Иван Коновалов - Сержант и капитан
— А откуда ты знаешь, что они пытались меня просто вырубить, а не застрелить? Ты их послал, потому что хотел добраться до дневника. И ты думал, что это будет легко. Но я тебя и твоих людей разочаровал.
Никита нижним крюком справа заехал Мите в живот. Тот сложился пополам и рухнул на пол. Извиваясь между креслом и столом, он выдохнул:
— Ты что, дурак, собираешься меня застрелить? Тогда тебе точно конец. Выстрел услышат нормальные люди, придут и отстрелят тебе твою ненормальную башку.
— О, нет, что ты. Я собираюсь забить тебя ногами, и этого никто не услышит. Кто войдет без разрешения к сыну самого главного босса? — Никита подкрепил свои слова увесистым пинком по ребрам. Второй замах ногой он несколько задержал, но, понимая, что этот удар может стать решающим, все-таки нанес его. Митя бессильно заскулил и попытался сжаться в комок. Никита сверху спросил:
— Ты не передумал?
— Передумал, передумал, остановись, блин, крезанутый ублюдок!
Никита отступил. Митя, плюясь кровью, поднялся, поднял свой опрокинутый стул и уселся на него верхом:
— Прав ты, кишка у меня тонка. Не хочу я больше сражаться. Этих отморозков в бар вчера я привел. Но только я хочу, чтоб ты знал, что я с самого начала сказал, что тебя убивать нельзя. Он только должны были тебя вырубить и забрать ключ, не более. Ты ведь мой друг Вокзалов в Москве, конечно, много, и камер хранения при них, но найти, к какой ячейке подходит ключ с номером, совсем нетрудно.
Митя снова сильно закашлялся:
— Хочешь знать, почему я это сделал? Да я и сам не заметил. Проигрался сильно. Отец ненавидит, когда я играю. А не играть не могу. Ну вот, проигрался я, и пришел ко мне тот, кому я проиграл, — Митя потрогал шатающийся зуб и недобро посмотрел на Никиту, — пришел этот человечек ко мне и сказал, что никаких претензий у него не будет, поскольку есть некто, кто готов заплатить мой долг, если я помогу в решении двух проблем. Первое — замочить тебя, второе — надуть папашу. Честно говорю тебе, от первого я сразу отказался.
— А от второго? — поинтересовался Никита.
— А от второго… Он мне не родной отец. Он мне отчим. Надеюсь, для тебя это достаточное объяснение?
— Достаточное. Говори имя.
— Слушай, откуда я могу знать имя? Мы с ним просто в покер играли. Человек как человек. Мелкий такой, с подлыми глазами. Фамилия — я ее точно помню — Антипов. Не босс, не голова, не шишка. Даже если выяснишь, кто он, а это будет нетрудно, все равно не выяснишь, кто за ним стоит.
— Допустим, я тебе верю. — Никита дал Мите носовой платок, чтобы он утерся. — Как мне найти этого Антипова?
— Работает этот парень в риэлтерской компании. Специалист по разборкам. Он мне сам рассказал, когда выигрыш сгребал. Сказал, мол, неприятно ему обыгрывать, что, мол, в его риэлтерской компании его бы, наверное, осудили, и что на улице, где находится его контора, прямо напротив нее — казино, а он в него ходить не может. И знаешь, добавил, что, мол, если денег не смогу я отработать, то если захочу квартиру продать, лучше всего прийти к нему. Он выгодно продаст, и процент невысокий возьмет. Ну не гнида?
— Да, примерно такая же, как ты. — Никита забрал у Мити окровавленный платок и выкинул его в мусорную корзину.
— Смотри, если обманул. И кстати, ты где играл?
— Никита, вот тут я точно не смертник. Если я тебе скажу, представь, сколько я людей впутаю в это?! Я и так тебе слишком много рассказал.
— Ты у меня на крючке, помни об этом, — сказал Никита и вышел. В аналитическом отделе он запросил, сколько существует мест в Москве, где риэлтерские конторы находятся прямо напротив казино.
Теперь появилась хорошая возможность наконец-то позвонить Даше и спокойно, без спешки поговорить с ней. Никита набрал номер ее мобильного, тот был занят, как обычно. Хотел было зайти к шефу, но наткнулся на него в вестибюле. Тот на бегу бросил:
— Занимайся, занимайся, а мне вообще-то и строить надо. Придешь ко мне, когда будут конкретные результаты. Я отдал общий приказ, что ты занимаешься делом первостепенной важности. Все, ничего больше для тебя сделать не могу. Надеюсь, не подведешь.
Никита пошел завтракать. За последние три дня ему представился первый шанс по-настоящему вволю поесть мяса.
С наслаждением воткнул вилку в бифштекс с кровью, отрезал кусок столовым ножом и отправил его в рот. Жизнь приобрела другой смысл. Две такие же голодные, как он, мухи кружили над салфетками, но не решались присесть. Никита благожелательно указал им рукой на маленькую тарелочку для костей и пожелал мухам приятного аппетита.
Никита всегда брал две кружки пива — не больше и не меньше, так как пил его редко, чтобы не терять форму. Но уж если пить пиво от души, то только две кружки подряд. Он ел очень быстро, не глядя отрезая кусочки мяса и отправляя их в рот и запивая их одновременно из двух кружек пивом. Все зависело от того, какая из них попала под руку.
Расплатившись, он выбрался на солнечный свет. Его собутыльники мухи остались в кафе, лениво ползая по столу, то и дело припадая к пивным разводам. Уходя, Никита дал официантке полтинник и показал на стол:
— Прошу вас в течение пяти минут не трогать моих друзей.
Пока официантка этот стол не протрет, у них попойка продолжается. Иногда в голову приходят странные мысли.
Когда Никита вернулся в контору, в аналитическом отделе ему на выбор предложили три варианта. Не слишком часто риэлтерские конторы и казино находятся друг напротив друга. Улица Правды, Большая Бронная и Шмитовский проезд. Никита попросил аналитический отдел поработать еще немного на предмет того, что хранится в компьютерных кишках этих риэлтерских контор. И поискать, нет ли там того самого дома на Большой Никитской и не числится ли там сотрудник по фамилии Антипов.
Никита сидел в своем кабинете и смотрел, ожидая новостей, на то, как Петраков, сняв ботинок, гоняется за одним надоедливым тараканом. Он лупил изо всех сил каблуком по полу и отчаянно матерился. Таракан был очень быстр и спрятался в отчаянии за ножку Никитиного стола.
— Извини, парень, тебе не повезло, — сказал Никита и опустил носок ботинка прямо таракану на голову. Петраков, стоя на коленях и с двумя ботинками в руках, с надеждой спросил:
— Прищучили гада?
— Прищучил, Роман Евгеньевич, не ушел он. Четко я его припечатал. Его тонкие ножки торчат из-под моего каблука. Вы довольны?
Роман Евгеньевич, кряхтя, поднялся и попытался засунуть ногу в ботинок. Ему это не удалось. Он сел на стул и путем нескольких манипуляций надел один ботинок на ногу. Второй не смог и поставил на стол.
— Видите, до чего меня нервы довели. Даже ноги распухли. И главное, понимаете, не могу понять одну вещь: когда за тараканом гонялся — легко ботинки снял, а теперь надеть их не могу. Ну не свинство?
