Любовь Лукина - Искатель. 1993. Выпуск №1
— Тогда хотелось бы узнать подробности, — пробурчал Эрколе.
— Сначала я хочу, чтобы вы дали слово сохранить мое предложение в тайне, если сочтете его унизительным для себя или же оскорбляющим ваше достоинство.
— Ад и Сатана! Да любой труп будет болтливей, чем я!
— Отлично. Можете вы нанять двадцать крепких парней для охраны крепости? Полное довольствие и жалованье, в четыре раза выше жалованья обычного наемника, гарантируются. По времени наше предприятие займет несколько недель. При этом вполне возможно, что им придется вступить в бой с войсками герцога.
Щеки Эрколе так раздулись, что Гонзага испугался, а не лопнут ли они. Но тот лишь шумно выдохнул.
— Так вы все-таки намерены нарушить закон! Да или нет?
— Пожалуй, что да, — признал Гонзага. — В некотором смысле. Но риск невелик.
— И больше вы мне ничего не скажете?
— Боюсь, что нет.
Эрколе осушил вторую чашу, поставил ее на стол, склонил голову, глубоко задумавшись. Гонзага начал терять терпение.
— Вы мне поможете? Найдете этих людей?
— Если бы вы рассказали поподробнее, что за служба потребуется от меня, я бы нашел вам и сотню.
— Как я уже упомянул, мне требуется двадцать человек.
Эрколе почесал свой длинный нос.
— Пожалуй, что найду. Но парни нужны отчаянные, уже нарушившие закон, которые не боятся добавить еще малую толику к своим прегрешениям, ибо за семь бед — один ответ. Когда они вам нужны?
— Завтра вечером.
— Дайте подумать… — Эрколе начал загибать пальцы, погрузившись в расчеты. — Десять или двенадцать человек я соберу за два часа. Что же касается двух десятков… — Вновь он задумался, затем вскинул голову. — Сначала я хочу услышать, сколько вы заплатите мне за то, что я, не задавая лишних вопросов, соглашусь участвовать в вашем предприятии, возглавляя нанятый вами отряд.
Лицо Гонзаги вытянулось.
— Но я намеревался взять командование на себя.
— Святой Боже! — Похоже, Эрколе представил этого дворцового щеголя во главе его головорезов. — У меня нет возражений, но тогда сами их и ищите. Спокойной ночи! — И помахал рукой на прощание.
Для Гонзаги жест этот означал катастрофу. Где он мог найти двадцать человек? Задача непосильная, в чем он честно и признавался.
— Тогда послушайте, господин хороший, — последовал ответ. — Дело обстоит следующим образом: если я предложу моим друзьям участвовать в одном дельце, подробности которого сохраню в тайне, при условии, что командовать ими буду я, деля с ними возможный риск, то к завтрашнему утру, несомненно, наберу двадцать человек. Они согласятся, потому что доверяют интуиции и опыту Эрколе Фортемани. Но предложи я им заняться неизвестно чем под началом неизвестно кого… Едва ли такое вообще возможно.
С вескостью последнего довода Гонзага не мог не согласиться. И, недолго думая, предложил Эрколе пятьдесят золотых флоринов сразу плюс по двадцать за каждый месяц службы. И Эрколе, который, служа наемником, не получал и десятой доли, едва сдержался, чтобы не броситься на шею сидящему перед ним Гонзаги и не расцеловать его.
А последний достал тяжелый мешочек, в котором звякали монеты, и положил его на стол.
— Здесь к тому же еще и сотня флоринов для вашего отряда. Я не хочу, чтобы у меня в гвардии служили оборванцы. — Тут взгляд его пробежался по наряду Эрколе. — Оденьте их достойным образом.
— Будет исполнено, ваша светлость. — Такого уважения в его голосе Гонзага еще не слышал. — А как насчет оружия?
— Достаточно пик и аркебуз. Все остальное мы найдем на месте. Возможно, оружие нам и не потребуется.
— Не потребуется? — еще больше изумился Эрколе.
Оплата королевская, обувают, кормят, одевают, а воевать не надо? О, ему еще не доводилось наниматься на столь выгодную службу. В ту ночь во сне Эрколе видел себя дворецким властелина, сопровождаемым толпой лакеев в роскошных ливреях, готовых выполнить любое его приказание. И поутру проснулся и глубоком убеждении, что его будущее обеспечено и ему больше не придется кочевать с оружием в руках по Италии.
Поднявшись, Эрколе принялся за порученное ему дело, ибо человек он был добросовестный, пусть и любил прихвастнуть, да и вспыхивал, как сухой порох. Эрколе не испытывал особого уважения к чужой собственности, мог смошенничать, играя в кости, умыкнуть плохо лежащий кошелек, если того требовала суровая жизненная необходимость, но в жилах его текла благородная кровь, и он гордился своим делом. Пьяница, драчун, Эрколе Фортемани до последнего хранил верность тому, кто решил воспользоваться его услугами.
Глава 9. Допрос
Пока в Урбино готовились к свадьбе, Джан Мария рассчитывал быстренько покончить с навалившимися на него делами, дабы поскорее вернуться к невесте. Но это оказалось не так просто.
Покинув Урбино, он добрался до Кальи, где остановился на ночлег в доме мессера Вальдикампо и отужинал в компании хозяина, его жены и двух дочерей, де Альваре, Джизмондо Санти и трех уважаемых жителей города, друзей мессера Вальдикампо, приглашенных засвидетельствовать почтение последнему герцогу Баббьяно. Стол накрыли поздно и только приступили к еде, как в зал решительным шагом вошел Армштадт, капитан швейцарцев. Остановился у стула герцога, ожидая, пока его светлость соблаговолит оторваться от тарелки.
— Ну, болван? — недовольно буркнул герцог, поворачиваясь к Армштадту с полным ртом.
Тот приблизился вплотную.
— Они привезли его.
— Ты думаешь, я колдун и могу читать твои мысли? — взвился Джан Мария. — Кто кого привез?
Армштадт оглядел сидящих за столом гостей и наклонился к уху герцога.
— Люди, оставленные мною в Урбино. Они привезли шута, Пеппе.
По радостному блеску глаз герцога Армштадт заключил, что его светлость все понял. Не обращая внимания на честную компанию, Джан Мария повернулся к своему капитану и так же шепотом распорядился, чтобы шута отвели к нему в спальню.
— Пусть с ним побудет парочка твоих парней, да и сам приходи туда, Мартино.
Мартин Армштадт поклонился и отбыл, а Джану Марии все-таки достало такта извиниться и сообщить хозяину дома, что этот человек прибыл с известием о выполнении порученного ему дела. Вальдикампо, гордясь тем, что герцог остановился именно у него, не стал придираться по поводу нарушения этикета. Гости и хозяева вновь принялись за еду. Наевшись, Джан Мария поднялся из-за стола и известил хозяина, что назавтра его ждет дальняя дорога, а посему ему надобно хорошо отдохнуть. С тем и откланялся.
Вальдикампо собственноручно взял со стола один из канделябров и проводил герцога в отведенные ему комнаты. Он бы отнес канделябр и в спальню, но Джан Мария остановился у двери и, попросив хозяина поставить канделябр на соседний столик, пожелал ему спокойной ночи.
