Эдгар Берроуз - Приемыш обезьяны
Прекрасные губы слились с его губами в жгучих поцелуях и выжгли глубокое клеймо в его душе – клеймо, отметившее нового Тарзана.
Он снова положил руку на ее плечо. Она оттолкнула его. И тогда Тарзан, обезьяний приемыш, поступил как раз так, как это сделал бы его отдаленный предок.
Он поднял свою женщину и понес ее в джунгли.
Рано утром на следующий день, четверо людей, оставшиеся в хижине у моря, были разбужены пушечным выстрелом Клейтон выбежал первым и увидел, что там, за входом в маленькую бухту, стоят на якоре два судна.
Одно было «Арроу», а другое – небольшой французский крейсер, на борту которого толпилось много людей, смотревших на берег. Клейтон, как и остальные, которые теперь присоединились к нему, ясно понимал, что пушечный выстрел имел целью привлечь их внимание, если они еще оставались в хижине.
Оба судна стояли на значительном расстоянии от берега, и было сомнительно, чтобы даже в подзорную трубу они могли заметить четыре фигурки, махавшие шляпами так далеко за мысами бухты.
Эсмеральда сняла свой красный передник и бешено размахивала им над головой; но Клейтон, опасаясь, что даже и это может остаться незамеченным, бегом бросился к северному мысу бухты, где им был приготовлен сигнальный костер.
Ему, так же как и тем, кто, затаив дыхание, остались ждать у хижины, показалось, что прошла целая вечность, пока, наконец, он добрался до огромного вороха сухих ветвей и кустарника.
Выйдя из густого леса на открытое место, с которого можно было различить суда, Клейтон был страшно поражен, увидев, что на «Арроу» подымают паруса, а крейсер уже двинулся вперед. Быстро зажег он костер со всех сторон и помчался на самую крайнюю точку мыса, где, сняв с себя рубашку и привязав ее к упавшей ветке, он долго стоял, размахивая ею над головой.
Но суда все удалялись, и он уже потерял всякую надежду, когда вдруг огромный столб дыма, поднявшийся над лесом густой отвесной колонной, привлек внимание дозорного на крейсере, и тотчас же дюжина биноклей была направлена на берег.
Оба судна повернули обратно: «Арроу» спокойно стал, покачиваясь на волнах океана, а крейсер медленно направился к берегу.
На некотором расстоянии он остановился, и шлюпка была спущена и послана к берегу. Когда она подошла, из нее выпрыгнул молодой офицер.
– Мосье Клейтон, я полагаю? – спросил он.
– Слава богу, вы пришли! – был ответ Клейтона, – может быть, даже и теперь еще не поздно!
– Что вы хотите этим сказать, мосье? – спросил офицер. Клейтон рассказал о том, что Джэн Портер похищена и что им нужны вооруженные люди, чтобы продолжать поиски в джунглях.
– Mon Dieu! – печально воскликнул офицер. – Вчера – еще не было бы слишком поздно, а сегодня – быть может, было бы лучше, чтобы бедная девушка не была найдена… Это ужасно, monsieur! Это просто ужасно!
От крейсера отплыло еще несколько шлюпок. Клейтон указав офицеру вход в бухту, сел в его шлюпку и она была направлена в закрытый заливчик, куда за ней последовали и другие лодки.
Вскоре все высадились у того места, где стояли профессор Портер, м-р Филандер и плачущая Эсмеральда.
Среди офицеров последней, отчалившей от крейсера, шлюпки был и сам командир корабля. Когда он услышал историю о похищении Джэн Портер, он великодушно вызвал охотников сопровождать профессора Портера и Клейтона в их поисках.
Не было ни одного офицера или матроса среди этих храбрых и симпатичных французов, кто не вызвался бы в охотники.
Командир выбрал двадцать матросов и двух офицеров – лейтенанта д'Арно и лейтенанта Шарпантье. Шлюпка пошла на крейсер за продовольствием, патронами и ружьями; матросы уже были вооружены револьверами.
Тогда на вопросы Клейтона, как случилось, что они бросили якорь в открытом море и дали им пушечный сигнал, командир, капитан Дюфрен, объяснил, что с месяц тому назад они впервые увидели «Арроу», шедший на юго-запад под значительным количеством парусов. Когда они сигнализировали судну подойти, он поднял еще новые паруса и ушел. Они гнались за ним до захода солнца, стреляя в него много раз, но на следующее утро судна нигде не было видно. В продолжение нескольких недель кряду они крейсировали вдоль берега и уже забыли о приключении с недавней погоней, как вдруг рано утром, несколько дней тому назад, дозорный заметил судно, бросаемое из стороны в сторону среди сильной зыби; руль его бездействовал, и никто не управлял парусами.
Подойдя ближе к брошенному судну, они с удивлением узнали в нем то самое, которое скрылось от них несколько недель тому назад. Его фок-шток и контр-бизань были подняты, как будто были сделаны усилия поставить его носом по ветру, но шторм разодрал в клочья полотнища парусов.
При страшном волнении попытка перевести команду на судно была чрезвычайно опасной. И так как на палубе его не было видно никакого признака жизни, то было сперва решено переждать, пока ветер уляжется. Но как раз тогда заметили человеческую фигуру, цепляющуюся за перила и слабо махавшую им в отчаянном призыве.
Тотчас же была снаряжена шлюпка и сделана удачная попытка причалить к «Арроу». Зрелище, встретившее взоры французов, когда они вскарабкались через борт судна, было потрясающее.
Около дюжины мертвых и умирающих людей катались туда и сюда при килевой качке по палубе, живые вперемежку с мертвыми. Среди них были два трупа, обглоданные точно волками.
Призовая команда скоро поставила на судне необходимые паруса, и еще живые члены злосчастного экипажа были снесены вниз на койки.
Мертвых завернули в брезенты и привязали к палубе, чтобы товарищи могли опознать их прежде, чем они будут брошены в глубь моря.
Когда французы поднялись на палубу «Арроу», никто из живых не был в сознании. Даже бедняга, давший отчаянный сигнал о бедствии, впал в беспамятство прежде, чем узнал, помог ли его призыв или нет.
Французскому офицеру не пришлось долго задумываться о причинах ужасного положения на судне, потому что, когда стали искать воды или водки, чтобы восстановить силы матросов, оказалось, что ни того, ни другого не было, – не было и признака какой-либо пиши.
Офицер тотчас просигнализировал крейсеру просьбу прислать воду, медикаменты, провизию, и другая шлюпка совершила опасный переход к «Арроу».
Когда подкрепляющие средства были применены, некоторые из матросов пришли в сознание и вся история была рассказана. Часть ее нам известна вплоть до убийства Снайпса и зарытая его трупа поверх сундука с золотом.
По-видимому, преследование крейсера до того терроризировано бунтовщиков, что они продолжали идти в Атлантический океан в течение нескольких дней и после того, как потеряли крейсер из вида. Но, обнаружив на судне скудный запас воды и припасов, они повернули назад на восток.
