Томас Майн Рид - Жена дитя
– Вы правы, сэр Роберт, – сказал он наконец. – Я должен попытаться. Вы очень вовремя дали мне совет. Но как мне ему последовать? Я не знаком с вельможей, о котором вы говорите; и никто из моих друзей с ним не знаком.
– Значит, вы не считаете меня своим другом?
– Дорогой Котрелл! Не нужно так говорить! После того что произошло между нами, я был бы неблагодарным, если бы не считал вас своим лучшим, может быть, единственным другом.
– Что ж, я говорил ясно. Разве я не сказал, что хорошо знаю лорда… достаточно хорошо, чтобы дать вам рекомендательное письмо к нему? Не стану утверждать, что оно сделает все необходимое; вам придется самому приложить усилия. Я могу только пообещать, что он вас примет; и если вы не будете особенно разборчивы, он вам что-нибудь предложит. Вы меня поняли, Свинтон?
– Чтобы я был разборчив? Не очень вероятно, сэр Роберт, живя в такой жалкой квартире и помня только что съеденный роскошный завтрак. Мы съели его вдвоем с моей бедной женой.
– А… кстати, я должен извиниться перед мадам, что слишком долго не навещал ее. Надеюсь, она здорова?
– Спасибо! Здорова, насколько можно ожидать с нашими бедами.
– У меня не будет удовольствия увидеть ее?
Посетитель задал вопрос, не изображая равнодушие. Ему на самом деле совсем не хотелось встретиться с ней в таком обществе.
– Сейчас посмотрю, сэр Роберт, – сказал супруг, вставая и направляясь в спальню. – Полагаю, что в такой час Фэн дезабилье.
Сер Роберт втайне надеялся, что так оно и есть. При таких обстоятельствах свидание вызовет только неловкость.
Его желание осуществилось. Она не только дезабилье, но в постели – с сильной головной болью! Она просила баронета извинить ее за то, что не может выйти!
Такое известие принес из спальни посредник – ее супруг. Посетителю оставалось только выполнить свое обещание насчет рекомендательного письма.
Он сел за стол и написал его currente calamo (Беглым пером, лат.; употребляется в значении «бегло, наспех». – Прим. перев.).
Но не стал следовать обычаю, оставляя конверт открытым. В письме были один-два пункта, с содержанием которых не стоило знакомить экс-гвардейца. Говорилось в них следующее: «Мистер Свинтон согласится выполнять любые дела, которые вы сможете ему поручить. Он не в таком положении, чтобы отказываться …»
Смочив клей кончиком аристократического языка, баронет заклеил конверт и протянул письмо хозяину.
– Я знаю, – сказал он, – лорд А. будет рад помочь вам. Вы можете увидеться с ним в Форейн Оффис; но не ходите туда. Там слишком много людей, которым не следует знать, что вам нужно. Отправляйтесь в частную резиденцию его светлости на Парк Лейн. В подобных случаях он предпочитает принимать там. Вам лучше отправиться немедленно. Вас могут опередить: вокруг него всегда туча просителей. Его светлость скорее всего будет дома в три часа дня. Я вскоре загляну, чтобы узнать, как ваши дела. До свидания, мой дорогой друг, до свидания!
Натянув перчатку на аристократические пальцы, баронет откланялся, оставив экс-гвардейцу письмо, которое может оказать большое воздействие на его будущее.
Глава XLI
Сцена на Парк Лейн
На Парк Лейн, которая, как всем известно, выходит на Гайд-парк, расположены лучшие особняки Лондона. Здесь проживает английская аристократия; во многих домах живут представители самых знатных семейств.
***В тот самый день, в который сэр Роберт Котрелл нанес неожиданный визит мистеру Ричарду Свинтону, в назначенный час открытый фаэтон, запряженный парой красивых пони, «с летящими гривами и хвостами», двигался по Парк Лейн и остановился перед одним из самых великолепных особняков. В особняке жил известный представитель своего класса.
Вожжи держал джентльмен, который по всей видимости умел с ними управляться; рядом сидела леди, вполне соответствующая экипажу; лакей в ливрее, затегнутой на все пуговицы, и в высоких сапогах с отворотами находился на заднем сидении.
Хотя джентльмен был молод и красив, леди молода и прекрасна, а лакей тщательно одет, взгляд человека, привыкшего к подобным декорациям, сразу разглядел бы, что экипаж нанят по случаю.
Нанял его Ричард Свинтон; именно он держал в руках вожжи, а украшала экипаж его жена.
Пони направлялись с таким искусством, что когда экипаж остановился перед резиденцией вельможи, он оказался точно под окнами гостиной.
Сделано это было намеренно.
Грум, соскочив с сидения, как кузнечик, подплыл к двери, позвонил в колокольчик и задал обычный вопрос.
Его светлость был дома.
– Держи вожжи, Фэн, – сказал Свинтон, выходя из фаэтона. – Держи крепче и не позволяй пони сходить с места – ни на дюйм!
Не понимая, чем вызван приказ, Фэн обещала его исполнить.
Воспоминания о многих сценах, когда она подвергалась насилию со стороны супруга, помогали ей быть послушной.
Экс-гвардеец поднялся по ступенькам, протянул карточку и был впущен в прихожую.
Глава XLII
Власть красивого личика
Мистера Свинтона провели в приемную – просторное, великолепно обставленное помещение.
На какое-то время он остался один: слуга, впустивший его, пошел относить карточку.
Вокруг была дорогая обстановка – предметы искусства и роскоши; они отражались в большом зеркале над камином и стояли и висели вдоль стен от пола до потолка.
Но мистер Свинтон не смотрел ни на эти дорогие вещи, ни в зеркало.
Оставшись один, он сразу подошел к окну и выглянул на улицу.
– Подойдет, – с довольным видом сказал он самому себе. – Точно на нужном месте, а Фэн – разве она не хороша? Клянусь Юпитером, выглядит она прекрасно! Никогда не видел, чтобы она так хорошо выглядела. Если его светлость таков, как об этом все говорят, я получу у него место. Милая Фэн! Я уже заработал на тебе сегодня пять фунтов. Но ты стоишь своего веса в золоте. Держи голову повыше, моя маленькая, покажи свое красивое личико, чтобы его было видно в окно! Как я слышал, тебя будет разглядывать опытный ценитель. Ха-ха-ха!
Риторическое обращение было произнесено вслух: Фэн слишком далеко, чтобы его услышать.
Смех прервало возвращение слуги, который церемонно провозгласил:
– Его светлость примет вас в библиотеке.
Это сообщение произвело на посетителя эффект холодного душа. Он неожиданно потерял свой оживленный вид.
Прежнее выражение не вернулось, когда он обнаружил, что библиотека представляет собой строгое помещение со стенами, уставленными книгами, и с окнами, выходящими на задний двор. Он предполагал, что прием произойдет в гостиной, окна которой выходят на улицу.
Это разочарование наряду со спокойной тишиной комнаты, куда его ввели, предвещало неудачу просителя.
