Андре Лори - Искатели золота
— Готово! — сказала мадам Массей, поднимая голову.
— Вы уверены, сударыня, что карта, которую вы выбрали, осталась в колоде?
— Конечно, уверена. Я только мельком посмотрела ее, не вынимая даже из колоды.
— Будьте так добры, посмотрите еще, там ли она?
Вполне уверенная, что в такое короткое время в колоде карт не могло произойти никакой перемены, тем более, что она их крепко держала в руке, мадам Массей наскоро просмотрела их. Задуманной карты в колоде не было!
Думая, что она ошиблась, она начала опять искать медленнее, стала рассматривать и переворачивать одну карту за другой и наконец должна была удостовериться, что та карта, которую она мысленно выбрала, исчезла.
— Это немыслимо! — сказала она.
— Теперь с вашего разрешения, сударыня, эта карта должна была выйти из ваших рук и поместиться в месте, указанном на вашей бумаге, которую вы еще держите в руках; теперь мы убедимся, исполнено ли ваше желание. Жерар, сходите, пожалуйста, на кухню и попросите дать вам дюжину яиц.
Пока мадам Массей ахала от удивления, Жерар в один миг слетал в кухню и уже нес корзину яиц, которую поставил перед своей матерью.
— Потрудитесь теперь, сударыня, указать на то яйцо, в котором бы вам хотелось найти вашу карту?
— Они все одинаковы! — не нашла мадам Массей ничего иного ответить, так велико было ее изумление, что ее мысли так легко отгаданы.
— Да, — сказал господин Массей, наклоняясь над корзиной, — если вы могли ввести постороннее тело в яйцо, не повредив скорлупы, как бы тонко это тело ни было, то вы, господин доктор, чрезвычайно ловки!
— Что же вы, мама, не выбираете? — не выдержал Жерар, который сгорал от радости и нетерпения.
— Ах, да, правда! — И, окинув дюжину яиц взглядом опытной хозяйки, мадам Массей вынула из корзины самое белое и прозрачное яйцо.
— Теперь, сударыня, вам остается только разбить его…
— Разбить? в перчатках и без тарелки?
— Да, в самом деле, о чем же я думаю! — сказал доктор, точно ища что-то вокруг себя. — Ах! вот как раз пестик, который уже нам оказал услугу…
И, поставив перед ней пустой стул, он положил на него пестик.
— Теперь вы можете спокойно производить операцию.
— Если бы вы сами разбили его? — обратилась к доктору мадам Массей, боясь что-нибудь испачкать при публике по непривычке обращаться с яйцами.
— С удовольствием! — согласился Ломонд.
И, окруженный со всех сторон зрителями, сотни глаз которых следили за малейшими его движениями, он разбил яйцо, выбранное наудачу мадам Массей, и вытащил оттуда карту, сложенную вчетверо.
— Теперь, сударыня, настал момент, чтобы вы были так любезны прочесть нам, что вы написали на этом клочке бумаги.
Мадам Массей развернула бумажку и передала ее своему мужу, который прочел громким голосом:
«Валет пик. Я желаю, чтобы эта карта нашлась в сыром яйце».
Пока шло рассмотрение документа и споры, доктор развертывал карту, найденную в яйце. Эта карта оказывается валетом пик!
Доктору устроили настоящую овацию. Все были восхищены. Его засыпали вопросами и поздравлениями. Одни приставали, чтобы он и им сделал внушение, другие без зазрения совести требовали разъяснения этого интересного фокуса; некоторые склонны были думать, что тут играет роль волшебство. И, говоря правду, хотя дьявол тут был ни при чем, но что действительно помогало доктору в его фокусах, еще более его ловкости в пальцах, это — та таинственная сила, которую называют магнетизмом; ее тайна узнавать мысли людей состоит в том, чтобы «внушать» им эти мысли.
— Что ж тут особенного, — сказал бы, конечно, неукротимый Брандевин, если бы ему объяснили, в чем вся суть, — здесь ничего нет трудного. Когда знаешь заранее, что другие думают, в чем же заслуга угадывания?
— Попробуйте! — могли бы повторить ему, так как не только не всякому дана способность внушения, но развитие ее и пользование ею — вещь, доступная немногим.
К тому же доктор вовсе не намеревался давать объяснения, которые умалили бы прелесть его опытов, испортили бы удовольствие зрителей, да они, по всей вероятности, и не поняли бы этих объяснений.
Но так как каждому хотелось непременно принять участие в празднике, то доктор уступил всеобщему желанию и показал еще массу фокусов, варьируя их до бесконечности.
Все веселились от души, и единогласно решили, что спектакль удался на славу. А потому, когда капитан Франкер, воспользовавшись всеобщим настроением, попросил Колетту обойти публику с белой шапочкой, в эту последнюю так и посыпались щедрые пожертвования. Таким образом несчастная семья покойного матроса разом была спасена от ужасов нищеты.
ГЛАВА II. Семейство Массей
Между пассажирами «Дюранса», которые покинули свою родину, соединились здесь на некоторое время и, может быть, более никогда не встретятся, самым симпатичным было семейство Массей, состоящее из отца, матери и троих детей.
Мы уже познакомились с Колеттой и Жераром, упомянули о Генрихе и их родителях. Несколько слов об их жизни дадут нам возможность еще ближе узнать их.
Начнем с главы семейства, Александра Массея, бывшего начальника отделения большого финансового общества «Французского Кредита». Он вместе с женой и детьми эмигрировал в Трансвааль.
Массей, несмотря на свои сорок восемь лет, прекрасно сохранился. Он был очень высок, богатырского сложения, со смуглым цветом кожи и с волосами с проседью; черные и густые брови придавали лицу энергичный вид. Одевался он всегда элегантно, с изысканным вкусом. В общем, его лицо было открытое, решительное, в нем чувствовался «порядочный человек»; вся его внешность производила прекрасное впечатление.
И на госпожу Массей можно было залюбоваться. Ей было около сорока лет; ее прелестное лицо, голова с очень густыми и уже побелевшими волосами походили на портрет XVIII столетия. Замечательная свежесть ее лица, темно-синие глаза, в которых, как в зеркале, отражалось каждое ее впечатление, тонкие и правильные черты и даже небольшая полнота ее талии, нисколько не мешавшая быстроте ее движений, — все внушало к ней доверие и невольное уважение. Между нею и детьми отношения были самые дружеские, задушевные. В этой женщине сразу видна была мать в полном значении этого слова.
Трое детей, поразительного сходства между собой, унаследовали от своих родителей грацию, густые вьющиеся волосы, прекрасные глаза и красивые зубы; все они, и молодая девушка так же, как и мальчики, обнаруживали в своих движениях необыкновенную легкость и гибкость благодаря тому, что с детства были приучены к физическим упражнениям. Старшему, Генриху, был двадцать один год. Он только что окончил центральное училище искусств и мануфактур и получил диплом инженера-металлурга. Его прямой взгляд, хорошо обрисованный подбородок и манера высоко держать голову выдавали гордость и самоуверенность.
