Сергей Высоцкий - Искатель. 1997. Выпуск №3
— Береженого Бог бережет. Выйдем из дома.
Вместо магнитофона и кассеты они взяли с coбой бутылки и рюмки. Фризе — ополовиненный «Бурбон», Пугачев — длинную бутылку «Метаксы».
Когда минут через сорок вернулись в дом, следователь сказал удовлетворенно:
— Сейчас позвоню шефу.
Фризе затея не понравилась. Но приятель оказался на высоте:
— Александр Александрович, Пугачев беспокоит. В деле появились новые обстоятельства… — Наверное, шеф спросил, какие? Потому что Пугачев ответил: — Я не мог бы доложить об этом завтра утром? Лично. Спасибо. Спокойной ночи!
Положив трубку, он сказал:
— Завтра в девять прокручу ему эти откровения. У тебя есть копия?
— Конечно. Одна на хранении в банке.
Пугачев, улыбаясь во весь рот, написал на листке бумаги: «Шефа целый день не было в «конторе», а новости о Кравцове узнать хотелось. Вот он и передал через помощника, чтобы я позвонил вечером. Ничего, потерпит до утра».
Кравцова, председателя питерского Законодательного Собрания, обвиняли в получении крупной взятки, а Пугачев входил в следственную бригаду.
«Интересно, кому первому дадут послушать разговор? — подумал Фризе — Смагину? Или той службе, которая его опекает? Если клюнут — господину директору будет горячо! Уже завтра с утра».
Он и представить себе не мог, что горячо Михаилу Яковлевичу будет уже сегодня ночью.
ПОСЛЕДНЯЯ ТОЧКА— Ты способен доставить меня домой? — Пугачев скептически оглядел раскрасневшуюся от спиртного и острых переживаний физиономию Владимира.
— Не задавай смешных вопросов. Сейчас выпью литр молока и поедем.
Разговаривали они опять в саду. У тех, кто занимался прослушиванием, могло появиться искушение втравить в это дело ГАИ и надолго задержать где-нибудь на КПП подвыпивших водителя и пассажира. А то и сделать что-нибудь похуже.
Наверное, вид приятеля не вдохновил Пугачева.
— Нет, старина, вызову-ка я дежурную тачку из конторы.
Первое сообщение о пожаре в департаменте по розыску родственников за границей Фризе услышал в десять утра в сводке новостей «Радио на холмах».
Корреспондент сообщил о том, что пожар начался в пять утра, причины возгорания не известны. Сведений о жертвах нет.
К двенадцати часам стало ясно, что в здании выгорели несколько этажей и найден труп директора департамента Смагина с пулевым ранением и голову. У следствия пока нет данных о том, покончил ли Смагин с собой или его убили.
Потом до десяти часов вечера никакой информации с пожаре в департаменте не сообщалось ни по радио, ни по телевидению. Словно и не было никаких происшествий в центре Москвы.
И лишь поздно вечером в выпуске скандальных новостей независимого телеканала опять упомянули о пожаре в департаменте и о самоубийстве Смагина.
Корреспонденту показалось странным, что, едва начался пожар, у здания департамента появился дежурный микроавтобус Генеральной прокуратуры.
Следственной бригаде удались изъять ряд финансовых документов департамента и огромные суммы валюты. Но большинство архива департамента погибло.
Уже после полуночи позвонил Пугачев. Спросил:
— Новости знаешь?
— Не слишком-то щедро их публикуют.
— Мы бы рады… Знаешь сколько отвалили твоему соседу за организацию концерта?
— И знать не хочу!
— А зря. — В голосе Пугачева прозвучали разочарованные нотки.
— Как вы успели так быстро?
— Я подумал — а вдруг? Когда мне сообщили, что хозяин явился среди ночи, мне стало не до сна…
— Молодчина! — похвалил Фризе. — Заработал бутылку «Бисквита».
— В воскресенье съездим на дачу?
— С дачей я завязал. Уже нашел покупателя. Завтра заеду туда, заберу кой-какие мелочи, и баста!
— Жаль, — сказал Пугачев. И, помолчав немного, добавил: — А ты, старик, опасный мужчина!
Фризе хотел спросить: «Опасней директора Смагина?» Но не спросил. А вдруг прослушивают?
ВРЕМЯ ПЛАТИТЬ ДОЛГИДо дачи уже оставалось километра два, когда на повороте Фризе увидел мчавшийся навстречу красный приземистый автомобиль. «Альфа-Ромео» Савельева.
Волна ярости захлестнула Владимира. Он резко затормозил и поставил машину поперек дороги. Белая «Волга», отчаянно гудя и поднимая облака пыли, даже не успев сбавить скорость, промчалась по обочине. Наверное, бизнесмен занимался своим любимым делом — разговаривал по сотовому телефону с кем-то из своих многочисленных помощников. Стоящий поперек дороги автомобиль он заметил метров за двести. Не раньше.
Их обоих спасли от столкновения хорошие тормоза «Альфа-Ромео». И мгновенная реакция Романа. Машину развернуло поперек шоссе в нескольких метрах от «Вольво».
После раздирающего слух визга тормозов Фризе показалось, что наступила мертвая тишина. Пахло горелой резиной. Было слышно, как в трубке сотового телефона, брошенного Романом, надрывается озадаченный абонент: «Роман Васильевич! Роман Васильевич!»
Савельеву не потребовалось и десяти секунд на то, чтобы прийти в себя. Он выскочил из машины с пистолетом в руке и, пустив забористым матом, скомандовал:
— Вылезай, сука!
Лицо у него было белое, словно лист бумаги, и все в мелких бисеринках пота. А рука, в которой он держал пистолет, дрожала. Фризе не paз видел этот пистолет у Романа. Даже стрелял из него. Каким образом Савельев получил разрешение на «Макарова», Владимир не спрашивал.
— Вылезай… — повторил Роман и, наклонив голову, чтобы получше разглядев водителя, узнал Фризе.
— Володька! — Он сунул пистолет в карман широченных брюк. — Старичок! Что случилось?
Фризе вышел из машины.
— Вовка! Ты чего молчишь? Как тебя развернуло?!
— Это тебя развернуло, Рома.
— Да меня-то ладно! Видал, как сработал? Реакция профи! Сам не ожидал. — Он вынул из кармана клетчатый платок. Вытер лицо.
На шоссе стали скапливаться машины. Водители, предполагая разборку местных мафиози, предпочитали не выходить из машин и выражали свое нетерпение гудками.
— Поставим тачки на обочину, — предложил Фризе.
Через пару минут его белая «Вольво» стояла на пыльной, поросшей чахлым подорожником земле нос к носу с франтоватым «Альфа-Ромео».
Похоже, что Савельев начал догадываться — эта встреча с Владимиром, чуть не закончившаяся трагически, не случайна, Когда он выключил мотор и подошел к Фризе, лицо у него было напряженным, а глаза беспокойными. Спросил холодно:
— У тебя есть вопросы?
— Есть.
— Выкладывай.
— Ты слышал, что у меня на даче погиб человек?
