Уилбур Смит - Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники
Как только бросили якорь, Мансур и Верити переправились на «Месть». Дориан встречал их у трапа.
– Отец, мне нет необходимости представлять тебе твою племянницу Верити. Вы уже хорошо знакомы.
– Приветствую вас с глубоким почтением, ваше величество.
Верити присела в глубоком реверансе, склонив голову.
– Ну, сейчас мы можем говорить по-английски, и я могу встретить тебя как дядя. – Он обнял девушку. – Добро пожаловать в семью, Верити. Я знаю, у нас теперь будет возможность лучше узнать друг друга.
– Надеюсь, дядя. Но я понимаю, что сейчас у вас с Мансуром много дел.
Стоя на открытой палубе, они быстро разработали план действий и тут же начали его осуществлять. Мансур поставил «Дух» рядом с кораблем отца, и они связали корпуса. Теперь помпы обоих кораблей могли освобождать трюм «Мести» от воды. В то же самое время под корпусом «Мести» натянули самый прочный парус. Давление воды прочно держало его на месте, заткнув подводную пробоину. Приток воды сократился, и за несколько часов удалось осушить корпус.
Затем вытащили пушки, порох, снаряды, запасные паруса, мачты и реи и перегрузили все это на «Дух». Избавившись от груза, «Месть» стала легкой, как пробка, и поднялась высоко. Шлюпками ее перетащили на берег и, используя прилив, наклонили так, что отверстие в корпусе стало доступно. Плотники и их помощники принялись за работу.
Чтобы завершить ремонт, потребовались два дня и две ночи работы при свете фонарей. Одновременно воспользовались возможностью соскрести с днища водоросли, просмолить соединения и обновить медную обшивку, не позволявшую червям проедать древесину. Когда корабль снова спустили в воду, течи как не бывало. «Месть» вывели в залив, снова погрузили на нее имущество и заново закрепили пушки. К вечеру бочки с обоих кораблей заполнили пресной водой и были готовы к отплытию. Однако Дориан дал экипажам обоих кораблей двухдневный отпуск, чтобы отпраздновать исламский праздник Ид, радостное событие в конце месяца Рамадан, когда приносят в жертву животное и едят его свежее мясо.
Вечером все собрались на берегу, и Дориан забил одного из козлов, что содержались в клетке на борту «Мести». Мяса хватило лишь по одному укусу на каждого, но на углях нажарили много свежей рыбы, а моряки из обоих экипажей пели, плясали и благодарили Бога за спасение из Маската и победу над «Арктуром». Верити сидела между Дорианом и Мансуром на шелковом молитвенном коврике, расстеленном на песке.
Как и все, кто был знаком с Дорианом, Верити не могла устоять перед теплом его души и спокойным чувством юмора. Она сочувствовала его трагической утрате жены и видела, как это его печалит.
А Дориана захватил ее живой ум, смелость, которую она неоднократно проявляла, и приятные манеры без жеманства. Теперь, разглядывая ее в свете костра, он думал: «Она унаследовала достоинства родителей: красоту Каролины до эпохи обжорства и ясный ум Гая. Но ей чужды слабость Каролины и алчность Гая, его недостаток человечности». Дориан отбросил эти мысли и проникся общим настроением. Все смеялись и пели, хлопая в ладоши и раскачиваясь в такт музыке.
Когда музыканты наконец устали, Дориан отпустил их, поблагодарив каждого за труды золотой монетой. Но трое Кортни были слишком возбуждены, чтобы ложиться спать. Завтра они отплывают в форт Предзнаменования. Мансур начал описывать Верити жизнь, которую они ведут в Африке, и родственников, которых ей предстоит встретить впервые.
– Тебе понравятся тетя Сара и дядя Том.
– Том лучший из нас, троих братьев, – согласился Дориан. – Он всегда был главным, в то время как Гай и я…
Он замолчал, поняв, что имя Гая бросит тень на их настроение. Неловкая тишина тянулась, и никто не знал, как ее нарушить.
Потом заговорила Верити:
– Да, дядя Дориан, мой отец плохой человек, и я знаю, что он безжалостен. Не могу простить предательское убийство, когда он стрелял в шлюпку. Но может, я смогу объяснить, почему это произошло.
Мужчины неловко молчали. Они смотрели на угли костра, но не на девушку. Немного погодя она продолжила:
– Он очень боялся, что будет обнаружен груз, который лежит в главном трюме «Арктура».
– Что за груз, моя дорогая? – поднял голову Дориан.
– Прежде чем ответить, я должна объяснить, как мой отец нажил богатство, превосходящее сокровища любого восточного правителя, кроме, может быть, Великого Могола и Блистательной Порты в Константинополе. Мой отец дает власть и отнимает ее. Он использует свое положение генерального консула, чтобы сажать королей на троны и свергать их. Используя силу Британской монархии и Английской Ост-Индской компании, он обращается с народами и армиями, как другие со скотом или овцами.
– Но власть, о которой ты говоришь, власть монархии и компании, ему не принадлежит, – заметил Дориан.
– Мой отец фокусник, мастер иллюзий. Он заставляет других поверить в то, во что ему угодно. Хотя сам даже не говорит на языках своих клиентов – королей и императоров.
– Для этого он использовал тебя, – вмешался Мансур.
Она наклонила голову.
– Да, я была его языком, но он обладает даром политической проницательности. – Она повернулась к Дориану. – Ты, дядя, слышал его и должен понять, каким убедительным он может быть и как он хитер и коварен.
Дориан молча кивнул, а Верити продолжила:
– Если бы не предупреждение, ты тоже захотел бы попробовать его товар, и цена оказалась бы непомерная. Что ж, Заян аль-Дин заплатил ему гораздо больше. Мой гениальный отец сумел убедить не только его, но и Блистательную Порту и компанию, и те заплатили ему не меньше, чтобы он был их посредником. За работу, которой он занимался в Аравии последние три года, мой отец получил пятнадцать лакхов в золотых монетах.
Мансур свистнул, а Дориан посерьезнел.
– Это почти четверть миллиона гиней, – негромко сказал он, – императорский выкуп.
– Да. – Верити перешла на шепот. – И все это золото – в главном трюме «Арктура». Поэтому мой отец скорее умер бы, чем допустил вас на борт судна. Вот почему он готов был взорвать пороховой погреб, когда опасность угрожала его грузу.
– Небесные ангелы, – прошептал Мансур, – отчего ты не сказала об этом раньше?
Она посмотрела прямо ему в глаза.
– Только по одной причине. Я всю взрослую жизнь прожила с человеком, душа которого поглощена алчностью. И хорошо знаю, как заразительна эта страсть. Я не хотела, чтобы мужчина, которого я люблю, заразился той же болезнью.
– Этого никогда не случится! – горячо воскликнул Мансур. – Ты судишь обо мне несправедливо.
