бы, пожалуй, легче, чем это гробовое молчание. Куда она попала, может быть, это совсем не та дача? Что тут происходит? Ведь она ясно слышала стон. Вот он повторился.
Первой ее мыслью было бежать. Но, выскочив на веранду, Каролина остановилась. На стене, рядом с вешалкой, она увидела темную кнопку. Тогда, не раздумывая, молодая женщина решительно шагнула обратно, нажала ее.
ШКОЛЬНЫЕ ДРУЗЬЯ ПЬЮТ ВИСКИ
В этот же вечер в одной из комнат посольства, где поселился Таупман, за круглым столиком, уставленным пузатыми бутылками, удобно расположились старые школьные товарищи.
— Слушай, Митчел, куда исчез твой Кревкер? — маленькими глотками отпивая виски, спросил корреспондент.
— Уехал на родину Полынова выяснять его родословную.
— Не забудь, что я должен первым передать материал в газету.
— Передашь... в свое время.
— Кстати, я так и не пойму, что привело тебя сюда. По-моему, довольно часто наши дорогие соотечественники разыскивают по делу о наследстве своих далеких родственников — советских подданных. Конечно, неприятно, что русским достаются наши доллары... Но что поделаешь?
Таупман словно пропустил эту реплику мимо ушей. Колечки сизого дыма кружились над его головой.
— Что же ты молчишь?
— Доллары, черт с ними, — неожиданно проговорил тот. — Дело тут посерьезнее. Ты умеешь хранить государственные тайны?
— Гм... Разумеется...
— Имей в виду, об этом не знает даже Хейвуд. Между прочим, его песенка спета.
— Жаль... Неплохой старикан и пользуется здесь уважением.
— Да, для русских он удобен.
— Он удобен и для нас, потому что верно судит о вещах. Для дипломата — это великое достоинство.
— Однако, насколько память мне не изменяет, ты регулярно сообщаешь в свою газету, что русские хотят войны.
Гарри поднялся, по-шутовски и вытянулся в струнку.
— Я солдат... Пишу то, что приказано.
Он грузно опустился, налил в стакан еще виски.
— Посол тоже должен понимать, чего хочет от него правительство. Воевать все равно придется.
— Ты полагаешь?
— Уверен... Мир слишком тесен. Где-нибудь мы столкнемся лбами... Будет ли это в Корее, во Вьетнаме, в Западном Берлине или в Африке, в конце концов, неважно. Но что столкнемся — обязательно. Значит, не надо быть дураками и ждать, когда коммунисты придут к власти еще в десятке государств. Ведь тогда нам будет труднее.
— Ты рассуждаешь весьма логично.
— Спасибо, — не заметив иронии, ответил Таупман. — Каждый здравомыслящий человек это понимает. Не зря русские твердят, что на смену капитализму придет коммунизм. Видимо, так и случится, если мы, спрятав голову, будем сидеть и ждать.
— А какая разница, что будет, если меня не будет? В конце концов, черт с вами, делайте, что хотите... Лично я твердо решил: как только запахнет порохом, брошу все и отправлюсь куда-нибудь к черту на кулички. Смерть от радиации, откровенно говоря, меня совсем не прельщает.
— А где ты надеешься уцелеть?
