Андрей Бондаренко - Гвардейская кавалерия
— Начнутся, че, массовые демонстрации и беспорядки?
— Правильно, непременно начнутся. Без малейших сомнений. И, более того, недальновидная кубинская полиция — девяносто девять процентов из ста — захочет подавить эти выступления народных масс сугубо силовыми методами. Произойдёт целая череда кровавых уличных столкновений, в результате которых…. Что случится в результате? И каков будет так называемый сухой остаток?
— Многие горожане и горожанки захотят вступить в наши партизанские отряды? — предположил Че.
— Правильно, сообразительный кабальеро. Очень и очень многие. Можете заранее запасать оружие и боеприпасы впрок, чтобы хватило на всех желающих.
— А что…, то есть, кто является «ноздрями», прикоснувшись к которым, че, можно захлопнуть пасть «аллигатора Батисты»?
— Кубинские полицейские и военнослужащие, — охотно пояснила Айна. — Те ещё ребятишки: ленивые, не профессиональные, откровенно не дружащие с дисциплиной. Да и к Батисте они относятся достаточно равнодушно. То есть, без какого-либо излишнего пиетета и горячего обожания. Поэтому надо сделать всё возможное, чтобы кубинские силовые структуры перестали получать заработную плату. Или же (чисто для начала), чтобы в её выплатах наблюдались регулярные сбои и длительные перерывы. Здесь любые методы сгодятся: блокады и прямые ограбления банков, пожары в банковских учреждениях, саботаж со стороны банковских служащих, дорожные засады на кассиров, ну, и так далее, сколько хватит фантазии. Жандармы и вояки без денег — клоуны самые натуральные: и воюют, спустя рукава, да и к дезертирству склонные…. Теперь — про «глаза». Информация — очень сильное оружие. Вот, вы одержали победу при штурме жандармской казармы. Про это должна узнать вся Куба. Но только не стоит упоминать про двух убитых, троих пленных и двадцать захваченных винтовок. Несолидно это. Пусть прозвучит чуть иначе, мол: — «Цепные псы Батисты понесли невосполнимые потери в живой силе и технике. Захвачено много пленных. Отважным партизанам достались все армейские склады с оружием и боеприпасами…». Неплохо бы, конечно, обзавестись парочкой собственных газет. Да и радиостанция не помешает…. Короче говоря, сейчас (я имею в виду ближайшие месяцы), очень многое зависит не от вас, неумелые диверсанты, а от подпольщиков «Движения двадцать шестого июня», разбросанных по всей стране. Вернее, от их активности. А вы, друзья, (как революционный штаб), должны заниматься, в первую очередь, комплексной координацией действий подпольщиков. Повторяю, успешная работа с кубинскими кампесинос — он и есть, краеугольный камень будущих успехов…. И не надо, пожалуйста, уповать на быструю победу. Настраивайтесь, мечтательные революционеры, на несколько лет кропотливой и целенаправленной работы. Да и с профессионализмом бойцов надо что-то делать. И с элементарной воинской дисциплиной. От партизанщины до анархии и откровенного бандитизма — совсем недалеко…
Разговор о возможных тактических и стратегических мероприятиях, могущих способствовать безоговорочной победе кубинской Революции, продолжался порядка сорока-пятидесяти минут. А потом из штабной палатки выбрались Кастро-старший и Герберт Мэтьюз. Вид у обоих был весьма довольный — беседа, очевидно, прошла успешно и плодотворно, то бишь, в «нужном ключе».
— Здравствуйте, соратники, — подойдя, вежливо поздоровался Фидель («Бородатый по полной программе, как и полагается», — не преминул отметить наблюдательный внутренний голос). — Спасибо вам за организацию встречи с товарищем репортёром. Всё было осуществлено оперативно и своевременно. Обязательно сообщу — куда следует…. А теперь прошу незамедлительно тронуться в обратный путь. Чем быстрее товарищ Мэтьюз окажется в Нью-Йорке, тем лучше. Засим откланиваюсь. Прощайте. Дела…. Че, вестовой сообщил, что на берегу ручья Арройо-дель-Инфиерно[26] разведчики задержали предателя Эутимио Герру. Ты же обещал, что лично — при первой же возможности — расстреляешь мерзавца? Вот, возможность и представилась. А для настоящего революционера данное им слово — свято…. Не так ли?
— Без вопросов, че, — поднялся на ноги Эрнесто. — Сейчас отправлюсь к ручью и выполню обещанное. Только сперва, кха-кха, заскочу к своему шалашу, винтовку прихвачу, мате глотну…. Надеюсь, че, что после…э-э-э, после ликвидации подлого предателя я буду считаться «полноценным партизаном»? И даже получу настоящий парусиновый гамак? Замечательно, че…. До свидания, сеньоры. Всего вам самого наилучшего, прекрасная донья Анна…
Отойдя метров на семь-восемь, он обернулся и, окинув Ника внимательным взглядом, пробормотал:
— Не простой вы человек, дон Андрес. Ох, и не простой.
— Совсем непростой, — согласился Ник. — Я и не спорю…. Удачи тебе, Эрнесто. И до новых встреч…
Глава двенадцатая
После победы
В гавань кубинского порта Сьенфуэгос «Кошка» зашла в районе пополудни одиннадцатого января 1959-го года.
Зашла и, естественно, элегантно — как и всегда — пришвартовалась возле одного из свободных причалов, предназначенных для «частных яхтенных судов». То есть, мягко-мягко прикоснулась правым бортом к старым автомобильным покрышкам, закреплённым вдоль длинного бетонного пирса. Прикоснулась и замерла. Чисто по-кошачьи…
— Пустынный нынче порт, только одиночные рыбацкие шхуны-баркасы присутствуют, — выдержав классическую театральную паузу, известил с капитанского мостика Куликов. — А раньше здесь, право слово, было буквально-таки не протолкнуться от солидных океанских судов. Ведь именно через Сьенфуэгос — в былые годы — осуществлялось порядка сорока семи процентов кубинского товарооборота по табаку, кофе и сахару. Непорядок, однако. Так его и растак. Нет масштабной торговли — нет и масштабного флота морского. То бишь, океанского…
— Что ты, милый, хочешь? Революция, — грустно усмехнулась стоявшая рядом с ним Марта. — Когда говорят пушки, торговля замирает.
— Золотые слова, красавица, — одобрил капитан. — Разумная ты у меня, слов нет…. Эй, салага! — обратился к Нику.
— Да, кэп?
— Разберись, юнга, со «швартовочными» канатами. А после этого перебрось на берег сходни.
— Слушаюсь!
Ник, как раз, заканчивал устанавливать сходни, когда сзади послышались приглушённые звуки приближавшихся шагов.
Он, естественно, выпрямился и обернулся.
«Интересные типажи нарисовались, ничего не скажешь», — одобрительно присвистнул беззаботный внутренний голос. — «Три здоровенных облома в потрёпанном камуфляже, вооружённые — «по самое не могу». Физиономии двоих украшены пышными бородами-усами-бакендардами, а третий ограничился лишь серо-чёрной недельной щетиной и неаккуратными усами. У этого третьего, между прочим, на голове и лихо-заломленный угольно-чёрный берет «блином» присутствует. Под легендарного Че, сука позорная, косит, не иначе. Ну-ну…».
