Олег Быстров - Искатель, 2014 № 10
Неожиданно раздался звонок внутреннего телефона. Звонил прокурор. Стрижевский снял трубку:
— Слушаю вас, Виталий Семенович.
— Станислав Сергеевич, у меня в кабинете гражданка Чепикова Клавдия Васильевна. — У нее беда — пропала внучка. Я направляю женщину к тебе. Займись этим делом. Подключи капитана Косарева. С начальником милиции я все вопросы согласую…
— Хорошо, Виталий Семенович, — ответил следователь.
Прошло несколько минут, и в дверь робко постучали.
— Войдите, — громко сказал Стрижевский.
В кабинет вошла невысокая женщина лет шестидесяти, с небольшой сумочкой. Вьющиеся каштановые волосы до плеч, на висках легкая седина. Лицо усталое, но приятное. Открытый взгляд темно-серых глаз, чуть вздернутый нос, на щеках ямочки. Все в облике женщины свидетельствовало о былой привлекательности.
Стрижевский показал на стул:
— Присаживайтесь.
— Спасибо, — устраиваясь на стуле, произнесла со вздохом женщина.
Следователь представился, спросил:
— Клавдия Васильевна, что привело вас в прокуратуру?
— Скоро двое суток, как пропала моя внучка. — Голос женщины дрогнул, на глазах выступили слезы. Она достала из сумочки небольшой платочек, стала аккуратно вытирать глаза.
— Как зовут вашу внучку? С кем она проживает?
Женщина немного успокоилась, сунула платочек в сумку.
— Ее зовут Настя Костецкая. Она живет со мной, в двухкомнатной квартире по адресу — улица Топальская, дом тридцать четыре, квартира одиннадцать. В этом году Настя окончила школу с серебряной медалью. Собиралась учиться дальше на переводчика. У нее были успехи в изучении иностранных языков…
— А родители у Насти есть? — спросил Стрижевский.
— Ее мать, моя дочь — Виктория Сергеевна Костецкая, — инвалид первой группы по общему заболеванию, живет с нами. За ней необходим уход. Свою квартиру она оставила дочке. Отец, Вадим Андреевич Костецкий, пару месяцев назад вернулся из заключения. Настя его не видела с младых ногтей. Он из тех, кому на свободе не хватает денег, а в тюрьме — свободы. Моя дочь с ним в разводе…
— Где остановился Вадим Костецкий?
— Он живет у своей матери, в частном доме по улице Садовой, четырнадцать.
— Костецкий виделся с дочкой?
— Да, приходил к нам однажды… Потом они часто встречались…
— Почему вы решили, что Настя пропала? Возможно; она заночевала у подруги и забыла позвонить?
— Это невозможно. Я обзвонила ее подруг. Настя у них не появлялась. Мое сердце чувствует, что с Настей что-то случилось. Она никогда нигде не задерживалась, не ночевала у чужих людей, а если уходила из дома на два-три часа, всегда предупреждала меня. Она у нас домашняя девочка. Много читала, занималась языками, играла на пианино…
— Что же тогда могло случиться с ней? Возможно, у вас есть свои соображения, относительно внезапного исчезновения внучки? — следователь внимательно посмотрел на Чепикову.
— Дело в том, что месяц назад Настя продала квартиру, подаренную матерью. Деньги нужны были ей, чтобы отправиться в Италию на учебу. Там Настя хотела основательно изучить итальянский и французский языки…
— Когда Настя ушла из дома?
— Позавчера, тридцатого июля, во второй половине дня отправилась в город, чтобы закончить оформление документов, связанных с поездкой за рубеж, и не вернулась. Я звонила ей по мобильному телефону, но она не отвечает…
— У Насти много друзей? — поинтересовался Стрижевский.
— Нет, особо близких — мало. Подруга, Лариса Сотникова, и парень, Денис Петелин. Ларисе я звонила, а телефон Дениса, не знаю.
— А Костецкому вы звонили?
— Звонила. Он виделся с дочкой днем. Настя сказала ему, что едет в УВД получать загранпаспорт. Костецкий сам встревожен…
— И последний вопрос, — пристально посмотрел Стрижевский на посетительницу. — Как Настя поступила с деньгами за проданную квартиру?
— Деньги внучка отдала на хранение отцу, хотя мы советовали ей положить их в банк.
— Выходит, деньги за проданную квартиру должны быть у Костецкого?
— Выходит, что так. Но я не интересовалась у него…
— Напишите заявление, и мы откроем розыскное дело. Вас будем держать в курсе. Если же Настя объявится — позвоните мне. Следователь взял из письменного прибора небольшой листок, набросал на нем несколько цифр и протянул посетительнице:
— Вот мой телефон…
2Вадима Костецкого Стрижевский вызвал в прокуратуру по повестке.
Плотный, хорошо сбитый мужчина среднего роста, с волевым скуластым лицом и спокойным взглядом слегка прищуренных глаз уверенно вошел в кабинет следователя.
— Вызывали, гражданин начальник?
— Зачем же гражданин — можно товарищ, — слегка улыбнулся Стрижевский.
— Да где уж нам, бывшим зэкам, со свиным рылом в калашный ряд. Как только станет известно, что срок тянул, сразу настораживаются, дистанцию разрывают…
— И за что же тянул? — уже серьезно спросил Стрижевский.
— За друзей пришлось отдуваться — уговорили на шухере постоять, — не моргнув глазом ответил Костецкий.
— И сколько за шухер дают?
— Вы все уже знаете. Наверняка мое досье изучили, — ухмыльнулся Костецкий, вопросительно взглянув на следователя.
— Но ведь тебе давали пять лет, а отсидел целых двенадцать. Выходит, и там шухарил?
— В колонии добавили. И опять пострадал за друзей. Вступился за кореша — обижали парня незаслуженно. Не рассчитал сил — перегнул палку. Один из обидчиков ласты склеил. А мне вновь под завязку…
— Ну, а теперь по существу дела, — сурово посмотрел на Костецкого следователь. — Ты в курсе, что пропала твоя дочь. Расскажи, когда и при каких обстоятельствах ты видел Настю в последний раз. О чем вы с ней говорили?
— Мы встретились случайно в центре города, тридцатого июля, около полудня. В руках у Насти были какие-то бумаги. Она пояснила, что хочет быстрее закончить оформление документов, дающих право выехать за рубеж. Дочка собиралась отправиться в Италию, чтобы там продолжить изучать иностранные языки. Настя спешила, и я не стал ее задерживать. Она обещала мне, что позвонит вечером.
— Тебе ничего не бросилось в глаза в ее поведении?
— Мне показалось, что она была слегка взволнована. Все оглядывалась. Мы стояли на площади Мира, а на углу возле ювелирного магазина стоял парень и смотрел на нас. Мне показалось, что он ждал Настю.
— Вы раньше встречали его?
— Нет, видел впервые. Высокий, худощавый, чернявый. В серой куртке-ветровке. В руках — дипломат.
— Вы могли бы его опознать?
— Пожалуй, да.
