Игорь Скорин - Ребята из УГРО
— Здорово, Тимоха. Соскучал там за мной в Хараузе, прискакал проведать? Садись чай пить. А это кого же за собой приволок, никак, охотник или тоже ваш, милицейский?
Женщина не шевельнулась. Как сидела, подпирая щеку левой рукой, посматривая то на мужа, то на нежданных гостей, так и осталась. На вид была постарше Юшки, но лицо сохранило свежесть и казалось довольно приятным.
— Что сидишь как неживая? Наливай людям чай, варениной попотчуй, проголодались, поди, с дороги.
— Благодарствуем. Чаевали под крутым отвалом. Познакомиться вот с тобой хочет наш начальник уголовного розыска, затем и приехали.
— Сам начальник? Так ведь он же еще пацан! — рассмеялся Слепнев. — Или у вас кого постарше на это место не нашлось? Ладно, побеседуем. Выйди, Степанида, на двор.
— Отчего же, пусть сидит, — спокойно сказал Дорохов. — Я действительно хотел с вами поговорить. Удивляюсь вот, вроде вы намного старше меня, человек, как говорится, в возрасте, а терпите, что все вас Юшкой зовут.
Степанида взглянула на мужа и на Дорохова и с явным интересом стала ждать, как повернется разговор.
— Меня хоть как назови, только выпить поднеси, — отшутился Слепнев.
— Ну так я вам сам объясню. Не уважают вас, Слепнев, люди. Председатель колхоза говорит, что вы плохо работаете. Соседи не дружат с вами потому, что вы к ним без почтения. Друзей, приятелей у вас нет.
— Ты, начальник, брось эту канитель разводить. Я ее в разных местах слышал. Раз приехал разговаривать, по делу говори.
— Я и говорю по делу, — спокойно продолжал Саша. — Вот никак не пойму: что, вас медом в исправительном лагере кормили, что вы туда снова проситесь?
— Зря, начальник, тот срок мой вспоминаешь. Мне суд пятерку определил, а я их за три года отбыл. Потому что вкалывал как лошадь. День за два считали, вот и выпустили досрочно.
— Вот видите, — обратился Саша к Степаниде. — За проволокой, да под охраной, ваш муж работал хорошо. Можно сказать, отлично, а здесь, в колхозе, за прошлый год у него всего семьдесят трудодней. Если считать в среднем, то всего один день за шестидневку получится. В лагере бы так работал, по такой арифметике только б через тридцать лет освободился.
— Нет такого закона, чтобы сверх срока держали.
— Ну хорошо, это я так, к слову. А сейчас о другом. Вот вы, Слепнев, сказали нашему инспектору, что по чужим кладовкам да по сараям лазить перестали.
— Что верно, то верно. Как пришел домой, еще и слуха не было, чтобы где что у людей нашкодил, — подтвердил Хлынов.
— И никто не скажет, не обижаю я людей, а если и выпью, дак за свои или за Степахины.
— Людей вы не обижаете, так это со страха. Чего доброго, заявят, а еще хуже — поймают да самосуд устроят. Поэтому вы и решили грабить тайгу. Но браконьерством заниматься не дадим. Не позволим выбивать под корень зверя и птицу. Считайте, что я вас предупредил. Будете продолжать безобразничать — арестуем. И еще — сдайте винтовки. Принесите добровольно.
— Нет у меня винтовок, и ты, начальник, не пугай, в тайге меня еще и поймать надо. Да вот скажи своему Тимохе, чтобы по пятам не ходил. Неровен час, где ни то поскользнется. — Слепнев уже оправился от растерянности и вел себя в своей обычной наглой манере.
— Зря вы угрожаете, Слепнев. Никто вас не боится, со всем сельским активом вам не справиться, а участковому я помогу. Хотелось, чтобы и ваша жена в стороне не оставалась. Для нее-то ведь лучше, когда вы дома, а не в тюрьме.
Женщина горько вздохнула и молча вышла из барака. Участковый инспектор, с интересом слушавший разговор, тоже поднялся.
— Я ведь знаю, Слепнев, почему ты на заимку подался. Решил пантачей погонять. Так учти, что и прошлогодних изюбрей тебе никто не забыл. А в этих местах я все солонцы знаю, и, если хоть где твой след найду, берегись. Ну, бывай, погостевали — и хватит. Поехали, товарищ начальник, солнце-то уж за сопку перевалило.
В километре от заимки Хлынов слез с коня, подождал Сашу, взял оба повода и привязал лошадей к березе.
— Здесь лучше пешими. Солонец тут отменный. Весь зверь с ближайшей округи на него соль лизать идет. Через месяц, а то чуть пораньше у изюбрей панты поспеют. Тогда и начнется отстрел. На наш сельсовет в этом году всего две лицензии дали. Одну Прокофию, а вторую Мишаньке Гостеву, тоже знатный охотник, и все. Слепнев просил, но ему отказали. Он под одну лицензию пяток зверей завалит. Если схватят с изюбрем, он сразу предъявит разрешение на отстрел. А поди узнай, первый это пантач или пятый?
Незаметно Дорохов и Хлынов вышли на небольшую лужайку. Посредине ее была неглубокая яма, заполненная талой водой. Вокруг ямы чернела земля с мелкой, едва пробившейся, но уже истоптанной травой. Мелкие двойные ямочки в форме параллельных запятых оставляли своими копытцами козы. Углубления чуть больше, подлиннее — следы изюбрей. Совсем большие лунки отпечатали раздвоенные копыта сохатого. Хлынов несколько раз обошел солонец, внимательно рассматривая землю, долго разглядывал почву под двумя березами, стоявшими неподалеку, и позвал Сашу:
— Смотрите сюда, побывал уж тут Юшка-то. Видно, собирается ладить лабаз на березах.
Действительно, под деревьями была отчетливо видна свежепримятая легкой обувью земля, вдавленные прошлогодние травинки, сломанные сучки.
— Значит, и винтовка у него где-то здесь, раз пантачей собрался добывать. Промашку мы с вами сделали, товарищ начальник, нужно было перед разговором хотя бы на этот солонец заглянуть. — Хлынов посмотрел на солнце, подкатившееся к горизонту, и предложил: — Если поспешим, то до темноты еще на один солонец успеем. Посмотрим, что и как там, и заночуем на речке. Когда сюда ехали, приметил стожок сена. Будем спать как на перине, и лошадки похрумкают вволю.
Второй солонец оказался почти на середине дороги к селу, в распадке, по которому резво бежал ручеек чистой ключевой воды. Небольшую болотину, окруженную кустарником и редкими елками, тоже истоптало зверье. На нижних ветках большой разлапистой березы, метрах в пяти от земли, Саша увидел помост из трех досок. К стволу березы поперек, как ступеньки, были прибиты короткие поленья. Блестящие шляпки гвоздей еще не успели и заржаветь. Дорохов влез на помост, на нем можно было свободно лежать, просматривая солонец. Повыше торчали коротко обрубленные ветки, специально для того, чтобы повесить на них сумку, телогрейку или еще что-то.
— Хорошо устроился, — решил Дорохов, — с комфортом. Как, Тимофей Спиридонович, разорим этот лабаз или оставим?
— Думаю, оставить надо, товарищ начальник. Если до дождя здесь Юшка не побывает, то потом и следа нашего не найдет. Может не догадаться, что все его труды нам известны. На ближнем-то к заимке солонце он специально ладить лабаз не стал, чтобы не заметили, а здесь, подале, сколотил. Наверное, думает, что про это место я не знаю. Ну, если потрафит, его можно тут прямо с винтовкой прихватить.
![Аркадий Адамов - Идет розыск [Полный вариант]](/uploads/posts/books/242861/242861.jpg)
![Валерия Пименова - Уголовный розыск. Петроград – Ленинград – Петербург [сборник]](/uploads/posts/books/142691/142691.jpg)
