Юрий Пересунько - Искатель. 1987. Выпуск №2
— В толк не возьму, зачем ему понадобилось называться моим именем, — бормочу я. — Он мог назвать любое другое…
— Есть такая категория людей, любящих риск: решительных, самонадеянных, дерзких, — раздумчиво произносит шеф. — Сознание собственного превосходства в них сильнее элементарной осторожности: вот он я, здесь, кручу вами как хочу, а попробуй возьми! Между прочим, при всей внешней уязвимости его действий рисковал он немногим. Его не было в нашей схеме. Не бы-ло! И он это знал. Если бы ты не обратил внимания на некоторые странности в поведении Морозовой, — ловлю адресованный мне испытующий взгляд и отчаянно пытаюсь не покраснеть, — не было бы и сегодняшнего нашего разговора. К сожалению, брать Никитина мы пока не можем: знакомство с Морозовой и странная манера выдавать себя за Другого — это еще не улика. Спросить бы Морозову…
— Дня через два—три, — говорю я, делая вид, что рассматриваю фотографии.
— Надо спешить — чует мое сердце. Хотелось бы знать, для чего ему понадобился весь этот маскарад с контейнером.
Ответ на этот вопрос из разряда тех, которые одним махом ставят все точки над всеми «и».
— Он искал Зазроева, — предполагаю я.
Мы уклонились в сторону от опасной темы, и теперь я могу отвлечься от фотографий.
— Допустим. Но зачем? Как думаешь, где Никитин может быть сейчас?
Где может, этого я не знаю. Говорю, где должен.
— Ты проверял?
— Я послал запрос.
Наш разговор окончен. Шеф встает и следует к выходу из кинозала. Его походка лишена обычной живости, ступает он с усилием, тяжело, как человек, который прошагал многие километры по бездорожью, и обнаружил, что искомый дядюшка убыл в неизвестном направлении, а на месте родимого села стоит большой металлургический завод. Я хорошо понимаю его состояние, ибо шагали мы вместе. У двери он останавливается и, повернувшись ко мне, произносит отеческим тоном:
— Будь осторожен. Это опасный преступник, Виктор!
Исковерканные «Жигули» Зазроева обнаруживают в полутора десятках километров от его дачи, на дне ущелья. Двумя часами позже Борис Ахалая — на месте. Спуск с почти отвесной пятидесятиметровой скалы — депо достаточно рискованное даже для специалиста, каковым он, к его несчастью, не является. В ущелье спускается лейтенант, у которого оказывается разряд по альпинизму и которому мой друг доверяет как самому себе. Пока лейтенант, благополучно достигнув дна, знакомится с местом происшествия, Борис столь же пристально приглядывается к окрестностям.
От обрыва, с которого сорвался автомобиль, до трассы полтора километра. Место глухое, безлюдное — завернуть сюда можно лишь с какой-то определенной целью. Сам обрыв отлично просматривается с дороги, не заметить его мало-мальски опытный водитель просто не в состоянии. Если, конечно, ему не помогли не заметить.
Через час с небольшим поступают первые сведения, свидетельствующие о том, что в определенном смысле нам повезло. Бензобак не взорвался, пожара не было. В салоне «Жигулей» обнаружен труп мужчины. Адвокат это или нет, позже установят эксперты, но Ахалая, уверен, что погибший — Зазроев. Небольшого прямоугольного предмета, исчезнувшего из сейфа на даче, в салоне нет. Не найдут его и на следующий день при более тщательном осмотре.
Темнеет, дело движется к вечеру, но лейтенант решается спуститься еще раз и, как выясняется, не зря Недалеко от того места, где покоятся «Жигули», он находит останки мотоцикла. Здесь поначалу везет меньше. Падение с высоты, взрыв и пожар почти полностью уничтожили мотоцикл. К счастью, огонь наполовину пощадил табличку с государственным номером. Оставшихся двух букв достаточно для того, чтобы искать владельца мотоцикла на побережье, а сохранившиеся две цифры делают эти поиски вполне реальными.
12
Снова сижу за столом в кабинете шефа. Белопольский стоит у окна, со стороны кажется, будто он что-то пытается рассмотреть сквозь залитые дождем стекла. Несмотря на то, что природа вновь ополчилась против населения столицы, настроение у нас приподнятое. Судя по всему, очередная картина второго акта будет последней в этом затянувшемся спектакле. Я пока не знаю, что автор приготовил мне еще один, финальный сюрприз.
Полковник отрывается от созерцания разгульной деятельности ливня.
— Как быстро меняется погода, — говорит он. — Вчера солнце, сегодня дождь… Скорее б уж завьюжило! Люблю зиму за ее постоянство, за размах, за надежность. За то, чего нам так часто не хватает самим. Ну что ж, будем ждать зиму. Кстати, в тех местах, откуда я родом, существует хорошее правило: все важные дела завершать к зиме. Как думаешь, успеем?
Я молчу. Отнюдь не потому, что мой ответ неоднозначен. Просто я суеверен. Не очень. Самую малость.
— Пожалуйста, продолжай, — просит шеф, расхаживая по кабинету.
Ничем иным его возбуждение не обозначено.
— Тридцатого августа днем Никитин пригнал «Ниву» в гараж автобазы проверить двигатель, — говорю я. — Там его и нашел какой-то человек Механик Лефтий, бывший напарник Никитина, утверждает, что этот человек приходил к Никитину и раньше. По словам Лефтия, незнакомец был взвинчен, прямо в гараже они с Никитиным повздорили. Неизвестный обвинил Никитина в «нечистой игре».
— Лефтий употребил именно эти слова? — уточняет полковник.
— Именно. Потом они сели в машину и уехали. Это был Арчил Нодаришвили — Лефтий узнал его на фотографии. Мотоцикл Никитин приобрел у гражданина Гоцирадзе. В числе прочих бывшему владельцу мотоцикла предъявили фотографию Никитина — он указал на нее. Таким образом, предполагаемые действия Никитина обозначаются довольно четко. Я только одного не пойму… Как он решился прийти к нам с контейнером? Там ведь целое состояние!..
Шеф раздумывает.
— Жертвуй меньшим, чтобы заполучить большее, — объясняет он. Объясняет ненавязчиво, как бы самому себе. — Через него они выходили за границу? Зачем? Я так думаю, Зазроев исподволь готовил свое бегство. Приближалось возвращение Минасяна. Двоим места на «троне» не было. Один из них должен был исчезнуть, и Зазроев резонно предполагал, что им может оказаться он. А тут «канал» — регулярный, доступный. Услугам, которые оказывал им Никитин, цены не было, а оплачивались они, надо думать, не очень щедро. Никитин же мечтал о главном куше; для этого надо было найти Зазроева, которого он не знал, а пока довольствовался тем, что удавалось урвать. По-видимому, часть ценностей, предназначенных к переправке за границу, не доходила до места и оседала у Никитина — вспомните контейнер. Преступники встревожились. Они послали к нему Нодаришвили — он единственный знал Никитина в лицо, за что и поплатился жизнью. Искать главаря в одиночку наш водитель не решился. Он побоялся открытой конфронтации с хорошо организованной шайкой преступников. Ему надо было действовать наверняка. Вот тогда и возник план, остроумный, дерзкий, — одним словом, в характере Никитина: найти его с нашей помощью. Перед тем как исчезнуть, Нодаришвили успевает сообщить: нечистый на руку «коллега» собирается в путешествие на собственной автомашине — «Ниве» красного цвета; его будет нетрудно перехватить по дороге и призвать к ответу. Под видом Никитина в поездку отправился ты. Оставалось не допустить твоего преждевременного контакта с людьми Зазроева. Это взяла на себя «случайная» попутчица Морозова. Между прочим, я консультировался с юристами — состава преступления в ее действиях нет.
