Юлия Пасынкова - Танцы на осколках (СИ)
- Сам себе дивлюсь, - крякнул Брест и, поправив мешок под головой, отвернулся на другой бок.
Я облегченно вздохнула и смежила глаза. Постепенно вспугнутый сон все же осмелел, выбрался из укрытия и пришел ко мне, усевшись рядом. Я плавала на границе грез и реальности, не разбирая то ли уже сплю, то ли еще дневные мысли покоя не дают, как вдруг резкий шум, буквально подкинул меня над полом. Рядом подскочил сонный Брест и схватился за меч. Где-то за стеной раздался грохот. Удары сыпались один за другим, перемежаясь с сухим треском дерева и царапаньем металла. За грязным стеклом уже просвечивали первый утренние лучи. Видимо, я все-таки уснула.
- Милки нет, - сонно пробормотала я.
- И пати.. патефона? Короче этой музыкальной штуки, - Брест показал на пустое место.
Мы переглянулись и бросились из комнаты. Наемник опередил меня и, безошибочно определив, откуда идет звук, кинулся в первую комнату. Я не отставала.
У меня перед глазами встала ужасающая картина: в дальнем зале на полу валялся вдребезги разбитый инструмент. Пластинка была изломана на куски, медный рупор, нещадно погнутый, уже вряд ли сможет снова запеть. Служанка доламывала крепким каблуком сапога уже треснутый корпус, превратив того в груду щепок. Брест оторопело задержался на входе:
- Какого буя ты творишь?
Служанка не ответила, лишь продолжила вымещать накопившуюся злость и обиду на ненавистный ей реликт.
Я задержалась на доли секунды, но тут до меня дошел весь смысл происходящего:
- Тебе конец, - прохрипела я и кинулась на нее, выхватив кинжал.
Наемник, вовремя опомнившись, успел перехватить мою руку, выбив оружие, но удержать меня он не успел. Я безоружная в бешенстве подскочила к служанке. Она в порыве уничтожения механизма, не обратила на меня внимания, а зря. Я снесла ее с места и пригвоздила к полу. Адреналин в крови подарил недюжинную силу, позволив справиться с девицей покрепче меня. Ладонь моментально сжалась в кулак, и я ударила Милку в лицо, сломав ей нос. Она попыталась скинуть меня, но я, усевшись на нее сверху, придавила ей руки, продолжая превращать ее лицо в один сплошной синяк. Кто-то вздернул меня за шкирку и, перехватив за подмышки, оттащил от покалеченной служанки.
- Тебе конец, сука! - взвизгнула я. – Теперь лучше не поворачивайся ко мне спиной.
Милка села, зажав нос пальцами, из него хлестала кровь. Лицо на глазах опухало, превращаясь в гротескную маску. Дальше я не видела, Брест вытащил меня в коридор и придавил к стене:
- Остынь.
- Ты видел? – я задыхалась, слова застряли в горле.
- Видел. Она дура. Но я не дам тебе ее прикончить.
Я дернулась, но наемник еще сильнее вжал в стену:
- Не заставляй тебя успокаивать, - выдавил он.
Я тяжело дышала, ребра ходили ходуном, но прямой взгляд серых глаз помог прийти в себя.
- Хорошо, - подняла руки, - Я спокойна.
- Пообещай, что не прикончишь ее, когда я отвернусь. Иначе мне можно прямо сейчас разворачиваться, послать вас обеих нахер и топать домой. Нам нужно прикрывать друг друга, а не глотки грызть.
- Ты видел, что она сделала? – повторила я.
Похоже, до мужика не доходила вся ситуация. Эта мерзавка уничтожила то единственное, что осталось после конца света, что прошло сквозь прорву времени, и, наконец, добралось до меня. Она раздавила своим поганым каблуком мое прошлое.
- Видел, - чуть спокойнее повторил Брест, - Пообещай. Она и так уже сама себя наказала, влюбилась, дура, теперь страдает.
Я пыхтела, грозно раздувай ноздри. Наемник не отступался:
- Ну?
- Ладно, - буркнула я.
- Что? – не расслышал Брест.
- Обещаю, что не прикончу эту убогую.
Брест облегченно отпустил меня, и, положив руку на плечо, мрачно процедил:
- Добро. Жаль этот патефон. Я видел, как он был для тебя ценен.
Он развернулся и молча протопал разбираться со служанкой. Я сползла по стене и осела на пол. Доброе, мать его, утро. Из комнаты доносились всхлипывания и голос наемника. Я, не слушая их, поднялась и зашагала обратно к месту ночевки.
На полу валялись наши мешки. Я подобрала свой и проверила все ли на месте. Хмель драки уже прошел, и мои костяшки засаднило. Поморщившись, я провела пальцем по опухшей кисти. Видимо, здорово отделала эту козу: даже кулаки заболели. Закинув торбу на плечо, я подошла к окну. На улице окончательно рассвело, и нежить, избегая смертельного для них солнечного света, укрылась в тень старых подъездов, подвалов и подворотен.
Я уселась на грязный подоконник и достала бурдюк с водой, дожидаясь остальных. Хлебнув воды, уставилась на место, где стоял старый проигрыватель. Древний стол пустовал, только смазанный след пыли, напоминал о патефоне. Я скривилась, как от зубной боли. Дура, какая же она дура. Лучше бы меня так отделала, но Милка ударила по мне больнее, гораздо больнее, почувствовав мое уязвимое место.
В дверях появился Брест, за ним стояла служанка, пряча лицо. Наемник прошел вперед и, подняв с пола свой мешок, вытащил из него кусок хлеба и вяленого мяса.
- Есть будете? – спросил он.
В воздухе сгущались тучи, между серыми боками уже начали проскакивать искры, и, открой из нас двоих кто-то рот, буря разразилась бы по новой. Но я переоценила Милку, она стояла, опустив голову, и только покачала ею в ответ. Я сверлила ее взглядом, пытаясь понять, о чем та думает, но служанка не отвечала, а молча рассматривала линялый узор паркета.
- Будешь? – наемник, коршуном наблюдая за мной, протянул мясо.
- Давай, - процедила я сквозь зубы и схватила еду.
Грубо отрывая кусок за куском, я пыталась подавить в себе бурлящую ярость, которая вновь подняла голову, как только служанка оказалась рядом со мной.
- Ты дала обещание, помнишь? – на всякий случай предупредил наемник.
Я, молча жуя, кивнула. Справившись с собой, я поднялась, аккуратно вытащив карту из мешка, и расстелила ее на подоконнике, куда проникали неяркие лучи. Брест склонился над ней и спросил, указав на старый пергамент:
- Ты ведаешь, где мы?
Я, присмотревшись к потрепанным временем значкам, ткнула пальцем в одно место:
- Здесь.
- Как узнала? – тут же задался вопросом Брест.
- На птичьих костях погадала. Как узнала… - огрызнулась я. Настроение было ни к черту. - Пока шли до этого дома, я адрес посмотрела. Вот эта улица, вот этот дом.
Я задумалась, слова прозвучали как-то знакомо.
- Добро, - не стал спорить мужчина, - До нужного места проведешь?
- Проведу, запомнила уже.
Я бережно сложила карту обратно. Милка бочком-бочком, стараясь не пересекаться со мной взглядом, подобрала свой мешок и быстро отошла подальше от меня. Боится что ли?
