Александр Свешников - Сибирская одиссея
Выйдя из здания, Анатолий крикнул:
– Уже выезжают, будут через десять минут.
Вертолёт тем временем уже завис над лётным полем и неторопливо, покачиваясь из стороны в сторону, снижался.
Когда шасси коснулись земли, к вертолёту направился, придерживая на голове бейсболку, Короленко.
– Десять минут ждём врача и вылетаем! – крикнул он открывшему дверь пилоту.
– Тогда глушимся пока! – ответил пилот и стал с помощью рычагов усмирять машину, которая, однако, далеко не сразу захотела успокаиваться и ещё минуты две упрямо вращала лопастями.
К вертолету подошли остальные спасатели. Андрей не стал дожидаться формальных приветствий и первым забрался в вертолёт и сел на длинную скамью, расположенную вдоль борта, положив свой рюкзачок рядом. Это получилось как-то машинально. Но за последние два дня он так устал от бесконечных ожиданий, так боялся, что сейчас вновь произойдёт какая-то накладка и вертолёт никуда не полетит! Поэтому он прочно сел на сиденье, приготовив себя к тому, что теперь никто не сможет выгнать его отсюда, пока он не окажется рядом с Виктором.
– Куда летим? – спросил у Андрея один из членов экипажа.
– В район реки Сыни, на Удокан! – ответил Андрей и достал свои карты.
Но спросивший вдруг сделал недовольное лицо и небрежно произнёс:
– Это вряд ли! Нам ещё группу с Калара надо забирать, мы не успеем! А ваш пострадавший живой?
– Да, живой! – вдруг почти выкрикнул Андрей, уже не в силах больше сдерживаться. – Какую группу с Калара? Мы вас ждём с десяти утра!
К дверям вертолёта подошёл Анатолий. Он сделал Андрею еле заметный знак успокоиться и обратился к пилотам:
– Ребята, борт заказан, у вас в лётной карте что написано?
– Да может, он и заказан, но только не оплачен! Кто санрейс будет оплачивать?
– Санрейс финансирует область, – продолжал спокойно объяснять Анатолий. – С этим всё нормально!
– В общем, не знаю, – сделал вывод пилот. – Нам выгоднее группу из Калара забрать – там наличными рассчитываются, а санрейс оплатят – не оплатят, это ещё вопрос!
Андрей сидел, будто приклеенный к скамье, коленки у него дрожали, пальцы нервно перебирали лямки на рюкзаке. Он физически ощущал, что сейчас сорвётся и сделает какую-нибудь необдуманную глупость.
– А там площадка для посадки есть? – вновь спросил пилот, который только и разговаривал со спасателями, остальные лишь поддакивали ему или кивали головами, видимо, он был у них главный.
– Да! – выпалил Андрей. – Там галечниковая отмель в трёх километрах от того места, где находится пострадавший!
Во время этих слов Анатолий недовольно покачал головой, давая Андрею понять, что он говорит лишнее.
Пилот развёл руками, будто произошло то, о чём он всех давно предупреждал, и заговорил тоном, в котором прозвучало столько наглости и высокомерия, что даже Николай вдруг побагровел лицом, и если бы не Короленко, миновать конфликта вряд ли бы удалось.
– В общем, понятно, – сказал пилот. – Сесть там невозможно! Мы выкинем вас, где получится, а дальше вы уже сами думайте. Вон вас сколько – дотащите!
– Значит так, врач уже подъехал, заводите двигатель! – оборвал все разговоры Анатолий, дав пилотам понять, что он тут командует и отдаёт распоряжения.
Действительно, прямо к дверям вертолёта подъехал зелёный «Уазик» с красным крестом на боку и из него вылезли худой чёрноволосый мужчина средних лет и молодой пухлощёкий парень. Они несли с собой небольшой чемоданчик с медикаментами и сложенные брезентовые носилки.
Мужчина поздоровался с Анатолием и быстро затараторил:
– Ваня полетит, я ему всё объяснил, он справится! У нас в больнице полно дел, я не могу там всё бросить. А вы – туда и обратно! Я буду ждать, «скорую помощь» к борту подгоню, короче, встречу!
И мужчина тут же сел обратно в «Уазик», и машина сорвалась с места, будто спешила на пожар.
Ваня обречённо укладывал носилки в вертолёт. Андрей ему в этом помогал, а заодно с ужасом разглядывал одежду медбрата – на нём были джинсы, лёгкая кофточка поверх майки и тонкие спортивные кроссовки.
– Не замёрзнешь? – спросил у него Андрей.
– Да я на практику пришёл, а меня в машину и сюда! Что теперь я дома скажу, если поздно вернёмся?
– Понятно, хорошие тут у вас порядки, – ухмыльнувшись, сказал Андрей. – У меня свитер запасной есть, не пропадёшь!
И Андрей решил ничего больше не рассказывать Ване о предстоящем маршруте. Конечно, это было немного нечестно с его стороны, но нечестно поступали и пилоты вертолёта, и врачи в больнице, да и остальные спасатели: они лишь удивлённо разглядывали медбрата. И Андрей промолчал, поскольку очень боялся, что, узнав о том, что придётся идти несколько километров по тайге, Ваня бросится бежать за уехавшим «Уазиком»!
Наконец, вертолёт издал характерный свист, двигатель завелся, и лопасти пустились в свой неутомимый бег по кругу. Андрей тяжело и протяжно вздохнул. Всё! Сейчас они полетят. Не надо ни о чём думать, ни о чём переживать!
Конечно, экипаж попался, как и предупреждал Николай, ужасный. Пилоты были избалованы лёгкими деньгами, которые платили им богатенькие заказчики, их абсолютно не беспокоила судьба какого-то человека, оставленного в горах со сломанной ногой. Даже вид у экипажа был соответствующий – кожа у лётчиков лоснилась от жира и сытости, лица расплывались в огромные розовые пятна со смазанными чертами, голоса что-то невнятно бормотали. Впрочем, скорее всего, такими они виделись Андрею. Но он ничего не мог с собой поделать – пилотов он ненавидел, презирал и молился про себя об одном: быстрее попасть к своему другу. Любыми путями, с любыми лётчиками, но быстрее!
Пока вертолёт набирал высоту, перед Андреем почему-то всплыло лицо его мамы. Одна за другой возникали картинки из детства. То они ходили с ней на лыжах, то бродили по лесу с корзинами грибов. А потом вдруг он вспомнил один случай, произошедший на даче. Они тогда целый день собирали землянику. Ягоды было мало, пришлось отмерить с десяток километров по опушкам и перелескам, но они всё же набрали трёхлитровую банку этой ароматной, неповторимой ягоды. Мама хотела сварить из неё варенье. И вот они, вконец измученные, шли по дороге обратно. Начался жуткий ливень, Андрей держал полную банку с ягодой под плащом, прижимая её к груди, а дорога тем временем превратилась в глиняное месиво, и ноги скользили, грозясь разъехаться. И тут навстречу из-за пригорка выехал трактор. Он показался огромным и страшным. И в этот момент правая нога Андрея ушла куда-то вбок, и он упал лицом вперёд, в глиняное месиво, выпустив из рук драгоценную банку. Половина земляники тут же оказалась в мокрой склизкой глине. Мама принялась собирать её обратно, Андрей ей помогал, а трактор подъезжал всё ближе и ближе! Вместе с ягодой в банку попадали куски земли, какая-то грязь. А тракторист будто бы специально издевался над ними и надвигал свою железную машину на ползающих в глине людей. Когда до трактора осталось метров пять, мама схватила Андрея в охапку и вместе с ним отскочила в сторону – в поле, засаженное каким-то низкорослым злаком. Трактор, так и не притормозив, прогремел рядом с ними, окатив и без того измазанных людей мутной жижей. И Андрей почему-то на всю жизнь запомнил след тракторного колеса, в котором, будто капельки крови, алели раздавленные ягоды земляники. Мама прижала к себе Андрея, и они долго так стояли, поливаемые дождём, ни говоря ни слова. И Андрей тогда позволил себе тихонько заплакать, поскольку никто не видел этих слёз, даже мама, ведь они смешивались с каплями дождя и, наверное, со слезами мамы, которые текли на голову Андрея вместе с ручейками от капюшона.
