Эдгар Берроуз - Тарзан и человек-лев
– Мы станем богачами! – воскликнула она. – Приведем сюда всю экспедицию и нагрузим алмазами автомобили. Здесь их целые тонны!
– А ты представляешь, что будет потом? – поинтересовался Тарзан.
– Да! У меня будет вилла на Ривьере, собственный дом в Беверли Хиллз, коттедж за сто пятьдесят тысяч, апартаменты в Палм Бич, в Нью-Йорке…
– Ничего этого у тебя не будет, – перебил ее Тарзан, – потому что если вы привезете такое количество алмазов, то рынок моментально насытится, и они обесценятся, станут не дороже стекляшек. Но если ты поступишь с толком, то возьмешь самую малость для себя и своих друзей и никому не расскажешь про долину алмазов.
Ронда на мгновение задумалась.
– ТЫ прав, – согласилась она, – отныне долины алмазов просто не существует в природе.
Сквозь густые сумерки Бальза вывела их к тропе, спускающейся в долину, и целую ночь они шли по направлению к водопаду Омвамви.
Дорога была всем незнакома, да и Бальза никогда не отлучалась так далеко от дома, поэтому двигались они медленно и добрались до скал лишь к рассвету.
Большую часть пути Тарзану пришлось нести обессиленную Ронду на себе, Бальза же оказалась неутомимой. Она молча шагала за Тарзаном, которого считала теперь своим мужчиной. Они не разговаривали, так как по опыту знали, что ночью необходима предельная осторожность, а потому Тарзан даже не догадывался о том, что происходит в маленькой головке дикарки, шествующей следом за своим новым господином в новый незнакомый мир.
Ранним утром взору Ронды Терри открылись подножия скал, укутанных предрассветным туманом. Лишь гул водопада нарушал, словно дух Титана, безмятежную тишину. Ронде стало казаться, что она опускается в иной мир, который им не суждено достичь живыми.
В ее памяти все еще были свежи воспоминания о том, как огромная горилла спускалась с ней с этой головокружительной высоты. Самой же ей не удастся сделать ни шага, а Стенли Оброски не сможет ее нести. Она уже убедилась в том, что он способен на разные неожиданности, но такое даже ему не под силу. Пока она так размышляла, Тарзан перебросил ее через свое широкое плечо и полез вниз. У Ронды перехватило дыхание, но она стиснула зубы и не проронила ни слова.
Тарзан спускался вниз, проявляя силу огромной гориллы и удивительную ловкость, а следом за ним без посторонней помощи и не менее уверенно спускалась Бальза.
Наконец невозможное свершилось, и все трое оказались у подножия. Солнце уже взошло, и туман рассеялся.
Американка почувствовала необыкновенный прилив сил, как физических, так и душевных.
– Отпусти меня, Стенли, – попросила она. – Я смогу идти сама. Мне гораздо лучше. Тарзан опустил ее на землю.
– Отсюда до Ормана рукой подать, – сказал он. Ронда окинула Бальзу критическим взглядом и смущенно кашлянула.
– Конечно, мы в Голливуде ко всему привыкли, но тебе не кажется, что ее нужно как-то приодеть прежде, чем она появится на людях.
Тарзан от души рассмеялся.
– Бедная Бальза, – сказал он. – Скоро ей придется вкусить этого плода цивилизации. Пусть же она подольше сохранит свою естественность и неиспорченность.
– Я забочусь о ее же благе, – сказала Ронда.
– Она не будет смущаться, – заверил ее Тарзан. – Юбка смутит ее намного больше. Ронда пожала плечами.
– Ладно, пускай покрасуется, – сказала она. – А Том и Билл уже давно разучились краснеть.
Через несколько минут пути Тарзан резко остановился, указывая рукой вперед.
– Их лагерь был там, – сказал он, – но я никого не вижу.
– Что могло случиться? – заволновалась Ронда. – Ведь они обещали дождаться тебя.
Человек-обезьяна стал внимательно прислушиваться и принюхиваться.
– Они недалеко, – сообщил он наконец, – вниз по реке. И сейчас они там не одни, их много!
Через милю показался большой лагерь со множеством палаток и грузовиков.
– Сафари! – радостно воскликнула Ронда, – Пат пришел!
Вскоре их заметили, послышались приветственные крики, навстречу высыпала целая толпа. Все бросились целовать Ронду, а Наоми поцеловала Тарзана. Увидев это, Бальза зарычала и рванулась к ней. Тарзан вовремя успел схватить дикарку за руку. Насмерть перепуганная Наоми отскочила в сторону.
– Руки прочь от Стенли, – со смехом предупредила ее Ронда. – Эти юная леди не потерпит ни малейших посягательств на него.
Тарзан развернул Бальзу к себе лицом.
– Это мои друзья! – сказал он. – У них иные нравы, чем у твоего племени. И если ты начнешь задираться, я отправлю тебя обратно. Эти девушки твои друзья.
Все уставились на Бальзу с нескрываемым восхищением: Орман – глазами постановщика, открывшего новый женский тип, Пат О'Грейди – глазами ассистента постановщика, не намного отличающегося от своего босса.
– Бальза, отправляйся с девушками и делай все, что они велят, – продолжал между тем Тарзан. – Они наденут на твое прекрасное тело неудобные одежды, но иначе нельзя. А через месяц ты научишься курить, пить коктейли и вообще приобщишься ко всем благам цивилизации. Пока же ты дикарка. Иди с ними, и дай тебе Бог счастья.
Все, кроме Бальзы, громко рассмеялись. Она поняла не все, но господин приказывал, и она повиновалась.
Бальза ушла вместе с Рондой и Наоми в их палатку.
Тарзан остался побеседовать с Орманом, Биллом Уэстом и О'Грейди. Те по-прежнему принимали его за Стенли Оброски, и он не пытался их разубедить.
У Ормана чесались руки приступить к съемкам фильма. Теперь все были в сборе, включая Стенли Оброски. Он решил дать роль майора Уайта Пату О'Грейди и быстренько написать роль для Бальзы.
– Она поразит всех! Это говорю я, истинный знаток женщин, – пророчествовал он.
* * *Две недели Орман без перерыва снимал эпизод за эпизодом на фоне живописной реки и водопада. Тарзан отлучился на два дня и привел дружественное племя, заменившее сбежавших негров. Он водил операторов ко львам, слонам и другим обитателям животного мира, и все восхищались ловкостью и познаниями Стенли Оброски.
Но вскоре пришло печальное известие.
Орман получил телеграмму со студии, в которой содержался приказ немедленно прекратить съемки и возвращаться в Голливуд.
Всех охватила бурная радость, за исключением Ормана.
– Голливуд! – восклицала Наоми Мэдисон. – О, Стенли! Подумай только! Разве тебе не хочется вернуться в Голливуд?
– Я уже стал забывать, как он выглядит, – отшучивался Тарзан.
Члены экспедиции плясали и пели, как дети, глядя на сжигаемые декорации и макеты. Тарзан наблюдал за людьми с удивлением. Он пытался представить себе, что это за Голливуд, к которому тянутся все эти мужчины и женщины, и ему захотелось взглянуть на него хоть одним глазком.
