Эдуард Хруцкий - ИСКАТЕЛЬ.1980.ВЫПУСК №3
Он закончил со швами и напоследок щелкнул ножницами.
— Ну вот и все. Останется малюсенький шрам — и только.
— Спасибо. — Что-то голос у меня слабый.
Он ощупал шишку у меня за ухом и сказал, что до свадьбы заживет. Потом спросил, какие еще трофеи я вынес из драки, но тут в коридоре снова раздались тяжелые шаги, и дверь с треском распахнулась.
На пороге стояли двое широкоплечих полицейских с суровыми лицами.
Доктора они знали. Видимо, он часто помогал полиции в Дареме. Они вежливо поздоровались, и доктор начал говорить, что мисс Таррен уже увезли в больницу, но они перебили его.
— Мы пришли за ним, сэр, — объявил тот, что повыше, указывая на меня. — Это конюх Дэниэл Рок.
— Да, он сообщил о болезни мисс Таррен…
— Мисс Таррен здесь ни при чем, сэр. Он нужен нам по другому делу.
— Человек еле держится на ногах, — сказал доктор. — Может, не стоит так усердствовать? Поговорите с ним позже.
— К сожалению, сэр, это невозможно.
Осторожной, собранной походкой они приблизились ко мне. Казалось, они боятся — сейчас я прыгну и стукну их друг о дружку головами.
Как по команде они склонились надо мной, и крепкие руки вцепились в мои запястья. Рыжеволосый полицейский вытащил из кармана наручники и с помощью коллеги быстро защелкнул их у меня на кистях.
— Лучше не рыпайся, приятель, — посоветовал он. Я дернулся от страшной боли, а он, видимо, принял это за попытку сбежать.
— Пустите руку… никуда я не убегу.
Они отошли на шаг, но все смотрели на меня — сверху вниз. У них словно гора упала с плеч — наверное, и вправду боялись, что я на них брошусь. Я два раза глубоко вздохнул, хоть как-то унять боль в руке.
— Будет вести себя как шелковый, — заметил темноволосый. — Видишь, еле держится.
— Он попал в драку, — сообщил им доктор.
— Он так сказал, сэр? — Темноволосый засмеялся. Я взглянул на наручники, обхватившие мои кисти.
Не очень-то в них удобно… и унизительно.
— Что он сделал? — спросил доктор. Ответил рыжеволосый.
— Он… поможет нам провести расследование по делу о нападении на тренера, его бывшего босса, сейчас он лежит без сознания… и еще на одного человека, которому проломили череп.
— То есть убили?
— Так нам передали, сэр. Мы сами в конюшне не были, но говорят, там устроили настоящую бойню. Нас за ним послали из Клеверинга, туда его и отвезем — конюшня на территории нашего участка.
Быстро вы на него вышли, — удивился доктор.
— Да, — самодовольно согласился рыжеволосый.
— Кое-кто из наших поработал на славу. Полчаса назад в даремскую полицию отсюда позвонила какая-то женщина и описала его, а когда из Клеверинга по всем участкам передали сообщение об убийстве в конюшне, кто-то сравнил эти два описания. Нас сразу послали сюда — и оп-ля… у дверей стоит его мотоцикл, номер и марка — все сходится.
Я поднял голову. Доктор взглянул на меня. Он был расстроен и разочарован. Пожав плечами, он сказал усталым голосом:
— Вот и угадай, кто порядочный человек, а кто бандит. Мне показалось, что он… ну, не то, что обычный уголовник. А тут, оказывается… — Он отвернулся и поднял свой чемоданчик.
Этого я уже не мог вынести. Слишком долго я позволял людям презирать себя, даже не пытаясь защититься. И вот опять… Это была капля, переполнившая чашу.
— Я дрался, потому что на меня напали! выкрикнул я.
Доктор полуобернулся. Почему-то для меня было важно, чтобы он мне поверил. Не знаю почему.
Темноволосый полицейский, приподняв брови, объяснил доктору:
— Тренер конюшни был его хозяином, сэр, а убитый, насколько я понял, — богатый джентльмен, владелец лошадей, которых там тренировали. Об убийстве сообщил старший конюх. Он увидел, как Рок выскочил за ворота на мотоцикле, и ему это показалось странным — Рока только вчера уволили. Он пошел сказать об этом тренеру и застал его в конторе лежащим без сознания, а рядом — труп джентльмена.
С доктора было достаточно. Он, не оборачиваясь, вышел из комнаты. Кричать, доказывать, что ты не верблюд? Стоит ли?
— Идем, приятель, — сказал темноволосый. Они снова напряглись, глаза настороже, на лицах — враждебность.
Я медленно поднялся. Почему медленно? Да потому, что я был уже на пределе. Еще чуть-чуть, и я вообще не смогу подняться, а взывать к сочувствию, которого не будет… Нет уж, встану сам.
Конвоиры мои заметно ожесточились. Что удивительного, в такой ситуации, да еще в этой черной одежде, я, должно быть, казался им, как однажды выразился Теренс, ненадежным и немного опасным.
— Не волнуйтесь, — я вздохнул. — Вы правильно сказали, я буду вести себя как шелковый.
Но их, наверное, предупредили: идете арестовывать спятившего уголовника, который раскроил кому-то череп, поэтому они решили не рисковать. Рыжеволосый крепко схватил меня за правую руку выше локтя и подтолкнул к двери, а в коридоре темноволосый с той же яростью вцепился в меня слева.
По обе стороны коридора маленькими щебечущими группками стояли девушки. Я застыл на месте. Полицейские подтолкнули меня. А девушки стояли и смотрели.
Мне вдруг с кристальной ясностью открылся смысл старой поговорки «хочется сквозь землю провалиться». Последние остатки собственного достоинства восстали во мне против такой экзекуции: идти под конвоем полицейских сквозь строй молодых и красивых студенток. Будь вместо них мужчины, мне было бы легче.
Это, наверное, одно из тех впечатлений, которые не забываются — слишком сильно оно всколыхнуло душу. А впрочем, если человека часто таскают в наручниках на глазах у почтенной публики, может, он к этому привыкает?
Хорошо хоть я ни разу не споткнулся, даже на лестнице, — вид у меня и без того был жалкий. Полицейская машина, в которую меня безжалостно впихнули, показалась ниспосланным с небес прибежищем.
Я сидел впереди, между ними. Машину вел темноволосый.
Всю дорогу я думал о своем положении — ведь я попал в серьезную заваруху, и выбраться из нее будет не так-то просто. Я действительно убил Эдамса. Тут не отвертишься, не увильнешь. И допрашивать меня будут не как достойного и уважаемого гражданина, а как злодея убийцу, который готов наплести что угодно, лишь бы уйти от ответа. В полиции меня встретят, как говорится, по одежке, и хорошей встречи ждать нечего. Ведь, в конце концов, я продержался у Хамбера целых два месяца только потому, что выглядел самой захудалой рванью. И если на мою внешность купился Эдамс, чего ждать от полиции? И не подумают усомниться в моей подлинности. Вот и пример: два моих соседа. Смотрят враждебно, настороженно.
