Анатолий Степанов - Искатель. 1987. Выпуск №4
Будем откровенны: если во всем виноват старый профессор, нам необходимы доказательства его преступной деятельности. В то же время нет никаких сомнений в том, что профессор не мог иметь ничего общего с убийством Сивецкого. Доцент Грудзинский находился у Сивецкого в тот вечер, когда произошло убийство, — его послала бывшая жена профессора. Я узнал об этом от хозяйки Грудзинского, вернее хозяйки дома, в котором он живет. У этой пани нет других занятий, кроме как подглядывать за своими жильцами и сплетничать о соседях. Она рассказала о визите Дороты Скерской в день смерти Сивецкого и о том, что из дома Дорота и доцент вышли вместе.
— Неужели Грудзинский и профессор заодно? Что свело их вместе? Общее желание уничтожить Яна?
— Я рассматривал и эту возможность. Таковы факты, — ответил поручик Берда. — Больше не удалось установить ничего.
Он не любил говорить о расследовании. Даже своим начальникам. Он опасался, что их советы, а иногда и давление могли изменить ход следствия, повлиять на методы сбора доказательств.
Тем не менее нельзя было сбрасывать со счетов и то, что у бывшей жены профессора были романы и с Грудзинским, и с Сивецким, не считая встреченного позже Яна.
Итак, независимо от действий профессора, ревность могла руководить поступками не только самого профессора, но и Грудзинского. Им вовсе не нужно было сотрудничать.
Впрочем, в поступках, продиктованных ревностью, можно было обвинить и Яна, которого привел в бешенство визит Дороты к бывшему любовнику Грудзинскому — квартирная хозяйка, несмотря на туман, все-таки заметила Яна и Дороту у дверей своего дома и наблюдала за сценой, которую он устроил.
Полковник продолжал расспрашивать Берду о результатах подсчета крыс, находящихся как в институте, так и в управлении торговли игрушками.
— Мне уже точно известно, сколько всего их было, — ответил поручик. — Я приказал поднять Грудзинского с постели, если он уже спит, и сразу же доставить сюда. Не исключено, что убийство Сивецкого, в котором крыса предположительно принимала непосредственное участие как орудие убийства, может пролить свет на многие другие загадки. Например, если верить Грудзинскому, крыса, появившаяся при нападении какого-то человека на доцента, бесследно исчезла.
— Кому-то, как видно, было выгодно подбрасывать крыс. Меня несколько удивляет, почему вы не хотите еще раз допросить профессора. Несмотря на бесспорное алиби в деле Сивецкого, он наверняка играет важную роль в этой драме хотя бы как изготовитель орудий преступления.
— Наступит и его очередь. Но сначала мне необходимо поговорить с Грудзинским.
— Ну хорошо, только, пожалуйста, заканчивайте побыстрее. Неизвестность держит в напряжении не только тех, кто прямо связан с расследованием. Город, если можно так сказать, чувствует себя в опасности.
В эту минуту в кабинет ввели Грудзинского. Доцент был очень небрежно одет.
— Вас подняли прямо с постели? — спросил Берда.
— Это беззаконие! У меня нет ничего общего…
— И тем не менее бывшая жена профессора Глазуры показала, что в тот вечер вы приходили к Сивецкому. Почему вы скрыли это от нас?
Грудзинский молчал.
— Вот, пожалуйста, — сказал поручик Берда, — показания бывшей жены профессора. Она выдала вас.
— Я вовсе не просил ее хранить тайну, — закричал доцент. — Она не обязана была делать это.
Он опять замолчал, и теперь из него ничего нельзя было вытянуть. Любая попытка завести разговор о Дороте встречала с его стороны безучастное молчание.
— Может, мне запереть вас, попросту посадить? А завтра попросить прокурора составить обвинительный акт по делу об убийстве Сивецкого?
— Вы можете делать все, что захотите, пан поручик.
Берда вызвал протоколиста и дежурного — подпоручика Руга.
Допрос начался с обычных вопросов о возрасте, месте рождения, местожительстве — пустых, никому не нужных формальностей, за которыми не возникает цельного объяснения мотивов человеческих поступков.
Зазвонил телефон.
— Вас, пан поручик, — официальным тоном сказал Руг.
— Благодарю… Слушаю. С кем я говорю?
Из трубки донесся приглушенный, чуть хриплый голос.
— Прошу вас, не затягивайте умышленно этот разговор. Меня все равно не обнаружат, я говорю из телефонной будки. Лучше окружите профессора и охраняйте его. Ему грозит смертельная опасность.
Щелчок. Типичный для автоматов в телефонной будке.
— Вы успели установить, откуда звонили?
— Нет, — отозвался сержант Пэнк, — слишком коротким был разговор.
Берда посмотрел на Грудзинского. Тот сидел, весь обратившись в слух.
— Хватит ломать комедию. Опять человеческая жизнь в опасности, — сказал Берда. — Отвечайте только правду. Что вы делали у Сивецкого?
— Да, я признаю, что был у него. Она просила меня сделать все, чтобы изъять из обращения игрушки, находящиеся а городе и за его пределами. Она пошла к Сивецкому вместе со мной. Потом осталась ждать около ворот.
— Сколько времени это продолжалось?
— Около пятнадцати минут.
— Что вы делали там так долго?
— Я хотел сразу же убежать, но не смог. Я не знал даже, как поступить, звонить в милицию или нет.
— И в конце концов решили все-таки ничего не сообщать властям?
— Мне не хотелось впутывать в это дело ни ее, ни себя. Я стер следы своего пребывания платочком и замшевой тряпочкой для очков, которую всегда ношу с собой. Но я не убивал Сивецкого. Он лежал на полу со следами укусов крысы на шее.
— Вы говорите неправду, пан доцент. Там не было крысы.
— То есть как не было?
— Крысу могли принести только вы. Дело обстоит именно таким образом, Мы тщательно пересчитали всех крыс. Только вы могли взять крысу из института.
— О боже, но это же неправда.
— Вы принесли туда крысу?
— Допустим, что ее принес я.
— Вы убили Сивецкого во время ссоры, причиной которой была ревность. Ну, /юзнайтесь же вы наконец!
— Я не убивал Сивецкого. В ту минуту, когда я вошел в его квартиру, он был уже мертв.
— А крыса? Откуда она могла взяться, если не от вас?
— Я пришел туда еще раз.
— Когда? Сразу после того, как увели Дороту?
— Да, именно так.
— Однако в тот момент, когда вы провожали ее, вы успели сказать, что крыса покусала Сивецкого?
— Может быть, я и говорил ей это.
— Зачем?
Грудзинский посмотрел на Берду умоляющим взглядом.
— Прошу вас, не говорите ей, что я лгал.
— Так значит, вы обманули ее, пан доцент? Но вы хотели обмануть и нас. Нам хорошо известно, что, кроме знаний в области электроники, вы получили медицинское образование и работали хирургом, не так ли?
