Исуна Хасэкура - Волчица и пряности - Том 2
Уж конечно, здесь, в Гильдии Ремарио, уже успело перебывать много никчемных людей, желающих ускорить отправку ко дну тонущего судна и поживиться чем-нибудь под шумок. Недоверчивость Ремарио была вполне естественна.
Поэтому Лоуренс тщательно обдумал свои следующие слова и приготовился говорить.
Но в это самое мгновение –
- Господин.
Хоро заговорила первой.
Ремарио изумленно взглянул на Хоро и заморгал, словно впервые заметил, что тут есть кто-то еще.
Лоуренс тоже глянул на Хоро; та произнесла, скромно потупившись:
- Господин, у вас еще есть время колебаться?
- Что...
Слова Хоро звучали угрожающе и в то же время провокационно; Ремарио плотно сжал губы. Возможно, в другой обстановке такой прием бы подействовал, но сейчас он мог привести к прямо противоположному результату.
Чувствуя, что ситуация меняется к худшему, Лоуренс собрался было остановить Хоро. Однако...
- Насколько я знаю, из этого дома только что ушел один человек. Вы действительно можете себе позволить раздумывать, господин?
- Мм, мм...
- У меня необычайно острый слух, все тайные разговоры я слышу совершенно отчетливо. Желаете, чтобы я пересказала вам разговор людей этажом ниже? Они собираются бросить вас и бежать.
- Э...
- О, еще один ушел. Если так и продолжится, потребуется совсем немного времени, чтобы ваша лавка...
- Прекрати! – выкрикнул Ремарио, обхватив голову руками.
Хоро бесстрастно взирала на владельца гильдии. Лицо ее было подобно маске.
В душе Лоуренс немного сочувствовал Ремарио. Гильдии подобны кораблям. Когда в днище корабля образуется огромная пробоина и команда знает, что ее не починить, конечно же, люди кинутся спасать свою жизнь, не обращая внимания на приказы капитана.
Лоуренс, однако, знал, что Хоро намеренно ужалила Ремарио именно в эту точку. В том, что касалось одиночества, Хоро была чувствительна как никто.
Конечно, она понимала боль Ремарио.
- Господин Ремарио.
Поняв чувства Хоро и догадавшись о ее намерениях, Лоуренс заговорил ровным голосом.
- Я вручаю вам три румиона – все, то мне удалось собрать, - и предлагаю вам сделку по покупке золота. У меня есть на примете человек, который сможет выполнить эту работу. Если только вознаграждение будет достойным, мы сможем доверять этому человеку. Кроме того, я уверен, что ваша гильдия обладает достаточными связями, чтобы сбыть потом это золото. Что вы скажете? Если вы согласитесь отсрочить выплату моего долга и пообещаете разумную долю дохода, я вместе с вашей гильдией займусь контрабандой золота, и это будет очень выгодно для вас.
Здесь Лоуренс специально сделал паузу.
- Итак, что вы скажете?
Ремарио сидел, по-прежнему сжимая руками низко опущенную голову.
То, что говорил Лоуренс, искушало сильней даже, чем вино, и, уж конечно, прошло через уши Ремарио к самому его сердцу. И все же Ремарио не поднимал головы.
Шло время.
Стояла такая тишина, что могло показаться – все до последнего человека в этом здании затаили дыхание, ожидая ответа Ремарио.
Лоуренс решил снова обратиться к Ремарио и уже начал было произносить его имя, как вдруг –
- Понятно...
Изнуренное лицо наконец поднялось, на Лоуренса уставилась пара горящих глаз.
- Поставим на этот шанс все, что у нас есть!
Совершенно бессознательно Лоуренс поднялся со своего дивана и протянул руку.
Двое мужчин, над головами которых висело слово «разорение», пожали друг другу руки.
- Да благословит нас Господь!
* * *
Договорившись с Гильдией Ремарио, кто что должен будет делать и кто кому сколько заплатит, Лоуренс и Хоро направились к небольшой церквушке в восточной части Рубинхейгена. Размер колоколов, пышность украшений и прочее тому подобное определялось для каждой конкретной церкви тем, насколько высоким было ее положение в церковной иерархии Рубинхейгена: считалось, что чем выше ранг церкви, тем ближе она к Единому богу.
Церковь, на ступенях которой стояли Лоуренс и Хоро, располагалась в этой иерархии где-то ниже середины. Ей было дозволено иметь украшения, и потому она не выглядела совсем уж убогой, но все же по меркам Рубинхейгена это было очень простое здание.
Полдень только-только миновал, и в церкви сейчас служили полуденную мессу.
- Слушай, ты.
Сидя на каменных ступенях и слушая песнопения, посвященные Святой Матери, Хоро внезапно обратилась к Лоуренсу.
- А ты уверен, что сможешь обмануть эту девочку?
- Почему ты вдруг засомневалась?
- Что, я ошибаюсь? – весело спросила Хоро.
Лоуренс, глядя прямо перед собой, с сердитым лицом ответил:
- Нет.
Хоро чуть улыбнулась.
К этой церкви Лоуренс и Хоро пришли, чтобы встретиться с пастушкой Норой. Изначально Лоуренс не знал, на какую именно церковь она работала, но церквей, нанимающих пастухов женского пола, было очень мало, и Лоуренс смог все разузнать с легкостью.
Разумеется, Лоуренс разыскивал Нору не для того, чтобы просто поболтать.
Он намеревался попросить ее сыграть важную роль в их плане по контрабанде – провезти золото.
Однако, в отличие от Лоуренса и других, вовлеченных в план, над Норой не висела угроза разорения. Убедить ее присоединиться к контрабанде золота, при том что ей сейчас не угрожала прямая опасность, - это можно было расценивать как обман; ведь Лоуренс должен был убедить ее, что прибыль от успешной контрабанды стоила риска.
Тот, кто провозит золото, рискует собственной жизнью; какой же доход стоит того, чтобы ставить на кон жизнь? Так что все доводы в сторону: как ни крути, а это обман.
Однако пастушеское искусство Норы и ее известность в городе были абсолютно необходимы, чтобы контрабанда прошла успешно.
Оценивая сердце человека, как какой-то товар на рынке, который может дешеветь и дорожать, Лоуренс ощущал уколы совести. Будь Нора торговцем, причин смущаться бы не было, но она была пастушкой, не искушенной в торговых делах. И все же наблюдательность Лоуренса позволила ему полностью понять ситуацию, в какой сейчас находилась Нора.
Будучи пастухом, Нора уже из-за этого виделась многими как еретик. Мало того, она была еще и женщиной, а женщины, по всеобщему поверью, нередко становятся игрушками в руках дьявола. Нетрудно было догадаться, что Церковь дала Норе работу отнюдь не из сострадания, а просто чтобы за ней было легче приглядывать. Скорее всего, именно поэтому она была такой беспокойной, когда рассказывала о том, как Церковь наняла ее пасти овец.
Далее, Нора упомянула, что хочет скопить денег, чтобы стать портнихой. Судя по ее характеру, Нора была не из тех, кто делает все, что угодно, лишь бы получить деньги; но все же она пожелала наняться в сопровождение, чтобы заработать несколько лишних монет. Это значило, что никаких денег она не отложила. Не составляло большого труда догадаться, насколько же тяжело ей работалось.
