Люциан Воляновский - Бесшумный фронт
Но органы безопасности все-таки еще не имеют неопровержимых улик, у сотрудников контрразведки нет верных данных.
...В этот августовский вечер в селе по очереди гасли огни, уставшие от дневной работы в поле люди ложились спать. Только в доме Коя все еще горел свет. Поздно ночью открылись двери и в полоске света появились двое мужчин, которые быстрым шагом направились по улице. Они часто оглядывались, но так и не заметили, что идут не одни...
Немногочисленные пассажиры, которые в эту ночь сели в поезд на станции Глогувка, наверно, не обратили внимания на двоих молодых людей, купивших билеты до Гоголина... Только зевающий, заспанный человек, который в последнюю минуту вскочил в тронувшийся поезд, внимательно присматривался к обоим пассажирам, сидя напротив них в одном купе.
Когда, наконец, как мы уже знаем, Генрик Кой поселился в Гоголине у Сковронка, контрразведка пришла к решению, что не следует позволять ему и дальше шататься по стране. Последовал приказ об аресте Коя. Однако были приняты меры к тому, чтобы его задержание не стало известно всем (а в деревне не так-то легко что-либо скрыть), иначе всполошившиеся пособники шпиона могли бы уничтожить вещественные доказательства и предупредить известных им лиц.
Было выяснено, что Кой целыми днями сидит в доме Сковронка. Лишь изредка уходит он к местному пруду и там, у мостика, ловит рыбу.
Теперь читателю станет понятна спешка одного покупателя, который приобрел удочку в спортивном магазине в Ополе. Его машина заехала в деревню по проселочной дороге и остановилась за большим овином, принадлежащим местному госхозу. «Любитель-рыболов» вылез из машины. Остался лишь шофер, так как второй пассажир ушел с «рыболовом», но вскоре спрятался в кустах, а первый...
Тут я должен сделать некоторое отступление для читателя. Как-то так повелось, что в польских фильмах рыбная ловля неразлучно связана... с поимкой шпионов. Однако я подчеркиваю, что за «рыб», которые ловятся в воображении кинорежиссеров, писатель в данном случае ответственности не несет. Он действительно говорил лично с настоящими, а не воображаемыми героями данного «рыбацкого» инцидента.
...Солнце в этот день пригревало довольно сильно, но от воды веяло приятным холодком. Генрик Кой беззаботно сидел с удочкой и всматривался в поплавок, подпрыгивающий на легкой ряби зеленоватой поверхности пруда. Ему было немного скучновато: не с кем поговорить. Поэтому Кой без тени недоброжелательности смотрел на одинокого мужчину, бредущего по берегу с удочкой на плече, как видно, в поисках подходящего места для ловли. Если бы мы могли читать мысли, то заметили бы легкое любопытство Коя, не переходящее, однако, границы обычного интереса рыболова, который видит постороннего человека, вторгающегося в «его» район. А в мыслях пришельца — известного нам «любителя-рыболова» — мы заметили бы некоторую тревогу: «Тут, на этом мосточке, нас может кто-нибудь увидеть... Нет, нет — его надо задержать в кустах».
«Любитель-рыболов» со скучной миной на лице уже проходит мосток, направляется дальше, с явным неудовольствием смотрит на берег пруда, топчется и возвращается обратно, чтобы присесть рядом со шпионом. С благоговением насаживает на крючок приманку, забрасывает удочку и наклоняется над водой — совсем так, как и тысячи других рыболовов, которые в эту минуту удят на всем белом свете. Если говорится, что рыбная ловля успокаивает нервы, то как раз данный случай является полным исключением из правил. Сотрудник контрразведки не забывает ни на секунду о той ловле, ради которой приехал сюда. Все указывает на то, что через минуту «рыба» окажется и расставленной сети. «Любитель-рыболов» видит, что Кой одет только в легкие брюки и рубашку, задние карманы не имеют никакой выпуклости, которая указывала бы на наличие пистолета. Пора забрасывать удочку на этот сухопутный клёв.
— Как вы думаете, можно тут ловить «по-дикому»?
Генрик Кой присматривается к пришельцу. Да, это существенный вопрос — у него самого нет карточки на право ловли.
— Пожалуй, да. Ловлю тут уже который день, а ни одного милиционера не видел...
— А рыба берет?
— Сегодня нет... Вчера лучше шла.
— А на что вы ловите?
Начинается профессиональная дискуссия на тему приманки. А рыба все еще не клюет. «Любитель-рыболов» зевает, потягивается так, что трещат кости, и вдруг предлагает:
— Знаете что? Давайте пока оставим удочки... Рыба не любит, когда к ней очень присматриваешься. Укрепим тут удочки, а сами полежим в кустах, позагораем, тогда, может, лучше пойдет, а? Хотите сигарету?
Кой принимает сигарету и предложение. Они выбирают укромное место, ложатся на траве-мураве, жмурят глаза от яркого августовского солнца и лениво беседуют обо всем и ни о чем, как это обычно бывает в жаркое утро у деревенского пруда: Кой говорит о плотве, карпах, щуках и линях... Вдруг до его сознания доходит какая-то иная фраза, хотя и сказанная тем же ровным, спокойным тоном:
— Вы арестованы! Поднимите руки и лежите спокойно!
— Вы арестованы! Поднимите руки!
Кой выполняет этот приказ только наполовину: машинально поднимает руки, но вместе с тем садится. Глаза его расширяются от удивления: перед ним торчит дуло пистолета. Его собеседник даже не приподымается с земли. Случайный свидетель вынужден был бы подойти очень близко, чтобы понять, что тут, собственно, происходит. Но не случайный свидетель этой сцены — спутник «рыболова» — уже медленно приближается к шпиону. А тот как зачарованный смотрит на пистолет и не отворачивается, хотя и слышит треск веток, которые ломаются под ногами приближающегося человека. Трое мужчин теперь вместе сидят на земле. Несколько ловких движений руками, и двое уже знают, что третий (в противоположность двум) не имеет оружия. Зато документы у него в надлежащем порядке. А как же!
— Знаете что, гражданин Линек? Лучше всего, если бы ваши вещи были при вас. Зачем оставлять их у чужих людей?
И вот «Ян Линек» пишет записку пани Сковронковой, чтобы она выдала его вещи товарищу, так как он сам неожиданно должен выехать. Это не вызывает никаких подозрений у пани Сковронковой: Кой говорил, что он прибыл на монтаж вместе с товарищем (эта версия была предназначена для матери Сковронка, но позже «похоронила» самого автора) и может неожиданно выехать к нему. Короче, пани Сковронкова выдала вещи сотруднику контрразведки. И вот трое мужчин с двумя удочками на плечах мирно идут к машине. Правда, «Ян Линек» был предупрежден: любая попытка к бегству может окончиться для него трагически. Автомобиль трогается с места и кружной дорогой, минуя село, в котором никто ничего не знает, направляется в Ополе.
