Генри Хаггард - Она. Аэша. Ледяные боги. Дитя бури. Нада
Волны снега поднимались с яростью почти до вершины нашего утеса, и мы боялись, что вот-вот он сорвется с основания и, как камешек, полетит в бездну. В воздухе стоял невообразимый шум глыб, скатывающихся в пропасть.
То, что последовало за снежным обвалом, было еще страшнее. Сорванные с места огромные камни полетели по склону. Некоторые ударялись о нашу скалу с резким, как пушечный выстрел, звуком. Иные сбивали на пути другие каменные глыбы и уносили их с собой. Никакая бомбардировка не могла быть столь ужасна и разрушительна.
Грандиозная картина! Казалось, какие-то скрытые силы природы вырвались на свободу, чтобы во всем своем величии разразиться над головою двух ничтожных человечков.
При первом толчке мы отскочили к утесу и прижались к нему, легли на землю, цепляясь и стараясь удержаться, чтобы ветер не унес нас в пропасть, как унес нашу палатку. Разбиваясь об утес, полетели камни; осколки их падали в пропасть, напевая свою дикую песню. Ни один из них, к счастью, не ударил нас, но, когда мы оглянулись, то увидели, что наш бедный як лежит бездыханный с оторванной головой. Мы легли и покорно стали ждать смерти: нас или занесет снегом, или раздавит каменная глыба, или ветром унесет в бездну.
Долго ли это продолжалось? Может быть, десять минут, может быть, два часа. Наконец ветер утих, смолк грохот каменного града. Мы встали и осмотрелись: отвесный склон горы, до этого покрытый снегом, стоял теперь обнаженный. Наш утес раскололся, и в изломе его блестели слюда и другие минералы. Пропасть засыпало снегом и камнями. И над этим хаосом спокойно сияло солнце.
Мы остались невредимы, но не решались тронуться с места: переправляясь через пропасть, могли провалиться в рыхлом снегу; нас, идущих по дороге, могло засыпать сверху еще падающими время от времени снежными глыбами.
Мы сидели и вспоминали Ку-ена, который предостерегал нас. Но вскоре голод дал о себе знать.
— Сдерем шкуру с яка, — предложил Лео.
Мы содрали с животного шкуру и, нарезав мясо кусочками, морозили его в снегу и ели, невольно чувствуя себя каннибалами. О! Это был отвратительный обед! Но могли ли мы поступить иначе?
Глава V
Глетчер
Мы потеряли палатку, поэтому на ночь завернулись в одеяла и укрылись шкурой яка. Мороз крепчал.
Утром Лео сказал мне:
— Пойдем, Гораций. Если нам суждено умереть, все равно, где умирать, здесь или в пути. Но я думаю, что наше время не настало.
— Отлично, — согласился я. — Пойдем. Если снег не выдержит нас сегодня, то не выдержит и в другой раз.
Мы связали свои одеяла и шкуру яка в два тюка, взяли с собой несколько ломтиков мороженого мяса и начали спускаться. За ночь сильный мороз скрепил снег настолько, чтобы нас выдержать. Только на середине пропасти снег оказался не таким твердым, и мы вынуждены были распределить свою поклажу и ползти вперед на четвереньках. Все шло прекрасно, пока мы не достигли самой середины. Лео пробрался благополучно, но я взял ярда на два правее и почувствовал вдруг, что снежная кора подо мной проламывается. Я начал биться и барахтаться. Это ухудшило дело: я успел испустить только один резкий вопль и провалился в рыхлый снег. Это гораздо приятнее, чем окунуться в воду. Но я проваливался все ниже и ниже. Хорошо, что я уперся об утес. Не случись этого, я исчез бы навеки. Между тем, меня сверху засыпало снегом, и я очутился в темноте. И я приготовился умирать. Говорят, что вся прошлая жизнь проносится перед глазами умирающих. Со мной этого не случилось. Но я вспомнил Аэшу. Она предстала передо мной в плаще, стоящей на утесе возле меня. Рядом с ней был какой-то человек. Ее прекрасные глаза выражали испуг.
— Что за несчастье случилось? — спросила она. — Ты жив, но что случилось с моим другом Лео? Отвечай, где ты его оставил, или умри!
Яркое, реальное видение, но оно очень быстро исчезло. Я лишился чувств. А когда очнулся, увидел свет и услышал голос звавшего меня Лео.
— Держись за ствол ружья, Гораций! — кричал он.
Я почувствовал что-то твердое и уцепился руками. Лео потянул, но напрасно, я даже не смог пошевельнуться. Тогда отчаянным усилием я встал на ноги и уперся в утес, на котором лежал. Лео опять потянул, снег над моей головой подался, и я выскочил на поверхность, как лисица из своей норы. Я увидел Лео. Мы вместе докатились по склону до противоположного берега пропасти. Я вздохнул полной грудью. О! Как хорошо дышалось! Взглянув на свои руки, я убедился, что смерть моя была близко: синие жилы на руках надулись, как веревки. Я был под снегом минут двадцать, но они показались мне двадцатью веками. Проваливаясь, я поднял руки вверх, и Лео увидел мои посиневшие пальцы. Тогда он растянул на снегу шкуру яка и подполз на ней настолько, что мог протянуть мне ружье. К счастью, руки мои еще не совсем окоченели, и я смог уцепиться за якорь спасения. Счастье, что мы с Лео были сильны.
— Благодарю тебя, старый друг Лео, — сказал я.
— За что? — улыбнулся он. — Мне вовсе не хотелось продолжать путешествие без тебя. Ну, отдышался? Тогда пойдем дальше! После холодной ванны полезно подвигаться. Мое ружье сломано, а твое привалилось в снег. Незачем нам в таком случае таскать за собой и патроны.
Мы пошли обратно к обрыву, от которого вернулись накануне. Вот на снегу наши следы и следы яка, вот и зияющая внизу пропасть. Но спуститься по отвесной ледяной стене глетчера по-прежнему было невозможно.
— Что нам делать? — спросил я. — Перед нами — смерть, позади — тоже смерть: не можем же мы предпринять обратное путешествие через горы, не имея ни пищи, ни оружия. И здесь нас ожидает голодная смерть. Настал наш конец, Лео! Спасти нас может только чудо!
— Разве это было не чудо, что мы ушли на вершину утеса в то время, как внизу обрушилась лавина? — возразил Лео. — Разве не чудом спасся ты из снежной могилы? И сколько раз за эти семнадцать лет мы чудом уходили от опасности? Судьба хранит нас, какая-то неведомая сила направляет нас и не изменит нам и теперь. Слушай, я ни за что не вернулся бы, даже будь у меня припасы и ружье. Не хочу быть трусом. Я пойду дальше.
— Куда?
— Вот этой дорогой! — указал он на глетчер.
— К смерти?
— Хотя бы и так, Гораций. Может быть, мы умрем, чтобы возродиться для новой жизни. Решайся!
— Я давно решился. Мы начали это путешествие вместе, вместе и закончим. Может быть, нам поможет Аэша! — засмеялся я с горечью.
Разрезав шкуру яка и одеяла, мы наделали из них веревок, которыми обмотали себя вокруг пояса, оставив один конец свободным, надели толстые кожаные рукавицы и обвязали колени кусками шкуры яка, чтобы не больно было ползти по ледяному откосу. Поклажу свою мы связали покрепче и, привесив к ней для тяжести камни, бросили вниз, рассчитывая найти ее, когда спустимся с ледяной горы. После всех этих приготовлений мы молча обнялись. Признаюсь, слезы навернулись мне на глаза при мысли, что мой лучший друг, мой сын, полный сил и здоровья, через несколько минут превратится в кучу костей и мяса. Мне-то уже пора умирать, — я стар, а Лео… Я благословил его.
