Игорь Коваленко - Жара в Аномо
— Во-первых, кроме вашей виллы, в Момбасе есть порт, в порту теплоходы, в теплоходах каюты, одна для меня. Во-вторых, после избиения у меня прохудились нервы, и я могу невзначай выломать вам челюсть, если еще раз повысите голос на несчастного, покалеченного здесь джентльмена. В-третьих, вам известно, как поступают с любителями шарить в тайниках чужой одежды, если они не каются?
— Любого можно убрать тихо и бесследно.
— Со мной тихо не получилось бы, — с улыбкой заметил гость, — если бы меня не оказалось на теплоходе из Момбасы, все тут взлетело бы в воздух с густым и вонючим дымом. А тот, кому повезло бы в день взрыва, все равно получил бы свою дырку в лоб в день последующий. Таковы наши правила игры, приятель.
— Знаете, мистер Килдаллен, я слишком уважаю мистера Броуди, чтобы обидеть его друга.
— Броуди? Не знаю такого! — Гость от души рассмеялся, развалясь в кресле. Он почувствовал, что собеседник уже "поплыл".
— Не знаете Эла Броуди! Как же! Впрочем, понимаю.
— Что вы понимаете, Соваж?
— Конечно, вы его не знаете. Я тоже.
— А с чего вы взяли, будто я друг названного господина?
— Записка в бумажнике. Напрасно вы обвинили меня в… Я не делаю глупостей, — промолвил хозяин бесцветным голосом.
— То, что вы сунули нос в недозволенное да еще вместе с двумя посторонними недоумками, серьезная, непростительная ошибка.
— Послушайте, я уже клялся Каро, — позеленев, процедил Соваж, — могу повторить клятву. В недозволенное никто не совал нос. Извините, я очень устал.
— Я тоже, — сказал гость, — велите принести кофе, пожалуйста.
— Вы полагаете, нам есть еще о чем поговорить?
— Вот именно. Сомнения относительно целесообразности делового контакта несколько рассеялись. Не пугайтесь, Соваж, это недолго. Скорость решения задачи зависит от вас.
— Хорошо, распоряжусь насчет кофе. Один момент.
Хозяин со вздохом покинул кресло и, тяжело передвигая занемевшими ногами, подошел к двери, приоткрыл ее и отдал негромкое приказание кому-то из телохранителей, дежуривших в прихожей.
Бывший инспектор выложил на журнальный столик четыре микрофотографии, придвинул поближе торшер, поскольку утренний свет был еще недостаточным в кабинете.
— Будьте любезны, Соваж, захватите лупу, — сказал он, — я видел ее на вашем письменном столе. Благодарю. Теперь взгляните на эти снимки. Кого из четверых вы знаете?
— Вот этого. С остальными незнаком. Хотя… лицо женщины в шляпке… впрочем, нет, не припомню, где мог встречать эту толстуху.
— Постарайтесь вспомнить.
— Уверен, что она мне незнакома, просто заурядное лицо, такие встречаются на каждом шагу. По-вашему, мистер Килдаллен, я должен ее знать?
— Необязательно. Но возможно. Поэтому и выясняю.
— С ней незнаком. С остальными тоже. Кроме этого. — Соваж посмотрел в глаза гостю. — Перестаньте наконец считать меня идиотом.
— Полноте преувеличивать! Не суетитесь, ради бога! Не пристало такому опытному специалисту морщиться от обычного стиля работы.
— Допустим, но ведь вам наверняка известно, что это человек Эла Броуди, а не мой. Уже давно не мой, следовательно, связи с ним больше не поддерживаю и никаких сведений не имею.
— Точно?
— Еще бы, черт подери! Не знаю, в чем дело и что у вас на уме, но передайте Броуди, с таким дерьмом, как Рык или как там вы его называете для конспирации, я потерял всякую связь. Понятия не имею, где он. И не хочу иметь. Так и скажите Элу, я условие не нарушаю.
— Соваж, Давайте договоримся, что меня вы тоже перестанете принимать за идиота.
— Вы несправедливы, мистер Килдаллен. Двойной игры не веду и людей своих тщательно контролирую в этом смысле.
— Ну что ж… — произнес гость, пряча микроснимки и поднимаясь из кресла, — извините за вторжение. Надеюсь, мне удастся подкрепиться в этом доме, прежде чем ваш "ягуар" доставит меня на вокзал. Обязательно должен выехать четырехчасовым, чтобы поспеть в Момбасу до отплытия "Каролины". Что поделаешь, меня ждут в Южной Африке к восемнадцатому, не позднее. А что касается моего визита к вам… очень благоразумно с вашей стороны не держать при себе бумаг, связанных с Рыком. Так и доложу. Конечно, кое-кто огорчится… но лично я рад был познакомиться, Соваж, весьма рад, несмотря на инцидент под балконом.
— Погодите, — сказал хозяин, покусывая губу и теребя бороденку, — возможно, в архиве и завалялись кой-какие его расписки, счета, письма и некоторые старые бумаги деликатного свойства, всего не упомнишь. Если они понадобились Элу, могу поискать. Я правильно понял?
— Вот как! Ну, знаете, приятель…
— Сию секунду, мистер Килдаллен. — Соваж снял зеркало, за которым оказался вмонтированный в стену сейф, отпер, повертел барабан, отыскал нужную секцию, извлек папку, запер сейф, повесил зеркало, подошел к гостю: — Прошу, они ваши. Но дайте гарантию, что не станете впутывать в наши дела моего сына. Плевать мне на Черного и прочих Рыков, только не трогайте Каро. Обещаете?
— Мы уже договорились.
— Рассчитываю и на будущую нашу дружбу, мистер Килдаллен. А сейчас, если угодно, ванна или душ, всё в доме к вашим услугам. Охотно составлю вам компанию за завтраком, сам отвезу, куда прикажете, дорогой друг.
— Отлично! Благодарю вас!
Когда "ягуар" прикатил на вокзал, отставной инспектор сразу приметил носильщика с широким, увешанным побрякушками кожаным набрюшником и украдкой подмигнул ему.
Ровно в четыре часа дня поезд тронулся, направляясь на юг страны, к порту на берегу океана.
"Человек в черном костюме", высунувшись из окна, помахал рукой прощально и кисло улыбавшемуся бывшему подполковнику Марибу Голд-Амаду, то бишь нынешнему бизнесмену Мануэлю Соважу, который лично доставил гостя к поезду и лично проследил, чтобы тот благополучно отбыл.
Человек с оригинальным набрюшником повел себя странно для носильщика, он тоже сел в поезд, незаметно смешавшись с толпой отъезжающих. Более того, он пробрался по вагонам в конец состава, дождался в пустом тамбуре белого джентльмена, молча и быстро сфотографировал кой-какие документы в руках последнего и побрел по вагонам обратно, явно маясь от скуки.
На первом же полустанке отставной инспектор выпрыгнул из поезда и торопливо зашагал к автомагистрали, ведущей обратно к Найроби, рассматривая полученный от носильщика авиабилет.
Он стоял на обочине шоссе с поднятой рукой в нетерпеливой надежде остановить попутную машину, в которой нашлось бы для него место.
Движение на трассе нельзя было назвать интенсивным.
Проезжавшие мимо автомобили, как назло, были заполнены до отказа. А водители грузовиков и автофургонов в рекламно-фирменной раскраске почему-то вовсе не обращали внимания на одинокую фигуру с поднятой рукой. Быть может, грузовикам с товаром запрещалось подбирать попутчиков, да еще в безлюдном месте, кто знает.
